Народные сказки о богатырях русского эпоса - Анна Михайловна Астахова

совершает подвиги, нужные людям. Это еще не авантюрная сказка того крайнего типа, о котором говорилось выше. Но все происходит совершенно вне времени и пространства, каждый раз в новом «и´нном царстве». Здесь мы наблюдаем полное превращение сцепленных вместе былинных сюжетов об Илье Муромце в героическую богатырскую сказку, которую связывает с эпосом лишь имя и прозвище героя.

Аналогичные явления находим и в других сказках. Так, Например, в сказке самарского сказочника Абрама Новопольцева встреча с Соловьем и победа над ним происходят в каком-то «нерусском королевстве». Эта неопределенность времени и места действия — одна из отличительных черт сказочного жанра по сравнению с былинным эпосом — характеризует стиль большинства сказок о былинных богатырях.

В указанном варианте Иваницкого обращает также на себя внимание законченность всей истории. Это тоже характерная тенденция сказок об Илье Муромце. Мы уже видели, что некоторые сказки оканчиваются рассказом о смерти Ильи Муромца: Илья то погибает в гробу, то на пути домой подымает свою смерть — лежащего на дороге младенца. Или дается такое окончание: «На Руси стало тихо и спокойно. Илья Муромец семь годов прожил после войны и скончался. Ему было тогда сто семнадцать годов».[60] Часто сказка завершается рассказом о возвращении домой, к родителям. «А отправился к своим родителям домой, а теперь у родителей живет».[61] Возвращением домой заканчивается и упоминавшийся уже рязанский вариант.[62] Илья, победив Соловья-разбойника, едет домой. «Приехав домой, мать с отцом встретили, тут же сосватали за него невесту, на завтрашний день свадьба была. Все свое село собрали и всех поили вином». Афанасьевская сказка об Илье — победителе Змея заканчивается уже совершенно по-сказочному — женитьбой на царской дочери. «Обвенчалися и топерича живут».

Эта завершенность сказок об Илье Муромце — одно из характерных проявлений переключения былинных сюжетов в жанровую систему сказки, так как героические былины даже в контаминированном, сводном виде не дают такого завершенного повествования, сказка же всегда стремится досказать историю героя до конца.[63] Не случайно один из сказочников, рассказав про Илью Муромца, добавил: «Конец всей жизни. Вот Илья Муромец каков».[64]

Сказочная неопределенность времени и места коснулась и начальных частей сказок. Есть сказки, которые сохранили память о Муроме как родине богатыря. В некоторых упоминается также и село Карачарово, Грачарово. Сказки знают и имя отца Ильи (Иван Тимофеевич, Иван Григорьевич, Иван Васильевич, Иван Иванович и т. п.), а изредка и имя матери (Ефросинья Яковлевна). Но многие сказки начинают повествование в соответствии со сказочной традицией: «Жили были старик и старуха», «Жил старик со старухой», «Жили два старика, у них был сын», «У одного крестьянина родился сын. День ото дня, год от году растет. Два года сравнялись — не ходит. Три года сравнялись — не ходит. Отец с матерью: „Ну, как-нибудь будет ходить“». И наконец, даже: «He-в котором царстве, не-в котором государстве жил-был мужичок и с хозяюшкою», «В некотором царстве, в некотором государстве жили-были такие же старые люди, вот как мы с бабушкой. И был у них сынок, Илюшей звали».

Передаваясь обычно свободной сказовой речью с развернутым диалогом, сказки об Илье Муромце пользуются традиционными устойчивыми сказочными формулами. В одной из сказок так рассказывается о выхаживании Ильей шелудивого жеребенка: «Долго-коротко коняшка росла, не по дням — по часам. Вырастили коняшку, ни в сказке сказать, ни пером написать». Говоря о передвижении богатыря, сказка обращается к известной формуле: «Ехал много ли, мало ли», «Вот он ехал много ли, мало ли»; «Долго ли, коротко ли едет Илюша на своем Бурушка-Кавурушка, видит — стоит терем, а коло него сад». Встречаются и характерные сказочные концовки. Так, уже не раз упоминавшийся рязанский вариант, оканчивающийся рассказом о свадьбе Ильи по возвращении его домой, присоединяет к этому рассказу концовку, явно связанную с известной «И я там был, и мед-пиво пил…»: «На этот раз и я там был, тоже поднесли винца и мне. С тех пор я его (Ильи Муромца, — А. А.) стал свадьбу помнить». Зарегистрирован также и случай, когда сказка об Илье Муромце оказалась обрамленной присказками. Вступительная присказка из 32 стихов начинается словами: «Начинается-починается бочечка-сороковочка, про любимого зятя про Лютина…» и кончается традиционным: «Это не сказка, а присказка, а сказка вся впереди». Присказка заключительная имеет 21 стих и начинается словами:

Только я и видал.

Только я и слыхал.

Сказку сказал

И на нитку связал

И на погост посылал.

А пого´ськи ребятки

Нитку пе´рервали

И сказку мою пе´реняли.

Вместе с тем порой удерживаются и отдельные былинные формулы и фразеологические обороты, характерные для эпоса, вроде: «Куды едет, туды улица падет силы, куды переве´рнется, туды переулок падат» или: «Какой ты орды и земли… и какого роду-племени… и какого отца-матери сын?». Но такие словесные выражения встречаются преимущественно в сказках, в наибольшей степени удержавших некоторые элементы былинной историчности.

3

Кроме сказок об Илье Муромце, записаны, но уже в значительно меньшем количестве, сказки о Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Дюке Степановиче, Дунае, Садко, Василии Буслаевиче, о царе Соломане, Святогоре (без отношения к Илье Муромцу), Ставре.

Из известных мне четырех сказок о Добрыне три объединяют несколько сюжетов об этом богатыре. Это беломорская сказка[65] (состав ее: Добрыня и Змей, Добрыня и Настасья Микулична, Добрыня и Алеша), печорская[66] (Добрыня и Маринка, Добрыня и Змей, Добрыня и Алеша) и воронежская[67] (женитьба Добрыни, Добрыня и Алеша). Одна сказка построена только на сюжете «Добрыня и Змей».[68] В сказках об Алеше Поповиче находим пересказы былин о бое Алеши Поповича с Тугарином, об Алеше и сестре Петровичей-Сбродовичей и о Казарине с прикреплением сюжета к имени Алеши Поповича.[69] Но известен и случай передачи в виде сказки только одного сюжета о победе над Тугарином.[70] Сюжет о Дюке Степановиче отражен, как уже было указано, в некоторых сказках об Илье Муромце.[71] Но в последние годы на Печоре была записана отдельная сказка на сюжет былины о Дюке. Несколько сказок имеется о Садко, причем использованы главным образом сюжеты о том, как Садко разбогател и о его пребывании в подводном царстве.[72] Любопытная сказка, объединяющая сюжеты о Садко и Василии Буслаевиче, записана в 1940-х годах в Подпорожском районе Ленинградской области, ниже о ней будет сказано специально. Сказкой передаются «Святогор и сумочка переметная» и «Женитьба