Одиночество Калли и Кайдена - Джессика Соренсен

– Э-э, не тот ли, в котором суши-бар? – Я хмурюсь и отлепляю от рубашки наклейку кондиционера для тканей. – Не люблю суши, и мне сегодня не хочется никуда выходить, чтобы поесть.

– Нет, ты никогда не пробовала суши, – поправляет меня Сет. – А если ты чего-то не пробовала, не говори, что ты этого не любишь. – Он подавляет смешок, крепко сжимая губы. – Могу утверждать это на основании самостоятельно собранных фактов.

– Не сомневаюсь, что можешь. – На стопке рубашек начинает дребезжать и мигать мобильник. – Вот черт, это мама. Погоди секунду. Привет, мам, – говорю я в трубку и, шаркая по полу, отхожу в сторону, подальше от рокота стиральных машин.

– Привет, девочка моя. Как прошел первый день занятий?

– Занятия начнутся в понедельник, – напоминаю я и затыкаю пальцем ухо, чтобы заглушить грохот стиралок. – Сегодня день заезда и регистрации.

– Ну хорошо, как это происходит?

– Я уже знаю, где что находится, поэтому занимаюсь стиркой с Сетом.

– Здравствуйте, миссис Лоуренс, – кричит Сет, сложив ладони рупором.

– Передай ему привет от меня, дорогая, ладно? – отвечает мама. – И скажи, что мне не терпится с ним познакомиться.

– Ей не терпится познакомиться с тобой, – шепотом передаю я Сету, прикрыв телефон рукой, и тот округляет глаза.

– Скажи ей, что она со мной не справится.

Машина останавливается, и Сет спрыгивает с нее, чтобы открыть крышку.

– Он говорит, что тоже хочет познакомиться с тобой, – сообщаю я матери. – На самом деле, он в полном восторге.

– Мамы – это не по моей части. – Сет качает головой и вытаскивает из машины куртку. – Ты знаешь.

– Что он сказал? – интересуется мама.

– Ничего, мама. – (Сушилка подает звуковой сигнал.) – Мне надо идти. Я позвоню тебе позже.

– Подожди, дорогая. Я хотела сказать, что у тебя очень счастливый голос.

– Я счастлива.

Ложь прорывается сквозь ком в горле, но я знаю, что именно это мама и хочет услышать.

Сет кидает свою единственную высушенную рубашку на край корзины, кладет руки на бедра и, прищурившись, смотрит на меня:

– Не лги матери, Калли.

– Что происходит? – спрашивает мама. – Я слышу несколько голосов.

– Мне нужно идти. – Нажимаю на кнопку «отбой» раньше, чем она успевает сказать что-нибудь еще. – Моя мама не такая, как твоя. – Я открываю дверцу сушилки и вытаскиваю остальные вещи. – Она по большей части ничего. Ну, по крайней мере, когда я веду себя как надо.

– Но ты не можешь ей ничего рассказать, ничего по-настоящему важного. – Сет сгибает руку, которая была в гипсе, когда мы познакомились. – Моя мать такая же.

– Ты со своей матерью делился. – Движением бедра я захлопываю дверцу сушильной машины. – Просто дела шли не так уж хорошо, и я ничего не говорила маме, потому что это убило бы ее. Она такой счастливый человек, к чему разрушать ее счастье страшными историями. – Я бросаю вещи в корзину, какая-то из стиральных машин с пыхтением бьется о бетонную стену. – Думаю, мы можем пойти проверить этот новый ресторан. – Взяв корзину, я прижимаю ее к боку. – Я добавлю это к списку того, что собираюсь попробовать.

– Мне нравится этот список. – Сет улыбается от уха до уха.

– Мне тоже… Иногда, – соглашаюсь я, а Сет сгребает в охапку одежду. – Какой ты молодец, что придумал это.

Список был составлен в моей полутемной комнате в общежитии, когда Сет рассказал мне, откуда у него перелом руки и шрамы. Он возвращался домой из школы в последний учебный день. Мимо проезжал грузовик с футболистами. Они выскочили, избили Сета; они пытались расколоть его на тысячу кусочков, которые могли бы замести под коврик. Но Сет сильный, поэтому я и открыла ему свой секрет: он знает, каково это, когда тебя чего-то лишают. Хотя я опустила подробности, потому что просто не могла произнести это вслух.

– Да, я молодец. – Сет отступает в сторону, пропуская меня в дверь. – И пока ты не перестанешь придерживаться этого мнения, с тобой все будет хорошо.

Мы смеемся от души, но как только звук смеха уносит ветер, над нами нависает темное облако.

– Эта комнатенка размером с коробку, – замечаю я, осматривая очень маленькую комнату в общежитии.

Мы в жилом корпусе «Дауни», одном из четырех зданий, куда селят новичков. Две односпальные кровати, в дальнем углу – стол. Расстояние между кроватями не более двух шагов, а в шкафу возле дальней стены едва поместятся три коробки.

– Ты уверен, что не хочешь снять квартиру? По дороге я видел несколько объявлений на окнах, совсем близко к кампусу.

– Я не могу позволить себе съемную квартиру. – Люк роется в большой коробке с надписью «Хлам». – Мне нужно найти работу, чтобы купить учебники и прочее.

– В твою стипендию это не входит?

Я поднимаю тяжеленную коробку и ставлю на свою кровать. Люк сминает в комок скотч и бросает на пол.

– Оплачивается только обучение.

Отлепляю липкую ленту с верха коробки.

– Могу тебе помочь… если нужны наличные.

– Благотворительность мне не требуется. – Мой приятель быстро качает головой, полностью погрузившись в изучение содержимого коробки. – Если хочешь снять квартиру, снимай. Не думай, будто обязан оставаться в общаге только потому, что я тут. – Люк вытаскивает бронзовую статуэтку без головы, и его лицо краснеет. – Это еще что за черт?

– Не я же паковал твои вещи, – пожимаю я плечами.

– А то. Я сам их паковал, но этого в коробку не клал. – Люк швыряет статуэтку, в стене остается вмятина. – Мать-перемать, она пытается трахать мне мозги.

– А ты не давайся. Знаешь, она просто хочет вернуть тебя домой, чтобы ей не приходилось заниматься всеми делами в одиночку.

Поднимаю статуэтку и выхожу в коридор, чтобы выбросить ее в мусорный бак неподалеку от нашей двери.

По пути обратно замечаю Калли: она идет в мою сторону с парнем, который был с ней раньше, и опять улыбается. Останавливаюсь посреди коридора и жду, пока она поравняется со мной. Возникает людской затор, все меня обходят. Калли меня не видит, а вот ее дружок более внимателен: скользнув по мне взглядом, что-то шепчет ей на ухо.

Калли резко поворачивает голову и подается назад, как будто боится, что я на нее наброшусь. Ее приятель кладет руку ей на спину, чуть пониже талии, вроде как успокаивает и поддержку оказывает.

– Привет, – неловко начинаю я, сбитый с толку ее пугливым недоверием. – Не знаю, помнишь ли ты…

– Я тебя помню, – обрывает она меня; быстрый взгляд голубых глаз скользит по шраму у меня на скуле. – Как же мне тебя не помнить? Мы знакомы с детства.