И залпы башенных орудий... - Валерий Большаков

— Разрешите вопрос! — громко произнес Виктор.

Весь зал оглянулся на нарушителя дисциплины, а Тендер навалился на стол и буркнул:

— Да! Слушаю…

— Как именно мы должны препятствовать высадке чужих? — спросил Виктор, вставая. — Будут ли применяться активные средства? Или только пассивные?

— Вы будете исполнять отданный вам приказ! — отрезал Тендер, посопел и добавил: — Такая деталь. Если чужой корабль не ляжет в дрейф по нашему требованию, а окажет сопротивление, мы применим активные средства. И откроем огонь на поражение.

Зал загудел.

— Вы удовлетворены? — глянул Тендер на Середу.

— Так точно, — ответил тот.

— В таком случае я объявляю боеготовность номер один. По местам!

Виктору достался пост УАС в его секторе. Две зенитные ПМП [2] и полушаровой аннигилятор.

Середа уселся в кресло, поерзал, пристраиваясь, включил круговой экран, вырубил автоматику ПМП и заблокировал излучатель янтиматерии. За его спиной негромко переговаривались Копаныгин и Нупуру — Таппи сидел на посту броневой защиты, а Михаил занял место инженера аннигиляционных установок.

— Пристегнуться! — скомандовал Виктор. — Привести в готовность излучатель-антимат!

— Есть… — ворчливо ответил командор Копаныгин. Таппи хихикнул.

Середа покрутил верньеры ручной наводки, и космическое пространство съехало куда-то вбок, только звезды замельтешили косым дождиком за черным перекрестием.

— А вот у кхацкхов на кораблях стоят эмиттеры поля отталкивания, — заговорил Таппи, — и это их защитное поле никаким аннигилятором не пробьешь. Картина маслом!

— Нам бы такое… — вздохнул Михаил.

— И не говори!

— Но это пассивное средство, — возразил Виктор. — Корабль этим полем экранировать можно, а как тогда стрелять?

— Ха! А они, думаешь, стреляют? Кхацкхи за тыщу лет до нас выдумали принцип бескровного воздействия! У них все оружие или парализующее, или усыпляющее. И еще эти есть, гипноиндукторы. Мощные штуки! Направленные психоизлучатели, понял? Они их на свои корабли как раз и ставят, типа главные боевые установки. Шарахнут из такого по нашему крейсеру, и мы все в отключке!

— Ерунда это все, — сказал Виктор.

— Почему это ерунда? — оскорбился кибернетист.

— А потому, что эти твои гипноиндукторы не действуют на негуманоидов. У тех же себумов нет мозга или нервов, у них по два цереброида на особь и двухуровневая сигнальная сеть. И им психоизлучатели — до одного места!

— Ну, все равно… — протянул Таппи.

— А почему они себумы? — поинтересовался Копаныгин. — Я везде смотрел, но информатории такого слова вообще не знают, все только вескусиане да вескусиане…

— Это их так кто-то из ксенологов назвал, — усмехнулся Середа. — Сокращенно от «серо-буро-малиновый». У себумов ложнокожа как раз такого цвета.

Потянулась вахта. Виктор поначалу радовался своему участию в маневрах, но теперь к нему пришло разочарование, и начинала подступать злость. Какие такие корабли им придется задерживать? Что за атаку отражать? Небось в штабе додумались какой-нибудь старый грузовик-автомат заслать к Эпсилон Эридана, чтоб не жалко было открывать огонь на поражение. Вот уж подвиг так подвиг! А какая выучка экипажу — вдоволь настреляться по старому, давно списанному транспорту! Идиотство…

Первыми сигнал опасности подали приборы — тренькнул звоночек, отмечая момент квазиперехода. Где-то в пространстве, совсем рядом, наметилось локальное искривление. Если бы Вселенная была двухмерной, то эта точечная кривизна напомнила бы вздутие, словно кто-то продавливал гибкую пленку. Представить себе подобное в трехмерном мире не удавалось, приходилось верить индикаторам — метрика гнулась. Чей-то корабль выходил из деритринитации. Интересно бы знать, чей?

— Кто это к нам лезет? — пробормотал Копаныгин. — Ни хрена себе! Вы гляньте только, какая масса прет! Сотни мегатонн!

— Великие небеса, — проронил Таппи потрясенно, — черные и голубые!

В черноте космоса полыхнула яркая сиреневая вспышка. Когда Середа проморгался, то увидел дрейфующий дискоид. Диск двигался ребром, сближаясь с «Гладиусом».

— Это штурмовой планетарный крейсер себумов! — воскликнул Нупуру. — Ну, ничего себе!

Чем ближе подходил крейсер, тем больше он становился, расплываясь сначала во весь экран, а после уходя за его края. Шел он без ускорения, не быстрее, чем корабль, изготовившийся к стыковке. А потом по обрезу диска раздвинулись вакуум-створы, и грянул залп из лазерных пушек. Лучи чудовищной мощности проткнули броню «Гладиуса» и пронизали его нутро, сжигая переборки и людей. Завыла сирена, заполошно замигали табло, предупреждая о разгерметизации.

— Огонь! — проорал Виктор, судорожно хватаясь за рукоятки обеих ПМП. Надвинув перекрестие визира на крейсер себумов, он выпустил два импульса подряд, накрывая боевой пост. — Мишка! Ты чего ждешь?!

— Не было приказа открывать огонь!

— Какой тебе еще на хрен приказ нужен?! Ты что, не видишь?! Они напали на нас!

Целый поток антипротонов пролился с планетарника, поражая «Гладиус». Середа с ужасом проследил, как блок-схема линейного рейдера на пульте теряет сектор за сектором — себумы выедали «торт»…

— Гады! — зарычал Копаныгин, врубая аннигилятор. — Жабы!

Круговой экран заполнился слоями бурлящего огня и светящегося дыма, исчерченного радиантами разлетавшихся осколков. Из-за дверей поста УАС доносился неумолчный, то слабевший, то нараставший грохот, пол сотрясался, будто в агонии.

— Скафандры надеть! — прокричал Виктор. — Быстро!

— Одевайтесь! — рявкнул Михаил. — Я щас!

Полушаровой аннигилятор дотянул заряд до вражеского крейсера, и экран запылал, вспыхнул ужасной, режущей глаза белизной, зарябил каскадом взрывов — волна антиматерии уничтожала все подряд. Газы, обломки, броня, живые существа — все это, обратившись в жесткое излучение, разлеталось бурлящими огненными вихрями.

— Скафандры! — просипел Виктор, обильно потея — на посту становилось все жарче.

Копаныгин рывком поднялся и взлетел под потолок — локальные гравиустановки отказали, образовалась зона нулевой гравитации, как в атриуме. Невесомость. Ругаясь, Михаил оттолкнулся от потолка, долетел до бокса и уцепился за шторку, упираясь ногами в пол. Шторка поддалась. Кряхтя, Копаныгин залез в скафандр, нацепил шлем и захлопнул лицевой щиток.

— Готов!

— Таппи!

— И я!

Виктор последним облачился в скафандр, замечая, как гаснет круговой экран. Биокерамическая оболочка «Гладиуса» уже накалилась до вишневого свечения, и Виктор видел лишь плотное облако дыма и газа, сквозь которое пульсировал сгусток голубого огня. Вдруг он погас, и туча медленно рассеялась.