Голубая зона - Эндрю Гросс

Она была старшей из детей. Сколько раз отец говорил ей, что между ними особая связь? «Это наш маленький секрет, ягодка». У них было даже особое, личное приветствие. Они видели этот жест в каком-то фильме и взяли его на вооружение: махали одним пальцем.

Внешне она немного отличалась от остальных членов семьи. Глаза у нее были широко расставлены и красивые, немного похожие на глаза Натали Портланд, как все говорили. Волосы русые, до плеч. У остальных детей волосы были темнее и гуще. И откуда у нее эти проницательные зеленые глаза? Хромосомы взыграли, поясняла Кейт. А одно поколение пропустили.

– Хорошенькая, верно, – часто дразнил ее отец. – Вот в кого она такая умная?

Прислонившись к стеклу, Кейт вспоминала, сколько раз он выручал ее. Всех их.

Как он уходил раньше с работы, чтобы успеть на ее футбольный матч в средней школе, а однажды даже прилетел на день раньше с востока, чтобы попасть на игру, когда ее команда вышла в финал в округе. Или ездил на машине за много миль на соревнования Эмили по сквошу – она была одним из лучших игроков-юниоров в графстве Уэстчестер – и утешал ее, когда она впадала в истерику из-за поражения команды в трудном матче.

Или во время учебы в Университете Брауна, когда Кейт занялась греблей, он приезжал на машине, сидел на берегу и смотрел, как она гребла.

Кейт всегда считала, что он был таким преданным семье человеком потому, что у него самого семьи почти не было. Его мать, Роуз, приехала из Испании, когда ему было девять лет. Его отец умер в Испании, попал под машину, или что-то в этом роде. Кейт почти ничего о нем не знала. Мать тоже умерла молодой, как раз когда он учился в Университете Нью-Йорка. Все восхищались ее отцом. В клубе, в деловых кругах, друзья. Вот почему происходящие события казались совершенно невероятными.

«Что ты такое натворил, черт побери, папа?»

Внезапно у Кейт начала сильно болеть голова. Она почувствовала привычное давление на глаза, сухость в горле, приступ тошноты.

Черт!

Она знала, что такое могло случиться. Это всегда вызывалось стрессом. Она сразу узнала симптомы.

Кейт пошарила в сумке и нашла монитор для определения уровня сахара в крови. Ей поставили диагноз в семнадцать лет, когда она кончала среднюю школу.

Диабет первого типа. И не лечится.

Сначала Кейт сильно расстроилась. Ее жизнь резко изменилась. Пришлось бросить футбол. Она не проходила отборочный тест. Ей приходилось строго следить за диетой, а тем временем все остальные ели пиццу и устраивали вечеринки по субботам.

Однажды она даже впала в диабетическую кому. Она готовилась к экзамену в школьном буфете, и вдруг ее пальцы начали неметь и ручка выскользнула из руки. Закружилась голова. Она перестала чувствовать свое тело. Лица вокруг превратились в белые пятна. Она попыталась крикнуть: «Что, черт возьми, происходит?»

Очнулась она в больнице через два дня и обнаружила, что прикреплена к дюжине различных мониторов и трубок. Это случилось шесть лет назад. За это время она научилась справляться с приступами. Но ей до сих пор приходилось ежедневно делать себе два укола.

Кейт вонзила иглу монитора в указательный палец. Высветилась цифра 282. Ее нормой было 90. Господи, ей нужно торопиться.

Она снова полезла в сумку и нашла свою аптечку. Она всегда держала запасную в холодильнике в лаборатории. Достала шприц и бутылочку гамулина. В вагоне было немного народу. Она вполне сможет сделать укол здесь. Она подняла шприц и надавила на поршень, чтобы убрать воздух. Подняла свитер. Привычное движение, она делала это дважды в день вот уже шесть лет.

Она вонзила иглу в мягкую ткань живота, как раз под ребрами и легонько нажала.

Все ее изначальное беспокойство насчет того, как жить с диабетом, осталось в далеком прошлом. Она поступила в университет. Изменила свои планы, решила заняться биологией. И начала заниматься греблей. Совсем немного сначала, только ради разминки. Но постепенно эти занятия дисциплинировали ее жизнь. Уже на первом курсе она была одной из лучших в университете одиночек в академической гребле, хотя роста в ней было всего пять футов и четыре дюйма и весила она 115 фунтов.

Вот что обозначало их тайное приветствие. «У Эми взрывной характер, – говорил отец этим жестом и подмигивал, – но настоящая борьба идет внутри тебя».

Кейт откинула голову на спинку сиденья. Отпила глоток воды из бутылки и почувствовала, как возвращаются силы.

Поезд уже подходил к Ларчмонту. Начал замедлять ход и замер напротив красного кирпичного здания станции.

Кейт сунула аптечку в сумку. Встала, повесила сумку на плечо и остановилась у двери.

Она никогда не забудет. Ни на один день. Ни на мгновение.

Когда она в больнице открыла глаза после двух дней в коме, первым, что она увидела, было лицо отца.

Бен справится, была уверена Кейт. Как он делал всегда. Он сумеет. Что бы он там такого ни натворил. Она не сомневалась.

Теперь что касается матери… Она вздохнула, заметив серебристый «лексус» у поворота сразу же, едва поезд подъехал к станции.

Тут все обстояло иначе.

Поездка в тот день в Уэстчестер в черном лимузине, который организовал для него его адвокат Мел Кипштейн, была длинной и трудной для Рааба.

Тот час, когда его привели к судье Мюриель Сейперштейн в зал суда на Фоли-сквер для предъявления обвинения, был самым унизительным в его жизни.

Холодный государственный адвокат, присутствовавший на его допросе, называл его «криминальным авторитетом», создателем нелегальной сети, через посредство которой колумбийские наркобароны перекачивали деньги из этой страны. Он утверждал, что Рааб сознательно наживался на этих операциях в течение нескольких лет. Что у него есть связи с известными поставщиками наркотиков.

«Нет, – хотелось крикнуть Раабу, – все было совсем не так!» Но он сдерживался.

Каждый раз, когда судья зачитывал новый пункт обвинения, Раабу казалось, что в него вонзается нож.

Отмывание денег. Помощь и подстрекательство в криминальной деятельности. Заговор с целью обкрадывания американского правительства.

После недолгих переговоров, во время которых Рааб начал бояться, что ему никогда не видать свободы, его выпустили под залог в два миллиона долларов.

– У вас роскошный дом в Уэстчестере, мистер Рааб? – посмотрела на него поверх очков судья.

– Да, ваша честь. – Рааб пожал плечами. – Похоже на то.

Час спустя они с Мелом ехали по шоссе 95 в сторону Уэстчестера. По телефону он сказал Шарон только, что он в порядке и все расскажет, когда приедет домой.

Мел был уверен, что у них есть пространство для маневра. Он считал, что ему наверняка подстраивают ловушку. До настоящего момента ему доводилось представлять Рааба в таких делах, как споры по контрактам, аренда офиса и организация трастового фонда для детей. Всего две недели назад они на пару заняли второе место в соревнованиях по гольфу в Бернинг-Три.