Распутин наш - Сергей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гость за дверью чертыхнулся, поняв наконец-то причину своего смятения. Непостижимый, невероятный факт! Тёмный, неграмотный мужик говорил со Стивеном по-английски, на очень своеобразном диалекте заокеанского происхождения, что было еще удивительнее.
— Вы — сумасшедший… кретин!.. — послышался голос Стивена Алея, негодующего и испуганного хамским наездом. — Никаких инструкций, никаких секретных планов здесь нет и быть не может. Вы вломились на частную территорию и я вынужден буду…
— Значит нет? — с насмешкой перебил баритон, — а если найду? Я ведь хорошо умею искать. И тогда я не ограничусь инструкциями, а познакомлю присутствующего здесь члена императорской семьи с директивой 994 общества «Мы» лорда Мильнера. В ней есть весьма занимательные карты разделения России на несколько частей — по числу великокняжеских семей, чтобы каждая почувствовала себя венценосной. Как там сэр Альфред писал лорду Бьюкенену:
«Я очень люблю Россию и приложу все усилия, чтобы стран с таким названием было как можно больше»...
Услышав про «присутствующего здесь члена императорской семьи», гость аж присел от неожиданности, лоб и рубашка под кителем моментально взмокли. Если этот холуй «гессенской мухи» знает такие подробности, то он смертельно опасен, и действовать надо немедленно. Визитёр выдернул из кармана миниатюрный «Браунинг», аккуратно открыл дверь и, увидев в четырех шагах спину косматого чудовища, нависшего над Стивеном, вскинул пистолет, нажав на спусковой крючок.
Григорий, кошмаря капитана британской разведки и увлёкшись этим процессом, откровенно прозевал появление новой фигуры на шахматной доске. Необходимость одновременно контролировать несколько тел разной степени помятости, стресс, лёгкое, но всё же пулевое ранение, притупили внимание. В самый ответственный момент Распутина спасла наблюдательность. Он неотрывно смотрел в глаза британскому разведчику, догадавшись по направлению взгляда и мимике англичанина: «у нас гости». Ничего другого дрессированному сознанию для немедленных действий не требовалось. Левая нога автоматически подломилась, правая оттолкнулась, и тело ушло в боковой перекат одновременно с выстрелом. Пуля пробила шубу и подол васильковой рубахи, пролетев там, где мгновение назад стоял Распутин, поразив многострадальный нос Стивена Алея. Тяжелый Webley непозволительно медленно, порвав швы и подкладку, «с мясом» вылез из кармана шубы, четырежды рявкнул по требованию стрелка без всякого прицеливания, по памяти на звук и вспышку. Пятый щёлкнул впустую — патроны закончились. «Мастерство не пропьёшь!» — удовлетворенно констатировал Распутин при звуке падающего тела, но тут же получил удар между лопаток. Дыхание сперло, глаза застило кровавой пеленой. Неугомонный Райнер, воспользовавшись тем, что обидчик оказался к нему спиной, изо всех сил приложился ногой, отдавая должок за нокаут в Юсуповском дворце, с ловкостью йога перекинул связанные руки перед собой, даже не стремясь их освободить, бросился к бесхозному револьверу застреленного Стивена. Очухавшись, оценив расстояние и фору, полученную англичанином, Григорий, собрав все силы в кулак, на одних волевых прыгнул в ближайшее укрытие — за спины связанных князей, впавших в прострацию и утративших к тому времени способность адекватно воспринимать происходящее. Нежный княжеский мозг, до краёв наполненный экстраординарными впечатлениями, в какой-то момент отключил приём входящей информации, превратив хозяев в варёные овощи. Феликс Феликсович и Дмитрий Павлович не среагировали на пролетающее между ними тело врага и на Райнера, превратившегося в охотника. Стреляя на опережение, но пребывая не в лучшей форме, английский киллер успел трижды нажать на спусковой крючок, прежде чем сообразил, что произошло. «Damned!» — прошептал Освальд, опуская оружие и увидев, в кого попали предназначавшиеся для Григория пули.
Выхватив из второго кармана трофейный великокняжеский браунинг, перекатившись в сторону, Распутин разрядил всю обойму в надоедливого британца, в одиночку нанесшего больше ущерба, чем все остальные враги, вместе взятые. «Хреновый из меня интриган, — подумал „святой старец“, оглядывая резиденцию британской разведки, ставшую за несколько минут полем боя. — Такой шикарный план — превратить своих убийц в информационное оружие, и всё прахом из-за какого-то мистера Х. В дневниках Дальберга про него не было ни слова. Кстати, неплохо бы познакомиться».
Распутин с опаской приблизился к лежащему ничком телу в морской офицерской форме, перевернул и присвистнул:
— Неплохо я, однако, съездил в гости…
Вздох и негромкий стон отвлёк Распутина от лицезрения незапланированного участника импровизированного представления. Вернувшись к дивану, Григорий увидел открытые глаза великого князя Дмитрия Павловича и его губы, шевелящиеся в попытке что-то произнести. Быстро убрав ремни, заменявшие наручники, Распутин без лишних слов снял с себя повязку, соорудил из нее тампон и приложил к пульсирующей кровью ране князя.
— Что-то хотел спросить, Дима? — привалившись к краю дивана и на минуту закрыв от усталости глаза, прошептал Григорий, понимая, что без передышки свалится в обморок или умрёт, не успев сделать ничего из предписанного.
— Откуда?… Как ты узнал? — с трудом выдавил из себя аристократ, заходясь кашлем.
— Из грядущего, — коротко ответил Распутин, не открывая глаз и не поворачивая головы. Сочинять что-либо не имело смысла. Как врач, он знал — с такими ранами не живут.
— Значит всё это правда? Про расчленение, про ликвидацию Империи…
— Правда ещё горше, Дима. Чтобы она была полной, надо добавить расстрел царской семьи, полное уничтожение дворянского сословия и гибель десяти миллионов бывших подданных Российской империи в огне гражданской войны…
Дмитрий Павлович закрыл глаза, по его щеке скатилась огромная слеза.
— Мне очень жаль… Я не знал… Правда…
— Это хорошо, что тебе жаль, Дима… Значит ТАМ тебе будет гораздо легче, — тихо произнес Григорий после паузы. — Ты прости, я твоим пистолетиком воспользовался, завалил одного гада. Вот, возвращаю. Держи! Не годится боевому офицеру на поле боя без оружия…
Распутин вложил в слабеющую руку князя разряженный браунинг, стащил ставшие тесными перчатки, с трудом поднялся на ноги и побрел на свежий воздух, подгибая колени и спотыкаясь. Требовалось определить, какой эффект на окружающих произвел столь шумный «банкет», но больше всего не хотелось оставаться рядом с умирающим. У Григория, видевшего сотни смертей, именно сейчас подкатил ком к горлу и задрожали пальцы. «Соберись, тряпка!» — зашипел он сам на себя, еле переставляя ватные ноги.
Пуля, выпущенная офицером британской разведки, лишила великого князя возможности перейти после революции на английскую службу и эмигрировать в Лондон. Для вырастившего его Отечества он не сделал ничего и даже не пытался. «Поплакать тебе не над кем, Гриша? Зайди в солдатский госпиталь — обрыдаешься!»
Отругав себя, Распутин вывалился на крыльцо и
