Звезданутые в саду - Матвей Геннадьевич Курилкин

киннарских датчиков, которых в системе, ясное дело, полным-полно. Потом сообразил, что их чувствительность наверняка понизили, по крайней мере, на время. До тех пор, пока пространство не очистится само собой, иначе была бы масса ложных срабатываний. Безусловно, будь у него на Гаврюше какие-нибудь технические двигатели, его бы всё равно засекли, но вот ликсу, да ещё такому небольшому, вполне удавалось оставаться незамеченным.

«Незаметность» для следилок киннаров — это было хорошо. Плохо, что ничего полезного киннары ему, похоже, не оставили. Герман изучил все обломки кораблей подходящего размера. Все пять дней он так ни разу не выходил из слияния, экономя количество попыток. Всё-таки Гаврюша — это не деликатный Кусто, специально оборудованный для того, чтобы принимать в свои объятия людей — пассажиров. Каждое слияние с Гаврюшей — это тяжёлый удар по организму, и медицинской капсулы, легко устраняющей последствия слияния, у него нет. Поэтому Лежнёв носился от одного обломка к другому, стаскивал в одну кучку те из них, которые выглядели наиболее перспективными, но с каждым новым обломком, оптимизм таял всё стремительнее. Невооружённым… точнее, очень даже вооружённым ликсовым взглядом было видно, что ничего хоть условно живого в этих несчастных, искорёженных кораблях не осталось. «Нет, в принципе, натаскать оттуда чего-нибудь полезного, безусловно, можно, — отчётливо понимал Герман. — Если б этот хлам, скажем, земным учёным достался, они бы описались от восторга и мгновенно двинули науку вперёд лет на триста. Вот только именно гипердвигатели тут, похоже, в хлам. Полностью. И из частей собрать не вариант — у них ядро только на заводе делается!»

Дальнейшие исследования показали, что в своих предположениях парень не ошибся. Убедившись, что он собрал всё, что когда-то имело на борту двигатель подходящих размеров, Герман вышел из слияния. Парень переждал полчаса, пока «похмелье» не пройдёт, и направился их, обломки, исследовать уже вручную, самостоятельно.

Целый день методичной и упорной, тяжёлой работы на уже прилично так голодный желудок позволил вынести печальный вердикт: ни одного целого ядра. Оболочку он, вероятно, мог бы и собрать, но без ядра это совершенно бесполезно.

— Ладно, — вздохнул Герман, с сожалением оглядев огромную гору покорёженного металла, по которой он ползал целый день. — Глупо было надеяться. Зато конвертор рабочий нашёл. С голода я теперь точно не помру… осталось найти способ поесть, не померев от отсутствия подходящей атмосферы.

Про отсутствие гипердвигателя парень пока старался не думать. Пять дней в слиянии с ликсом — это, конечно, не то же самое, что пять дней активного отдыха. Когда он вышел из слияния голода почти не чувствовалось, а вот теперь, после целых пятнадцати часов тяжелой работы, желудок уже ощутимо сигнализировал, что он долго простаивать не любит. «Ничего, авось, пожру, и жизнь уже не будет казаться столь мрачной и безысходной», — понадеялся Герман и отправился подключать технофанатский конвертор к найденным элементам питания. Проблему с воздухом решить так и не удалось. Точнее, Герман даже примерно представлял себе, что именно нужно сделать, и возможности все были, только работа заняла бы несколько суток, а есть хотелось уже сейчас. Желательно, даже вчера. Так что он наготовил десяток порций отвратительной, серо-зелёной каши, в которой, тем не менее, присутствуют все необходимы вещества, и с ней отправился обратно к Гаврюше. Маленький ликс так и не научился наполнять выращенную внутри для Германа камеру кислородом. Процесс еды был очень неудобным. Космический скиталец задерживал дыхание, открывал забрало, запихивал полный рот каши, закрывал забрало, после чего старательно дышал. Потом цикл повторялся. Запил свой «королевский» обед Герман полезным коктейлем, на вкус здорово напоминавшем земные изотоники.

— Ладно, признаю, — подытожил процедуру Лежнев, — Жизнь — не совсем полное дерьмо. Я жив, помирать теперь, в ближайшее время, не собираюсь. Что-нибудь обязательно придумаю. В крайнем случае найду следилку и так ей напинаю, чтобы тревожный сигнал отправила. А потом захвачу прилетевших на абордаж! Буду пиратом.

С этой приятной мыслью он и провалился в сон. Нет, космическим пиратом становиться было рано — судя по тому, сколько народу прилетело сюда в прошлый раз, никакой возможности кого-то там захватить у него не будет. Но у парня появилась ещё одна идея, и он был полон энтузиазма её проверить на следующий день.

Проснулся бодрым и даже относительно весёлым.

— Вот ты думаешь, Гаврюш, не получилось. Неудача и всё такое. Но ведь ты не учитываешь один момент. Небось даже насмехаешься надо мной мысленно — типа вот дебил, собрался тут из говна и палок делать гипердвигатель, и на первом шаге обломался. Но ты не учитываешь, что отрицательный результат — это тоже результат. Да, все мелкие корабли мы уже проверили. Но мы не проверяли крупные! А кто сказал, что внутри них нет более мелких? Может же такое быть, что они там есть? И тогда велика вероятость, что эти мелкие кораблики обделили своим вниманием киннары, а мы, соответственно, сможем их себе получить. Вот так-то!

Лежнев понимал, что вот эта вот речь — это уже почти истерика, но ничего поделать с собой не мог. Действительно ведь, последняя надежда. Только вероятность такой находки ну очень невысока. Может, ему и удастся найти какой-нибудь неповреждённый истребитель. Вот только технофанатики на истребители гипердвигателей не ставят. Слишком мелкие корабли, слишком малоценные — там даже живых пилотов почти никогда не бывает.

За следующие двадцать часов Лежнёв проверил все три линкора, оставшиеся в системе. Методично облазил все обломки, даже попался под выстрелы какой-то несчастной, чудом сохранившейся противоабордажной турели. Чуть не помер, но искомого так и не нашёл. Оставался только тот самый обломок, в котором он прятался от киннаров во время боя. Будучи человеком настойчивым и даже, в какой-то степени последовательным, Герман отправился проверять и этот обломок. Скорее, просто для того, чтобы оттянуть момент, когда придётся признать очевидное — нет в системе целых гипердвигателей. А он таки застрял, и ему придётся выполнять этот унылый план со сдачей киннарам. После чего останется надеться только, что ему каким-то образом удастся сбежать, хотя только идиот стал бы на такое рассчитывать. Вот только этот самый последний обломок, Лежнев прекрасно помнил, был когда-то кормовой частью корабля. Там нет и не может быть лётных палуб. Да и были они с Гаврюшей там — пусто.

И всё-таки Генрман отправился на поиски. Гаврюша в последнее время научился неплохо его понимать, так что даже в слияние входить не потребовалось. Сидя прямо сверху, на тихоходе, Герман показывал тому, куда лететь, а ликс послушно двигался в нужном направлении. Расстояния на месте старого боя совсем небольшие, так что сильно разгоняться не требовалось, и Лежнев легко мог удержаться на поверхности ликса даже во время движения.

— Ладно, посмотрим, что у нас тут, — вздохнул Герман, и принялся внимательно осматриваться.

Взрывом, расколовшим линкор пополам, внутренности несчастной машины здорово перемололо и вдавило внутрь, так что теперь обломок здорово напоминал половинку варёного яйца с кем-то выгрызенным содержимым. Не до конца, впрочем, выгрызенным — оставалось ещё достаточно, чтобы даже Гаврюше было трудно пробраться до броневой оболочки изнутри. А вот Герман был слишком мелким, чтобы переплетения поломанных переборок, каких-то труб и энерговодов могли ему помешать. Уже совершенно очевидно было, что никаких подходящих кораблей здесь нет, но Германа глодала одна навязчивая мысль.

— Знаешь, Гаврюш, я вот тут подумал, — говорил Герман, пробираясь через какой-то завал. Гаврюша при этом оставался где-то далеко позади, в гораздо более свободной части останков линкора и слышать его никак не мог, но Германа это не смущало. — После боя киннары на все линкоры высаживали десанты. Что уж они там делали, мы можем только догадываться, но, судя по тому, как там всё раздолбано, как раз этим и занимались. Раздалбывали всё, что глаз увидит. А вот в наш обломочек они не совались, помнишь? Я так думаю это потому, что мы и так-то чуть ли не в центре минного поля оказались, а потом ещё инерцией нас туда глубже затолкало. Помнишь, как мы потом отсюда выбирались? Так вот, если я правильно помню схему, гипердвигатель у линкора находится как раз в этой части корпуса… — Парень как