Землянин. На службе Великого дома - Роман Злотников

Ваэрли качнулся вперед и осторожно тронул за плечо старшего ремонтной секции.

– Слушай, а чем ненужным мы можем быстро подгрузить эти дуры, – он мотнул головой в сторону носителей, – чтобы их масса была бы одинаковой?

– А зачем?

– Ну если кто будет отслеживать – могут засечь разницу в ускорении и…

– И что? – хмыкнул техник. Ваэрли озадаченно пожал плечами.

– Грузи – не грузи, а разница в ускорении все равно будет. Движки-то на дожиге будут, а это тебе не программируемый полет. Как какой из движков на дожиге будет работать – сами Боги Бездны предсказать не могут.

– Ну… тогда да, не надо.

– Ты, Ваэрли, иди-ка на мостик, – махнул ему рукой техник. – Мы тут сами все доделаем и отправим на стартовые столы. – А у тебя, я так думаю, есть чем заняться.

К моменту, когда по кораблю снова разнесся рев баззеров боевой тревоги, старший картограф уже давно торчал в своем противоперегрузочном ложементе, занимаясь тем, что перебирал и просчитывал наиболее выгодные траектории движения получившегося у них небольшого ордера базовых носителей. Когда заревели баззеры, он покосился в сторону мостика. На этот раз Грокк так же торчал в своем ложементе, и морда у него была чрезвычайно озабоченная. Ну еще бы – «нагруженный поворот» означал, что крейсер будет исполнять маневр, который на данной скорости вызовет серьезный перегруз гравикомпенсаторов корабля. Так что на экипаж и все остальное содержимое трюмов и отсеков крейсера будет действовать перегрузка. Поэтому занятие противоперегрузочного ложемента во время этого маневра являлось прямым требованием не только инструкции по безопасности полетов, прописанной в корневых файлах любого навигационного искина и их собственного внутрикорабельного устава, но и просто здравого смысла. А с этим у Грокка по большей части все было в порядке. Впрочем, о выражении морды лица в момент прохождения «нагруженного поворота» ни в одном документе ничего сказано не было, а судя по нему, старший офицер получил нехилую плюху. Ваэрли хмыкнул… а в следующее мгновение крейсер еле заметно дрогнул, это произошел сброс базовых носителей, с которыми они с техником возились в ремонтном отсеке, а затем на него навалилась довольно солидная перегрузка. Крейсер начал «нагруженный поворот».

Первые минут пять с начала поворота система продолжала оставаться в столь же безмолвном и безмятежном состоянии, в каком она пребывала все время с момента их выхода из прыжка. И на протяжении всех этих минут у старшего картографа все явственнее и явственнее начало посасывать под ложечкой – неужели он ошибся и на самом деле в этой системе нет ничего опасного? Нет, насчет того, капитан каким-то образом выразит свое неудовольствие или там вычтет из его жалования компенсацию за потерю двух ретрансляторов и семи базовых носителей, ну и до кучи перерасход топлива на «нагруженный поворот», он не волновался. Да, он высказал предположение, которое… ну… возможно… да что там вилять – похоже, оказалось полностью неверным. Но решение капитан принимал сам. Однако все равно чувствовать себя полным идиотом было неприятно. Очень неприятно. Ваэрли уже почти решился снова стукнуться «в личку» капитану, чтобы смущенно извиниться, как вдруг…

– Вижу цель, цель групповая, скоростная, под маск-полем, двигается с разгоном, курс на перехват, – зачастил оператор лобовой станции сканирования, а затем после короткой паузы разочарованно закончил: – Точная идентификация пока невозможна.

Ну, с их сканерами это было не мудрено – чай, не боевой прицельный комплекс. Ледяную крошку в конусе курсовых углов сечет – и нормально… Но старший картограф на мгновение ощутил вспышку радости. Боги Бездны – он не ошибся! Но почти сразу же вслед за этим его охватил стыд: как можно радоваться тому, что они попали в засаду?!

В этот момент снова коротко рявкнули баззеры, после чего капитан снова вышел в сеть:

– Внимание всем, через тридцать секунд увеличение коэффициента нагрузки до семи с половиной. Экипажу принять противоперегрузочные препараты и переключить ложементы в положение «максимум».

Ваэрли едва не присвистнул от удивления.

Гравитационные компенсаторы крейсера были рассчитаны на компенсацию двадцатикратной перегрузки. В принципе на транспортах обычно ставили шестикратные компенсаторы – считалось, что для грузовозов этого вполне достаточно. Чай, не истребители, чтобы крутые маневры закладывать. На пассажирские уже ставили «десятку», больше в целях безопасности, чем потому что им действительно требовалось компенсировать подобные перегрузки. Ну а все, что с большим коэффициентом, считалось уделом боевых кораблей. Так что двадцатикратные гравикомпенсаторы на их корабле считались бы нонсенсом, если бы этот крейсер не был перестроен из эскадренного транспорта снабжения, предназначенного для действий в составе боевых эскадр, из-за чего на него были установлены штатные гравикомпенсаторы лузитанского флота. Вследствие этого он был приспособлен к «нагруженным маневрам» на уровне боевых кораблей, а вот никаких противоперегрузочных ложементов на нем изначально не стояло, поскольку они предназначались для снижения той перегрузки, которая превысит возможности компенсаторов. Причем не полностью устраняя ее, как это делали гравикомпенсаторы, а всего лишь помогая экипажу легче переносить навалившуюся на него перегрузку. Подобная ситуация считалась возможной только при маневрировании в бою под огнем противника, куда транспорту снабжения соваться было бы совершеннейшим идиотизмом…

Впрочем, в трюмах транспорта они имелись, как и масса других запасных частей и механизмов, предназначенных для ремонта боевых кораблей после тяжелого боя вдали от собственных баз. Так что их наличие было вызвано тем, что Ник в свое время при перестройке транспорта в картографический крейсер приказал установить их на всех постах, а также во всех отсеках, в которых могут находиться члены экипажа по «боевой тревоге». Если честно, в тот момент многие (и сам Ваэрли тоже) посчитали это… м-м-м, мягко говоря, некоторой перестраховкой молодого неопытного капитана. Ибо какое на их здоровенной «дуре», не имеющей ни особенной брони, ни дальнобойного вооружения, ни приличного прицельного комплекса, боевое маневрирование под огнем противника? И до сего момента этот подход казался полностью оправданным. До сего момента… Это чего же такого опасается капитан, из-за чего пошел на риск столь опасного маневра? И не слишком ли он опасен? Если ложементы способны были позволить экипажу боевого корабля вести боевые действия при перегрузке штатных гравикомпенсаторов, то все остальное, что находится в трюмах и отсеках корабля, никаких компенсаторов не имеет. А что может натворить, скажем, плохо закрепленный обычный гаечный ключ, вылетевший с места крепления с ускорением, в семь с половиной раз превышающим ускорение свободного падения[5], представить себе можно было только с содроганием. А если это окажется не ключ, а, скажем, бот? Ужас!