Любовь до востребования - Елена Булганова

— Ну, вот и славно, — отчего-то вздохнула знакомая. — А скажи, деточка: подружка твоя, Галя Скороходова, уехала, что ли, из города?

— Нет, она, кажется, здесь живет, — ответила Валя и сокрушенно подумала, что после свадьбы так ни разу и не позвонила подруге.

— Ты передай ей, чтобы зашла, — велела тетя Фатима. — У меня на ее имя целая стопка писем лежит. Парень ей пишет, из армии. Может, она ждет и не знает, что он ей до востребования послания посылает.

— Хорошо, я передам. — Валя вдруг покраснела едва ли не до слез. — Я сегодня же ей позвоню. Вы эти письма обратно пока не отправляйте, ладно?

Пока Валя добиралась до дома, ей в голову пришла идея — она не станет звонить, а лучше сама сбегает к Галке, прямо сегодня. Вот и повидаются заодно.

Мать на кухне доваривала борщ, муж гремел в ванной инструментами. Валя прямо в сапогах пробежала по коридору и со счастливой улыбкой сунула ему в карман принесенную денежку. Потом сказала:

— Трудишься? Слушай, а я пока сбегаю к Галке, ладно?

Степка тут же выключил воду, мотнул недоуменно головой и спросил:

— Зачем?

— Ну как это — зачем? — удивилась Валя. — Она ведь моя подружка, мы давно не виделись.

У Степана лицо сделалось обиженное и беспомощное, как у ребенка. Валя обожала это выражение и иногда даже специально подкалывала мужа, чтобы увидеть его таким — и тут же наброситься с поцелуями. Она и теперь прильнула щекой к его плечу и прошептала просительно:

— Ну правда, ты и закончить не успеешь, а я уже буду дома. Вот увидишь.

И скользнула в дверь, не дожидаясь ответа.

Подруга открыла Вале дверь и радостно взвизгнула. Они обнялись, придирчиво оглядели друг дружку. Валя тут же подметила, что Галка опять изменилась — и опять в лучшую сторону. Теперь ее густые блестящие волосы были не только пострижены, но и подкрашены: среди медных натуральных прядей появились прядки светлые, золотистые, словно опаленные солнцем. Валя тут же дала себе клятву заняться собственной внешностью.

— Ты как? У тебя что? — обменивались подружки быстрыми вопросами, забыв зайти в квартиру.

Когда Валя в двух словах описала свое счастье, Галка сказала:

— Ну и у меня все суперски. Видела бы ты моего нового друга: громадный, как танк, весь в золоте, а машина, как… как луноход, едем — все на нас таращатся.

— Здорово, — не слишком уверенно согласилась Валя. — Слушай, я только что видела тетю Фатиму, которая с почты. Она велела передать, чтобы ты за письмами зашла.

— За какими еще письмами? — Вид у Галки мигом сделался какой-то подкисший.

— Ну, я не знаю точно… наверное, от Ильи…

«Только бы снова не покраснеть», — разнервничалась Валюшка.

— А на фига они мне сдались, эти письма? — Галка подбоченилась и заговорила нараспев — точь-в-точь как ее матушка, когда скандалила с кем-нибудь во дворе. — Я же тебе сказала, что между нами все кончилось. Когда это было, чтобы я к брошенному парню возвращалась, скажи!

— Ну, не было, не было, знаю, — заторопилась Валя. — Но, Галь, понимаешь, — он же в армии. У меня брат служил, так он рассказывал, что первые полгода — это просто ад! Его только и спасало, что девушка ему писала и мы с мамой. Он ходил там как зомби и только на те минуты к жизни возвращался, когда наши письма читал.

Галка слушала подругу, переминалась с ноги на ногу, но вид ее оставался непреклонным.

— Ну, вот пусть мать Илье и пишет. А я и вообще писать не люблю, и тем более из-под палки. Не, я пас, даже не уговаривай.

— Но что же делать, Галка? — Валя стояла перед подругой как в воду опущенная.

— Не знаю я, что делать! Хотя нет, придумала: пойдем сейчас на почту, и пусть тетя Фатима тебе эти письма отдаст. И пожалуйста, пиши, поддерживай солдата, если больше делать нечего! Все равно он моего почерка не знает.

И Галя метнулась к вешалке, быстро надела пальто, сапожки. Валя была так растерянна, что даже не стала спорить. Да и глупо было теперь идти на попятную. Она молча зашагала в сторону почты следом за подругой.

Тетя Фатима расспрашивать ни о чем не стала, только внимательно посмотрела на обеих девушек. Потом выложила на стойку пачку писем. Галка даже рук из карманов не достала. Тогда Валя, воровато оглянувшись, сунула стопку на самое дно своей сумочки.

— Ты, Валечка, в мою смену заходи, — шепотом напутствовала ее тетя Фатима. — Покажешь свой паспорт, а я тебе отдам письмо. Я же вас, девочки, знаю. Мне не жалко.

На пороге почты подруги расстались. Говорить больше было как будто не о чем. Несколько равнодушных фраз — и они разошлись в разные стороны.

— Чего так долго? — Степан уже ждал ее на площадке у их двери. Вид у него был кислый.

— Разве долго? — удивилась Валюшка. — Я ведь к ней только забежала, потом мы вместе на улицу вышли… и почти сразу — домой.

— Знаешь, когда ты с этой своей Галиной встречаешься, мне и минуты кажутся вечностью, — изрек вдруг Степан и уткнулся взглядом в стену.

— Да почему же?

— Потому что подруга твоя — тупая и развратная девица, — отчеканил Степан. — И мне неприятно, что моя жена водится с такой… особой!

— Вот это да! — ахнула Валя. — Да какая же Галка развратная? Ты с чего это взял?

— Значит, было откуда брать, — буркнул Степан и ушел в квартиру. Валя изумленно посмотрела ему вслед. Сначала даже хотела догнать и потребовать, чтобы он извинился за резкие слова о ее самой близкой подруге. А потом подумала: а может, Степа просто знает о том, как Галка поступила с Ильей, и не может ей этого простить? Что ж, в таком случае его вспышку можно понять.

И побрела следом — искать примирения.

В понедельник на первой паре Валя сидела сама не своя. Причиной этому была не ссора с мужем, — о ней давно уже было забыто. С момента примирения прошли целый день и упоительная, бессонная ночь. По идее после такой ночи Валя должна бы сейчас клевать носом, — а ее так и трясло от внутреннего возбуждения. Причина тому лежала на дне ее сумочки. Только сейчас Валя вдруг поняла — с письмами надо что-то делать. Заставить себя заглянуть в них и написать ответ. А как это сделаешь, если муж всегда рядом?

Но сейчас место за столом рядом с Валюшкой пустовало. Только что в класс заглянул военрук и увел куда-то всех ребят. Сдавать какие-то нормативы, что ли. Профессор по античной литературе завел у доски свою заунывную песнь. Нужно было срочно на что-то решаться.

Трясущимися руками Валя достала стопку. Писем было всего пять. Она разложила их по датам отсылки. Потом взяла первое, пару раз глубоко вздохнула — и надорвала конверт.

Письмо оказалось совсем короткое. Почерк какой-то неровный, скачущий, — Вале казалось, что Илья должен бы писать иначе. Впрочем, скоро она поняла причину…