Конденсатор гнева - Владимир Анин

электроподстанции не осталось даже руин. То, что не уничтожил взрыв, уничтожает не поддающееся укрощению пламя. На месте работают восемнадцать пожарных расчетов и два вертолета МЧС. Руководство электроподстанции заявило, что никто из обслуживающего персонала не пострадал. Сотрудники правоохранительных органов пока не готовы озвучить версии происшедшего, но сообщают, что мощность взрыва была настолько велика, что пострадал не только административный корпус, но и окна жилых домов, расположенных на расстоянии более километра от эпицентра взрыва. Значительно повреждены многие сооружения, линии электропередачи. Очевидцы утверждают, что видели, как на территорию предприятия въехал автомобиль "Жигули" серого цвета и проследовал в направлении подстанции, где впоследствии и прогремел взрыв. Пока никакой машины на территории электроподстанции не нашли. Хотя, учитывая силу взрыва, можно предположить, что от "Жигулей" не осталось даже мелких фрагментов. Следствию еще предстоит выяснить, причастен ли к взрыву замеченный случайными свидетелями автомобиль "Жигули", или всему виной сильно устаревшее оборудование. Мы продолжим следить за ходом событий. Смотрите новости на нашем канале…

Я даже не заметил, как присел на стул. Ноги не слушались. Разум отказывался верить услышанному, но беспощадные факты, выплеснутые на меня с экрана телевизора, убеждали в том, что случилось непоправимое. Серые "Жигули"… Он все-таки пошел до конца…

Примерно через неделю после описанных событий ко мне в квартиру позвонили. Я никого не ждал и немного струхнул. Я все это время жил в напряжении: боялся, что люди из Органов придут ко мне и станут терзать допросами. Ведь наверняка многие видели меня в обществе экспериментатора. Признаться, мне такая перспектива была совсем не по душе.

Я весь внутренне напрягся и пошел открывать.

На пороге стояла девочка лет двенадцати. На руках она держала дрожащую собачонку, карликового пинчера.

– Здравствуйте, вы Андрей? – спросила девочка.

– Да, – почему-то помедлив, сказал я.

– Это вам, – она протянула мне собачку, в которой я сразу признал Джульетту. – И это тоже. – Девочка протянула мне запечатанный конверт.

– До свидания.

– До свидания, – растерянно пробормотал я, прижимая к себе Джульетту.

Я прошел на кухню и хотел опустить собачку на пол, но она вцепилась когтями в мой свитер и лизнула в нос, с какой-то грустной мольбой глядя мне в глаза. Я погладил ее и, сев на табурет, положил на колени. Вошедший вслед за мной на кухню Боб удивленно покрутил головой, но решил не вмешиваться, просто улегся на пороге и уставился на незваную гостью.

Я разорвал конверт и вытащил написанное мелким почерком письмо.

"Дорогой друг!

Позвольте мне обращаться к вам именно так, ибо за те немногие встречи, что у нас с вами случились, я искренне проникся к вам дружбой и любовью. Сегодня я намереваюсь наконец осуществить то, к чему шел многие годы – испытать созданный мной эмовератор. И пригласить вас участвовать в этом, без преувеличения, эксперименте века. Тем не менее я подозреваю, что мне не удастся убедить вас пойти со мной до самого конца, до той кульминации, которая призвана изменить мир. Я не стану упрекать вас, тем более что в душе моей по-прежнему живут смутные сомнения относительно успеха этого эксперимента. Я уже как-то высказывался о том, что вероятность преобразования разрушительной энергии гнева в созидательную не слишком велика, и последствия моего эксперимента могут оказаться весьма губительными. Гигантская мощь заложена в беспорядочном потоке человеческих эмоций, но в большинстве своем эти эмоции резко негативные. Может оказаться, что отрицательную энергию невозможно преобразовать в положительную, что нельзя из выплеснутого человеком зла создать что-то, несущее добро, тепло и уют. Но пока остается хоть малейший шанс, я просто обязан им воспользоваться.

Я намерен подключить эмовератор к подстанции, которая снабжает электричеством нашу часть города. Уверен, что энергии хватит как минимум на сутки. Остается только проникнуть к трансформаторам, отключить основное энергоснабжение и запитать в систему эмовератор.

Если вы теперь читаете это письмо, значит, я потерпел неудачу, значит, моей мечте не суждено было осуществиться, и это является лишним доказательством того, что зло невозможно укротить и поставить на службу человечеству, ибо каковы бы не были намерения, результат будет один – смерть и разрушение. Ну а коли это произошло, то уже ничего не изменишь. Я сожалею и признаю свое поражение. Остается только надеяться, что последствия моего эксперимента остались без жертв, разве что в лице моей недостойной персоны. А вам, мой друг, спасибо за поддержку, за то, что согласились быть со мной в минуту торжества, и, слава Богу, что вас не было со мной в минуту разочарования и грандиозного фиаско.

Напоследок прошу вас лишь об одном – позаботьтесь о Джульетте. Она для меня самое дорогое существо. Среди моей немногочисленной родни вряд ли отыщется человек, готовый приютить несчастную собачонку. Им я тоже оставлю свое завещательное письмо. Конечно, всей правды им знать не следует, а потому для всех я просто уехал. Неважно, куда: на Камчатку, в Израиль, в Америку. У моего брата есть замечательная внучка, все свое скромное имущество я оставляю ей. Но заводить собаку ей не позволяют родители, поэтому Джульетту я попрошу передать вам. Вместе с этим письмом. Надеюсь, никому не придет в голову вскрыть и прочесть его, прежде чем оно попадет в ваши руки. Если когда-нибудь у вас возникнет желание все же описать наши с вами посиделки и отчаянные эксперименты (я ведь понял, что вы так и не отважились на это), буду вам очень признателен. Пусть и другие узнают о моей работе и постараются избежать той роковой ошибки, которую я имел неосторожность допустить. Можете написать все, в подробностях. Не упоминайте только моего имени, пожалуйста. А впрочем, почему бы и нет. Вам решать.

За сим остаюсь искренне ваш…"

Москва, 2009