Темный страж - Кристин Фихан

— Мам? — прошептала она, с надеждой, что ее мир вновь вернется на круги своя, не желая принимать правду и знание, бьющееся у нее в голове.

Она могла двигаться, только держась рукой за стену, и делать болезненные, дюйм за дюймом, шаги вперед. Она сражалась со своими собственными инстинктами, сражалась с нежеланием столкнуться с тем, что находилось в доме. Крепко закрыв рот рукой, чтобы сдержать крик, она медленно повернула голову и позволила своим глазам заглянуть в дом.

Гостиная выглядела так же, как и всегда. Знакомой. Удобной. Но этот вид не успокоил ее страха. Наоборот, она испытала ужас. Джексон заставила себя пройти дальше по коридору. На косяке двери спальни Мэтью она увидела пятно ярко-красной крови. Ее сердце заколотилось с такой силой, что она испугалась, что оно может вырваться из груди. Джексон продолжила свой путь, пока не оказалась прямо перед комнатой Мэтью. Со страстной молитвой она пальцем медленно распахнула дверь в его комнату.

Ужас того, что она увидела, должно быть, навечно отпечатался в ее памяти. Стены были покрыты брызгами крови, ковер пропитался ею. Мэтью лежал на боку на кровати, свесив голову с матраса под прямым углом. Его глазницы были пусты, его смеющиеся глаза ушли навсегда. А количество колотых ран на его теле не поддавалось подсчету. Джексон не стала входить в комнату. Не смогла. Что-то более могущественное, чем ее желание останавливало ее. На какое-то время не смогла устоять на ногах и бесформенной кучей опустилась на пол. Молчаливый крик полного отрицания разрывал ее тело.

Ее не было здесь, чтобы защитить его. Спасти его. Это было на ее ответственности. Она была сильнее, но, тем не менее, потерпела неудачу, и Мэтью с его блестящими кудряшками и любовью к жизни заплатил непомерную цену. Джексон не хотела двигаться, ей казалось, что она не сможет этого сделать. Но затем ее сознание словно превратилось в чистый лист, и она смогла найти силы подняться по стене и проследовать дальше — к спальне матери. Она уже знала, что там найдет. Она говорила себе приготовиться.

На этот раз дверь была открыта. Джексон заставила себя заглянуть в нее. Ребекка, съежившись, лежала на полу. Она поняла, что это ее мать по копне светлых волос, которые подобно венцу переливались вокруг смятой головы. Остальная часть ее тела была слишком искалечена и окровавлена, чтобы быть узнанной. Джексон не могла отвести от нее взгляда. В горле образовался комок, душа ее. Она не могла дышать.

Она услышала звук. Всего лишь намек на звук, но он заставил ее вспомнить все годы тренировок. Она отпрыгнула в сторону и, развернувшись, оказалась лицом к лицу с отчимом. Его руки по локоть были влажными от крови, его рубашка — в брызгах и пятнах крови. Он улыбался, его лицо было беззаботным, глаза лучились теплом и доброжелательностью.

— Они, наконец-то ушли, милая. Нам больше не придется слушать их постоянные стоны, — Тайлер протянул к ней руку, очевидно ожидая, что она ее примет.

Джексон осторожно сделала шаг назад в коридор. Ей не хотелось встревожить Тайлера. Он, казалось, даже не замечал что весь в крови.

— Я должна находиться в школе, дядя Тайлер, — даже для нее самой ее голос не казался естественным.

Внезапная гримаса пересекла его лицо.

— Ты не называла меня дядей Тайлером с восьми лет. Что случилось с «папочкой»? Твоя мать настроила тебя против меня, да? — он направился к ней.

Джексон стояла тихо, очень тихо, с выражением невинности на лице.

— Никто не может настроить меня против тебя. Это просто невозможно. И ты знаешь, что мама не хочет иметь со мной ничего общего.

Тайлер зрительно расслабился. Он приблизился к ней достаточно близко, чтобы дотронуться. Джексон не могла позволить этого. Даже ее великолепный самоконтроль не распространяется так далеко, чтобы позволить ему коснуться ее руками, на которых кровь ее семьи. Она ударила без всякого предупреждения, нанося удар ему прямо в горло и с силой ударяя по коленной чашечке. Сделав это, Джексон развернулась и побежала. Не оглядываясь назад. Не осмеливаясь. Тайлер учил ее отвечать на удар, невзирая на ранения. В любом случае, она была слишком маленькой по сравнению с ее отчимом. Ее удары могут оглушить его, но никогда полностью не выведут из строя. Если повезет, то своим ударом она сломает ему колено, но она сомневалась в этом. Джексон пробежала по дому и выбежала на улицу. Ребекке всегда нравилось жить на защищенной военно-морской базе, и сейчас Джексон была благодарна за это. Крича во всю силу своих легких, она перебежала улицу, направляясь к дому Рассела Эндрюса.

Жена Рассела, Бернис, выбежала ей навстречу с тревогой на лице.

— Что случилось, дорогая? Ты ранена?

Рассел присоединился к ним, обнимая Джексон за плечо.

— Заболела твоя мама? — он знал лучше — он знал Джексон.

Она всегда была сплошной контроль, спокойствие под огнем, всегда задумчивая. Если бы Ребекка заболела, то Джексон вызвала бы скорую. Но прямо сейчас ее лицо было таким бледным, что она походила на призрак. В ее глазах был ужас, на лице — страх. Рассел бросил взгляд через улицу на молчаливый дом с распахнутой настежь дверью. Поднялся ветер, и воздух стал колючим и холодным. По какой-то неизвестной причине от вида дома у него побежали мурашки.

Рассел собрался было перейти улицу, но Джексон схватила его за руку.

— Нет, дядя Рассел, только не один. Вы не сможете спасти их. Они уже мертвы. Вызовите полицию.

— Кто мертв, Джексон? — тихо спросил Рассел, зная, что Джексон не лжет.

— Мэтью и моя мама. Тайлер убил их. Он рассказал маме, что также убил моего отца. В последнее время он стал таким странным и жестоким. Он ненавидел Мэтью и маму. Я пыталась вам рассказать, но никто из вас не поверил мне, — Джексон зашлась в рыданиях, закрыв лицо руками. — Вы не захотели выслушать меня. Никто из вас не захотел выслушать, — ей вдруг стало так плохо, ее желудок сжался, а перед глазами все вставали виденные ею картины, пока она не решила, что так недолго и сойти с ума. — Там так много крови. Он выколол Мэтью глаза. Почему он это сделал? Мэтью всего лишь маленький мальчик.

Рассел подтолкнул ее к Бернис.

— Присмотри за ней, милая. Она в шоке.

— Он убил всех, всю мою семью. Он забрал у меня всех. Я не спасла их, — тихо проговорила Джексон.

Бернис обняла ее покрепче.

— Не волнуйся, Джексон, ты с нами.

* * *

Джексон, 17 лет

— Эй, красавица, — Дон Джейкобсон наклонился, ероша макушку буйных светлых волос Джексон. Надеясь, что не выглядит собственником. Джексон всегда ставит на место всех, кто старается подойти к ней слишком быстро. Она словно возвела вокруг себя высокую стену, чтобы никто не мог проникнуть в ее мир. С того момента, как погибла ее семья, она, казалось, смеялась только в присутствии Рассела, Бернис Эндрюс и их дочери Сабрины. Сабрина, которая была старше Джексон на два года, приехала домой на весенние каникулы. — Куда ты так торопишься? Старший сержант сказал мне, что твое время было намного лучше, чем у последних новобранцев.