Стать прочнее - Лёха

class="p1">— Что у вас опять происходит? — спросил я, хватая полуголого Витьку за плечо. — Вас опять убивают? Мне снова расходы на ремонт закладывать?

— Нас сфотографировал какой-то ушлый журналист, — прошипел Лейманов, вырываясь из моей хватки.

— И что? Что может быть интересного в том, как вы сидите рядышком на диванчике и держитесь за ручки? Хотя… — Я демонстративно осмотрел его с ног до головы. — Ну, что я могу сказать, поздравляю, Витя, ты вляпался! — и я похлопал его по обнаженному плечу.

— Господи, что же мне делать? — Камилла куталась в какое-то покрывало. — То мой собственный охранник продал меня этой свинье Френку. Теперь вот это…

— Мой тебе совет. Звони уже, наконец, отцу. Наберись мужества и всё ему расскажи. Начиная с охранников. Судя по всему, он ещё не в курсе, что тебя пытались похитить. Потому что новой охраны я у тебя не наблюдаю. — Она всхлипнула, но я на её несчастный вид не отреагировал. Решила поиграть во взрослую жизнь, получи и распишись, как говориться. — Позвони отцу. И поговорите с Подоровым, если сумеете его разбудить, разумеется. Он сможет организовать вам временное убежище, пока будет решаться ваша судьба.

Решив, что сделал для них достаточно, я сочувственно улыбнулся и ушел, оставляя их думать, что делать дальше.

В номере упал на диван. Мне нужно сделать ещё один звонок, а завтра отдать фото Матвею и забыть про эту историю. Дальше — не моё дело, пускай высокие стороны договариваются. Думаю, что Подоров хорошую историю сочинит, как у гнусного журналюги отбирал снимки и негативы, а пули свистели у него над головой. Про пули, это важно, это должный антураж придаёт, и определяет серьезность намерений.

Для того, чтобы сделать этот звонок, мне нужно увидеть снимки, так что подожду пока здесь. Я откинул голову на спинку дивана, и сам не заметил, как задремал.

Глава 4

— Вам плохо? — я приоткрыл глаз и вытер со лба пот. Не сказал бы, что мне сильно плохо, но то, как я себя чувствовал, было далеко от нормального.

— Помолчи, ладно, — Иван Петров кивнул и снова сел в кресло, прижимая к груди драгоценную камеру. Я же, чтобы хоть как-то успокоиться, принялся прокручивать в голове события, которые развивались вчера стремительно.

* * *

Иван вышел в гостиную, неся пачку фотографий, внимательно разглядывая их. На лице у него отразилось удивление, пополам с недоумением и каким-то детским любопытством. Я проснулся, услышав звук открываемой двери и теперь сидел, пытаясь прогнать сонную одурь. Он остановился напротив меня и с минуту поглядывал то на снимки, то на меня, переминаясь с ноги на ногу и явно не зная, с чего начать разговор.

— Что это? — наконец, он протянул мне фотографии.

— А на что это похоже? — я принялся просматривать изображения: да, красота. А у Лейманова вполне даже приличное тело, на снимках он смотрится очень даже, ему явно нечего стыдиться. Видно, что парень не бегает от тяжёлого труда, да и с учителем фехтования занимался вполне упорно: мускулатура развита прилично и очень гармонично. Да и его партнёрша тоже ничего. О, а вот тут они меня заметили: Камилла повернулась и стало прекрасно видно лицо и грудь. До этого она была спиной к камере расположена. А грудь хороша, изумительной формы и размера, просто создана для ласк. — Очень хорошо. Можно сказать, что у меня талант. Негативы, — я протянул руку, куда тут же лег конверт с небольшими пластинками. Просмотрев изображение на этих картинках, я удовлетворенно кивнул, ссыпал их обратно в конверт и перевёл взгляд на переминающегося с ноги на ногу фотографа.

— Я пойду? — в голосе Ивана прозвучала неуверенность. Он, кажется, начал догадываться, что вляпался во что-то скверно пахнущее. Как начал понимать, что выбраться ему отсюда будет проблематично.

— Нет, — я покачал головой, бросая снимки на диван. — Ты же понимаешь, что никуда не уйдешь?

— Вы меня, — он сглотнул, — вы меня убьёте?

— Ещё пять лет назад, я бы сказал «да», не раздумывая. Хотя, я бы вообще не отвечал, просто убил бы. Теперь же мне надо подумать. Ты хороший парень, к тому же высококлассный специалист, даже странно, почему так мало зарабатываешь, что только на приличную камеру хватило. — Я задумчиво смотрел на него, а Ванька стоял прямо и смотрел на меня с обреченной уверенностью. — Вот что, тебя здесь что-то держит? Ну там, жена, трое детей и кредит на квартиру?

— Нет, я с родителями живу, но они ничего не знают. Я им даже не сказал, к кому меня попросил Михалыч зайти. — Он заговорил очень быстро, видимо, пытаясь меня убедить таким образом, что его родители совершенно ничего не знают, и их не надо убивать. Я не стал ему намекать, что он сам ничего не знал и был, в общем-то, неопасен, до тех пор, пока снимки не увидел. Может быть, даже не понял ещё, кто на них изображен, но увидел, и разглядел во всех подробностях, и сразу же стал представлять определенную опасность.

— Успокойся, я не маньяк, и не собираюсь трогать твоих родителей. Да и с тобой пока не понятно, что делать. Что ты умеешь, кроме этого? — Я кивнул на камеру.

— Почти ничего, — он покачал головой. — Так, несколько заметок для местной газеты писал, ничего слишком серьезного.

— Ты где-то учился? — я продолжал на него смотреть, размышляя о том, на кой ляд мне этот парень сдался? Не проще отдать его Подорову, пускай делает с ним, что хочет. И тут же сам себе ответил: нет, не проще. Нельзя разбрасываться людскими ресурсами, тем более, что парень действительно профессионал своего дела. Я снова посмотрел на снимки. Очень сомневаюсь, что я наснимал так шикарно. Я вообще не видел, что именно снимаю. И он умудрился из того дерьма, которое я ему отдал, такую конфетку сделать.

— Я курсы журналистики и художественной фотографии заканчивал, — ответил он и смутился. Словно ему было стыдно за то, что он только какие-то курсы закончил, а не что-то большее.

— А почему так грустно? — я усмехнулся.

— Это всё, на что хватило денег. Думал, что смогу пробиться, но… Наверное, я просто не умею себя продать подороже, или что-то не так делаю…

— Да, нет, делаешь ты вполне на уровне, — я поднял снимок, где Камилла обернулась. — Сколько тебе понадобиться времени, чтобы собраться?

— Собраться куда? — он уставился на меня.

— Полетишь со мной в Новгород, — я снова взял в руки снимки. — У меня есть газета и два журнала. И в обоих журналах всего один фотограф, а это ни черта не правильно.

— Вы сейчас серьезно? — Он уставился на меня. — Я видел эти журналы, там же основное и главное — это фотографии.

— Верно. И мне не нравится, как получаются съемки с местности. Модели в студии — там всё отлично, даже я — красавчик. А вот всё остальное, особенно машины и оружие… м-да. Испортить Ушакова на стрельбище — постараться нужно, но нашему фотографу это удалось на все сто.

— Я… — он нащупал за спиной стул и сел на него. — Я даже не знаю. А где я буду жить?

— К Рыжову тебя подселю. Хоть баб не будет водить и всё время учёбе посвятит, — я посмотрел на него. В гостиной горел один единственный ночник, и тусклый свет придавал комнате мистический и таинственный вид. — Есть, правда, одно условие. И мне и службе безопасности империи понадобятся гарантии того, что ты даже по пьяни язык не развяжешь. — Сам понимаешь, вот это — дело государственной важности. — Я указал на снимки.

— Вообще-то, не понимаю. Я знаю парня на фото — это Лейманов. Видел его в городе, и на верфях, когда про «Ундину» заметку писал на заказ. А вот кто эта девица — понятия не имею. И какое отношение наследник Леймановых может иметь к государственной безопасности, даже не представляю, — Иван протер лицо руками. По худому запястью скатились дешевые часы. Мой взгляд почему-то зацепился именно за это запястье и эти долбанные часы, которые катались по руке, потому что браслет был велик, и что-то с ним сделать не представлялось возможным.

— Это легко узнать, и тебе, как журналисту об этом прекрасно известно, — я хмыкнул и поднялся с дивана. — Сначала будет немного больно, но ты практически сразу перестанешь чувствовать стража. Он считывает намерения. Если ты всерьез решишь меня предать, он сначала предупредит тебя покалыванием, чтобы одумался и за ум взялся. Если же ты не послушаешь предупреждения, то страж тебя убьет. Собственно, я воспринимаю подобную меру как казнь за измену, только без промежуточной реакции в виде поимки.

— А давайте, — махнул рукой Иван. — Я-то думал, что вы меня прямо здесь, того… А так, да с такими