Лезвие власти - Андрей Гальперин

— Промышленность на юге Империи поднимется. Трено Нуа вложил немало средств в Хоронг, и сейчас это начинает приносить свои дивиденды. На юге Бадболя есть все, что необходимо для процветания горного дела. Руда в избытке, уголь, соль, лес, вода. Дешевая рабочая сила. Уже сейчас промыслы господина Нуа способны завалить всю Империю и Королевство дешевой сталью и бронзой. В Бироле, как я понимаю, ситуация совсем противоположная. До меня доходят слухи, что вы уже ввозите уголь с Латеррата, а лес покупаете в Бриуле.

— Но наша сталь по-прежнему остается лучшей в Лаоре!

— Ваша сталь слишком дорога, кузен. Ваши мечи бесподобны, изделиям ваших мастеров нет равных. И, видимо, не будет еще долго. Но ситуация на землях Лаоры слишком нестабильна. Молодой аведжийский герцог слишком амбициозен, и мне очень не понравились некоторые его высказывания на последнем Форуме Правителей. Этот юноша может стать причиной больших бед, тогда понадобится очень много мечей, щитов и копий, как можно быстрее и по низкой цене.

— Что вы предлагаете, графиня? — хрипло выдавил из себя биролец.

— Вы не сможете продолжать производство в том же темпе, что и сейчас, граф. — Аскона печально покачала головой. — Вы заложили свои серебряные рудники, для того, что бы не остаться без имперских заказов, но сумм, полученных вами от графа Патео, все равно не хватит, что бы продержаться последующий год. И если Трено Нуа сейчас выбросит в продажу дешевую сталь, он разорит вас.

Экономическая ситуация в Империи в данный момент критическая. В казне нет денег, долг банкам Троя растет, близится голодная зима. Но у руля Империи по-прежнему старый Россенброк. И с этим нельзя не считаться. Если остановятся поставки в Империю — канцлер вам этого не простит. Зачем же так рисковать, граф? Останавливать производство нельзя. А вот частично сократить — вам, пожалуй, придется.

Граф хмуро дослушал Аскону до конца и пожал плечами.

— Я не располагаю средствами даже для того, что бы просто поддерживать огонь в печах.

— Да, граф. Я об этом осведомлена. А банки отказали вам в следующем кредите. И не надо гадать по печени щукана, почему это произошло. Трои поддерживают промышленников Хоронга во всем, рассчитываю на скорую прибыль. Промышленность же Бироля держится до сих пор лишь на добром имени своих мастеровых.

— Этому имени, графиня, тысяча лет.

— Конечно. Слава бирольской стали еще долго будет греметь по всей Лаоре. Но, вернемся к вашим долгам. До второй Луны этого месяца вы должны погасить долг перед банками Троя, иначе ваши рудники перейдут в собственность Нуа.

— Проклятый маэннец. Он схватил меня за горло. Мои серебряные рудники не достанутся ему, даже если мне придется продавать свои мечи по медному кольцу за десяток.

— Вам, граф, в любом случае нужны деньги, для того чтобы продержатся зиму и разработать новые месторождения дешевой руды и угля. Я предлагаю вам сделку.

Биролец наклонился вперед, прищурив единственный глаз.

— Я слушаю вас, графиня.

Аскона выдержала паузу, пригубила вина и тихо произнесла:

— Я заплачу вам за пять серебряных рудников пятьсот колец золотом. По сто колец, за каждый.

— Это очень незначительная сумма, графиня. — Биролец откинулся в кресле, обожженный лоб его покрыла обильная испарина.

Графиня подняла бокал с вином к свету и принялась отстраненно разглядывать розовую жидкость. Граф беспокойно заерзал в кресле.

— Вы не можете так со мною поступить. Я найду покупателей, которые заплатят настоящую цену!

Аскона поставила бокал на стол и бросив на бирольца ледяной взгляд произнесла:

— Вряд ли. При всем моем уважении к вам, кузен, пятьсот золотых — это все, что я могу дать. Также, через своих людей я обещаю добиться отсрочки по выплатам, скажем, на два года… Вас устроит такой расклад? Или вам необходимо время обдумать? Этот замок полностью в вашем распоряжении. Вы можете остаться здесь столько, сколько вам будет нужно, для того, что бы принять решение. Любая из моих девушек с удовольствием согреет вас длинной ночью, мои винные подвалы открыты для вас.

Граф напряженно размышлял. Наконец, выражение полного отчаяния на его страшном лице сменилось гримасой жесткой решимости.

— Нет, графиня, я не задержусь в Норке. Я вполне доволен вашим гостеприимством, но вынужден покинуть вас. Я согласен на ваши условия, хоть и чувствую себя при этом форелнским ослом, бегущим за морковкой, привязанной к палке наездника.

9

Они остановили оленей у развилки и спешились. Многодневный дождь превратил земли королевства в сплошное грязевое болото, и потому путники, оказавшись на земле тут же увязли в чавкающей жиже. Аттон, расправил тяжелый кожаный плащ, спешно привязал оленя к столбу дорожного указателя и укрылся под закопченным сводом эркуланского дорожного пристанища. Такие постройки, слепленные кое-как из местного камня, бревнышек, а где и просто из соломы и сучьев, встречались на дорогах Лаоры повсюду, от далекого Сельдяного моря до самых Пределов. Построенные руками эркуланских бродячих мастеровых, эти неказистые строения давали приют и богатым купцам, и лесным разбойникам, и нищим бродягам, и даже случалось, что и коронованным особам.

Аттон удрученно посмотрел на потоки влаги, струящиеся по грубо оттесанным камням пристанища, и уселся на черную, покосившуюся от времени и непогод скамью. Вслед за ним в укрытие вошел Канна и замер, устремив взгляд пустых, ничего не выражающих глаз куда-то поверх головы Аттона.

— Джайллар… Зачем ты притащил меня сюда, Канна? Неужели мы не могли обсудить все где-нибудь в городе?

— В городе слишком много длинных ушей, Птица-Лезвие.

Аттон устало откинул капюшон плаща, стянул перчатки и вытер ладонью мокрое лицо.

— Я уже полмесяца не вылезаю из седла. Я примчался сюда из Аттегата, загнав по дороге двух оленей, и за все это время я лишь однажды оказался у огня, да и тот горел в камине вонючей берлоги полоумного маркиза. Иногда мне кажется, что Торк специально держит меня вдали от дома. В течении последних трех лун я только то и делал, что копался в заброшенных храмах, прочесывал овраги и изучал имперские тракты, будь они неладны… Теперь, я так понимаю, меня ждет Аллафф? Что будет следующим — Горенн? Верейя?

— Ты занимался этим и раньше, Птица-Лезвие. Почему же сейчас ты решил, что Великий нарочно отдаляет тебя от Норка?

— Потому, Канна, что я уже начал забывать, что где-то в мире есть что-то другое, кроме лесов, болот и гор, и плохо прожаренной луговой белки, жестокое мясо которой приходится запивать дождевой водой, и при этом следить, за тем, чтобы самому не попасться кому-нибудь на завтрак.

— Ты устал? На тебя это не похоже. Твой отец никогда не уставал и никогда не плакался, жалуясь на скудный завтрак. — Канна все также неподвижно стоял у входа, не обращая внимания на струи воды, стекающие с неровной крыши ему на плащ. — Твоя доля — быть руками и ногами Великого Торка. Это твой удел, Птица-Лезвие. Так решил Великий. Или ты начал сомневаться в его мудрости?