Перемены - Джим Батчер

На лифте я не поехал. Он скрипит, и стучит, и оповестил бы о том, где я нахожусь, всех, кто есть в здании. Я сверился с висевшим в вестибюле списком. «Датасейф, инк.» размещался на девятом этаже, пятью этажами выше моего офиса. Скорее всего Мартин со Сьюзен сейчас там. Значит, и вампиры направляются туда же.

Я выбрал лестницу — решил рискнуть. Заговоры, приглушающие звук и позволяющие вести разговор в приватном режиме, для чародея моего уровня — плевое дело, а сделать так, чтобы меня вообще не было слышно уже в паре ярдов, ненамного сложнее. Разумеется, это означало, что я и сам не мог слышать никаких звуков извне. Но в данный момент по крайней мере я знал, где находятся вампиры, тогда как они предположительно не догадывались о моем присутствии. Я хотел до поры до времени оставить все именно так.

Все равно в ближнем бою к тому моменту, как я услышал бы шум, производимый невидимым вампиром, я мог бы со значительной долей уверенности считать себя покойником.

Поэтому я прошептал несколько слов фонотургического заклинания и начал подниматься по лестнице в абсолютной тишине. Что, конечно, было очень кстати. Вообще-то я регулярно занимаюсь бегом, но одно дело бежать по тротуару или песчаному пляжу, и совсем другое — по лестнице. Когда я добрался до девятого этажа, ноги у меня едва не отваливались, я задыхался, а левая коленка просто выводила меня из себя. Какого черта? С каких это пор я должен беспокоиться из-за коленок?

Ободрив себя этой мыслью, я задержался на миг перед выходом с лестницы, потом отворил дверь все под той же завесой тишины и тут же убрал завесу, чтобы прислушаться.

Из коридора — кажется, из-за ближнего от меня угла — доносилось шипение и странная, клокочущая речь. Я в буквальном смысле слова затаил дыхание. Вампиры обладают сверхчеловеческим чутьем, но и отвлечься могут, как любой другой. Если они разговаривают, то могут и не услышать крадущихся шагов, а остаточные запахи от множества работавших здесь днем людей, возможно, помешают им унюхать меня.

И вообще, шепнул мне голос откуда-то из эпицентра бушевавшего в моей груди урагана, какого черта мне прятаться от этих кровожадных ублюдков? Вампиры Красной Коллегии — убийцы, все до единого. Наполовину обращенный вампир не пройдет превращение до конца, не прикончив другого человека и не напившись его крови. То есть новичку, втянутому в Красную Коллегию против его воли, приходится противостоять новому, почти неодолимому голоду, однако это не отменяет того факта, что раз уж он стал обладателем полноценного членского билета Коллегии, значит, ему пришлось для этого кого-то убить.

Монстры. Монстры, утаскивающие людей во мрак и проделывающие с ними ради забавы самые неописуемые штуки. Кому это знать, как не мне. Они проделали со мной такое как-то раз. Монстры, чье существование отравляет жизнь миллионам людей.

Монстры, которые похитили мою дочь.

Написано: «Не вмешивайся в дела чародеев, ибо раздражительны они и скоры на гнев».

Толкин выразил это как нельзя более точно.

Я сделал шаг вперед и с грохотом захлопнул за собой дверь.

— Еще бы не раздражительны! — прорычал я.

Бульканье и шипение из-за угла оборвались на полуслове, и перевода эта пауза не требовала: «А?»

Я вскинул жезл, нацелил его на угол коридора и, закачав в него всю свою злость, всю волю и всю силу, рявкнул:

— Fuego!

Струя серебристо-белого огня с ревом метнулась вдоль коридора и пронзила угол с легкостью пули, пробивающей бумажную мишень. Я подвинул жезл левее, и огонь прогрыз в гипсокартоне дыру размером с кулак, ударив в перпендикулярный коридор, откуда доносился разговор вампиров. Грохот стоял неописуемый. Дерево разлеталось в куски. Гипсокартон лопался, вздымая облака пыли. С визгом лопались словно разрезанные невидимым резаком трубы. Искрила короткими замыканиями проводка.

И что-то — абсолютно точно не человек — испустило пронзительный, полный боли визг, и визг этот прозвучал громче выстрела.

Я тоже завизжал в ответ — от злости — и ринулся вперед. Руны на моем жезле сияли алым огнем, струя серебряно-белого огня продолжала бить в темноту передо мной.

Когда я свернул за угол, мне навстречу метнулась тень. Но я ждал этого. Я вскинул левую руку с браслетом-оберегом на запястье — пальцы ее при этом сложились в жест, не имеющий никакого отношения к магии, оскорбительный смысл которого был понятен даже вампиру. Усилием воли я швырнул в браслет — цепочку из миниатюрных серебряных щитов — заряд энергии, и вокруг меня выстроилась невидимая полусфера защитного барьера. Темная фигура вампира с разбегу врезалась в этот барьер и отлетела назад, оставив на его поверхности разбегающиеся круги голубого света.

Вампир не успел еще коснуться пола, а я убрал барьер, прицелился жезлом, и струя серебряного огня рассекла монстра пополам. Куски, продолжая бестолково размахивать конечностями, полетели в разные стороны.

Посреди коридора валялось изуродованное тело другого вампира — должно быть, в него угодил заряд, пущенный вслепую из-за угла. Судя по позе, умирал он достаточно мучительно. Я пересмотрел немало киноужастиков и знал принятые в них правила выживания, а потому, едва удостоверившись в том, что на полу в коридоре непосредственной угрозы больше не наблюдается, я вскинул жезл вверх, в точку над моей головой.

Вампир цеплялся за потолок в каких-то двадцати футах от меня. Обыкновенно люди представляют себе вампиров этакими безукоризненно прекрасными божествами темного искушения и секса. На деле же, хотя вампиры Красной Коллегии и могут создавать себе неотличимую от человеческой оболочку, называемую плотской маской, под ней таится нечто совершенно иное — истинный, жуткий, не знающий жалости монстр вроде того, что смотрел сейчас на меня.

Стоя, он, наверное, достигал в высоту шести футов, хотя его тощие когтистые руки при этом могли бы волочиться по земле. Похожая на резину черная кожа была испещрена нездоровыми розовыми пятнами; брюхо гротескно свисало кожистым мешком. Ну, для полноты описания стоит добавить кривые ноги, горб и лицо, представляющее собой нечто среднее между мордочкой летучей мыши-кровососа и персонажа галлюцинаций Ганса-Руди Гигера.

Он увидел, как я выбегаю из-за угла, и его выпученные глаза, казалось, сделались еще больше. И он завизжал от…

От ужаса.

Он визжал от ужаса.

Вампир бросился по потолку от меня, а я выпустил новый заряд огня, полив им коридор от потолка до пола, от стены до стены и обратно.

— Вот умница, — услышал я собственный крик. — Беги, беги, красавчик!

Он все-таки успел нырнуть за угол, и я, завопив от ярости, с размаху пнул башмаком со стальными набойками голову одного из убитых вампиров и ругаясь как сапожник, ринулся за ним.

Все описанные события заняли от силы шесть или семь секунд.

После этого все сделалось немного сложнее.

Своими разрядами я поджег коридор в полутора десятках мест, так что не успел я сделать и несколько шагов, как со всех сторон пронзительно заверещали датчики пожарной сигнализации. С потолка ударили струи воды: включилась спринклерная система. И в то же самое мгновение где-то впереди грянули выстрелы. Все это не сулило ничего хорошего.