Мечта о «Тройке». Как самый необычный инвестбанк России стал национальным чемпионом - Дмитрий Лисицин

Рубен Варданян: «Берни привнес в компанию особый дух, драйв. Он лидер от Бога: харизматичный, яркий, большой во всех смыслах. Сам факт, что он пришел к нам, поверил в мечту, многое изменил в судьбе компании. Без него бы “Тройки” не было. Он дал мне силы и много чего со мной тогда построил».

Алексей Долгих: «Благодаря Сачеру пришли чудесные иностранные сейлзы – например, Лиза Вайсс. Она приехала в Россию учить русский язык, но фондовый рынок помешал ей погрузиться в филологию. Сачер ее немножко подучил, и она звонила клиентам, рассказывала про акции».

Андрей Мовчан: «Берни – прекрасный человек, отличный друг. С точки зрения порядочности, поведения, человеческих качеств он один из самых приятных людей, какие мне встречались в жизни. Но правда и в том, что он был кошмаром того места, где работал. Создавалась турбулентность просто потому, что он работал так, как хотел. Сачер, как и Фред Берлинер, – это представители великой старой американской школы биржевой торговли. Но старой она была уже не только в Америке, но и в России. Люди считали, что они должны выписывать тикет на бумаге непонятным языком, выкидывать его себе за спину, а кто-то должен его подхватить и сделать все остальное. Причем если эти люди ошибались в тикете – вместо buy писали sell, – то это была не их проблема… Ну, сделку-то сделали, а вы разбирайтесь».

Рубен Варданян: «Размещение проводили в январе 1992 года. Это был проект Кати Кубасовой. Уникальный проект: мы должны были собрать $300 млн, а собрали $30 млн в кэше. Но все равно это была огромная сумма: Каха мог полстраны купить. Однако купил почему-то не нефтянку, а Уралмаш».

Рубен Варданян: «Благодаря Сачеру с 1993 года мы начали зарабатывать на иностранных клиентах, зарабатывать на ваучерах».

Алексей Долгих: «Рынок тогда был – ну, вот прям рынок, прям базар, совершенно дикая вещь. Но благодаря Сачеру мы влились в эту активную деятельность, потому что Сачер тогда нашел несколько фондов, которые скупали ваучеры, чтобы участвовать во всех ваучерных аукционах».

Рубен Варданян: «Мы покупали ваучеры за наличные на Российской товарно-сырьевой бирже, которая располагалась в Главпочтамте. Деньги носили мешками, ваучеры тоже мешками. Возили все это на машинах без охраны. Помню, наш трейдер Аслан Халишхов однажды вез мешок на метро, приехал весь бледный. Под ногами у бухгалтеров валялись мешки с ваучерами стоимостью по несколько миллионов долларов. Чтобы пересчитать эти ваучеры в счетной машине, ее нужно было перестраивать. А умелец, который мог это делать, стоил больших денег».

Михаил Бройтман, один из первых сотрудников «Тройки», ставший в будущем ее управляющим директором: «В “Тройке” была уникальная ситуация, когда брали просто хороших перспективных людей – не надо МВА, не надо fluent english. Это была возможность для людей, которые могли переквалифицироваться, уйти с головой в новую для себя деятельность. В тот момент специалистов, которых готовили для нашего бизнеса, просто не существовало. Сама индустрия делала первые шаги и приобретала какие-то формы, так что можно было участвовать в формировании всей этой индустрии. Позже, где-то с начала 2000-х, попасть к нам просто “хорошим людям” стало сложнее – стандарт возобладал».

Элизабет Вайсс: «У нас было уникальное чувство команды. Команда подобралась очень сильная: у части людей был опыт в инвестбанкинге и управлении финансами, у части – бэкграунд в области экономики, и все мы были очень замотивированными. Но успеха нам помогла добиться именно причастность к целому. Это то, что в Америке называют духом стартапа, – не очень опытные люди достигают невероятных результатов, потому что строят бизнес за счет стратегического видения. В “Тройке” всегда было понимание, что каждый человек важен и что у каждого есть своя роль, и каждый способен на многое. Корпоративная культура “Тройки” несомненно помогала привлекать талантливых сотрудников, в том числе и женщин, хотя в нашем бизнесе традиционно доминируют мужчины».