Аномалия - Денис Бурмистров

– Вон, вон, смотрите! – Зуб подскочил к телевизору и нажал на пульте «паузу». Его палец уперся в левый верхний угол экрана. – Вон, Инкубатор!

Инсайдеры подались вперед, некоторые даже подошли к телевизору, но на них зашикали, и они отступили. Куликов силился хоть что-то рассмотреть на этой, прямо скажем, нелучшей видеозаписи, но ничего, кроме какого-то расплывчатого пятна, по форме похожего на сплюснутую трапецию, не увидел. Пятно было еле заметно, на дальнем краю поля, внешне на самом деле напоминало долговременную огневую точку или крышу бункера из фильмов про войну. Но Виктор отдавал себе отчет, что это, возможно, просто разыгралась фантазия, принимая нечто за желаемое. И не он один.

– Слушай, Зуб, это больше похоже на перевернутое корыто, – подал голос вечный спорщик, Седой, инсайдер со стажем, который еще до появления Медузы ползал по разным странным местам планеты с биолокационными рамками в руках. Он и на самом деле был белый как лунь, даже аккуратная бородка и усы, хотя вряд ли его возраст превышал сорок лет.

Проводник Института встрепенулся, возмущенно крикнул:

– Да ты что?! Это – Инкубатор! И близнец, – Зуб указал на застывшую фигуру, – по полю скачет.

– Но идет-то он не в сторону Инкубатора, – резонно заметил Седой и подошел ближе к телевизору. – Да и какой-то он корявый для близнеца. Больше похож на обманку.

– Кстати, да, – встрял в разговор кто-то из команды Скаута. – Обманка как пить дать.

Зуб начал спорить, инсайдеры его подначивали. Куликов заметил, что многие ерничают больше для порядка – уж больно хотелось им верить в реальность легенды.

– Виктор! – Кто-то окликнул Куликова. Он оглянулся и увидел сидящего за столиком в углу Торпеду. Широкоплечий двухметровый гигант с бритой головой махнул рукой, приглашая присоединиться к нему.

Виктор отошел от спорщиков, прошел через зал и сел за стол, внимательно разглядывая рослого инсайдера. Раньше Торпеда не разговаривал с ним, ограничиваясь кивком в ответ на приветствие.

– Не передумал еще работать? – спросил здоровяк.

– Пока нет.

Торпеда отпил кофе из чашки, которая казалась крохотной в его огромных лапищах, посмотрел в глаза Куликову:

– Ты знаешь, что должен пройти инициацию?

Виктор выдержал взгляд, криво усмехнулся:

– Знаю, слышал. Только к чему это все? Как в уличной банде, ей богу.

– Так заведено. Это как аттестат зрелости. Медуза либо принимает, либо убивает. Бо́льшая часть этих людей, – Торпеда обвел рукой зал, – не инсайдеры, а проходцы. Разница в том, что инсайдер – это работа, а проходец – увлечение. И берут на эту работу далеко не всех.

– И кто же решает, кого взять, а кого нет?

– Медуза, – Торпеда сделал еще глоток кофе и отставил пустую чашку. – Выбирает Медуза. Как женщина – либо из проходца рождается инсайдер, либо ребенок получается мертвым.

Куликов с нескрываемым интересом разглядывал собеседника. Неужели этот громила решил пофилософствовать? К чему эти метафоры? Пугает? Да не похоже.

– Инициация проходит следующим образом, – продолжил Торпеда, – претендент уводится за Периметр и оставляется там с минимумом одежды и без снаряжения. Его задача выйти оттуда живым. Если у него получается, то счастливчик становится полноправным инсайдером и получает работу. Все просто, без лишней помпы.

– Просто? – Виктор даже не скрывал сарказм. – И многие не выходили из Медузы?

– Скажу так – бывали случаи, когда из десяти кандидатов не выходил ни один. Но это редкость, большая неудача. Средний показатель благополучно прошедших инициацию – один из пяти. Но в этом и заключается принцип отбора.

– Да, ребята, круто вы тут развлекаетесь, – Куликов откинулся на спинку стула, играя желваками. – Может, мне еще палец себе отрезать в знак верности организации или принести в жертву первенца? Взрослые, вроде, люди…

Но к удивлению Куликова Торпеда ощерился в акульей улыбке, наклонился вперед и примирительным тоном сказал:

– Виктор, дело не в нашей придурковатости. Люди, работающие в Медузе, волей-неволей становятся суеверными. Если ты не пройдешь проверку, не докажешь, что способен думать по-особенному, смотреть и видеть, дышать, в конце концов, так, как надо, никто из инсайдеров не встанет с тобой в связку. Ты можешь отказаться, можешь быть проходцем, те тоже иногда сбиваются в группы, но тогда будешь действовать на свой страх и риск. Велик шанс, что ограбят, надуют, попросту убьют. Там слишком разношерстные волки.

– Да я и один справлюсь, – пожал плечами Куликов.

– В Медузу не ходят поодиночке, – покачал головой Торпеда. – Только самоубийцы и дураки.

– Не аргумент, – не сдавался Виктор.

– Когда ты становишься инсайдером, тебя официально причисляют к бригаде, – инсайдер объяснял терпеливо, усиливая слова жестами. – Ты получаешь доступ к рынку, к каналам сбыта, к информации. У тебя всегда будет работа и крыша над головой. И у тебя будет намного меньше проблем с Комитетом, что немаловажно в этом городе.

– А что, для Комитета есть разница между инсайдером и проходцем?

– В Медузе нет, там все равны. Там действуют свои законы. Но здесь, на нормальной земле, – Торпеда подчеркнул слово «нормальной», ткнув пальцем в столешницу, – все решают деньги. Поэтому тут нас не трогают, тут договоренность. Потому запомни первое правило – все происходящее в Медузе там же и остается. Там ты выживаешь, тут – живешь.

– И что, любое действие, совершенное там, – Виктор неопределенно качнул головой, имея в виду Медузу, – сходит тут с рук?

– Не любое. Потом сам все поймешь.

Торпеда допил кофе, отставил чашку, выжидающе поглядывая на Куликова. Виктор решил не торопить события, выяснить все до конца.

– А не боишься, что я засланный казачок? – спросил он, хитро прищурившись.

Торпеда усмехнулся, достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. Раскрыл его, протянул Виктору. Куликов прочитал вслух: «Проверенно. Мин нет». И чья-то размашистая подпись внизу.

– Что это?

– Это мой карт-бланш на наш с тобой разговор, – Торпеда бросил лист на стол. – Тебя проверили через нужных людей, пробили по картотеке Комитета. Ты чист. Ты не смотри, что мы похожи на сборище авантюристов, каждый из претендентов проверяется максимально тщательно и приводится в это место только после утверждения его кандидатуры самим Михалычем. Он о своей бригаде печется лично.

– Кто такой этот Михалыч? Завербовали меня от его имени, все его знают, он знает всех. Большой Пахан?

Торпеда рассмеялся, помахал рукой:

– Да нет. Михалыч наш работодатель, наша «крыша» и наши гарантии. Умный, тертый мужик. Но он не главный босс, он просто один из самых лучших и успешных бригадиров города. На Михалыча работают четыре команды и еще несколько одиночек, примыкающие к разным группам. Я их тебе потом покажу, если срастется. Это – свои. Остальных считай соперниками, а иной раз и врагами, особенно команды других бригадиров. Они в этом клубе не появляются, у них свои места сбора.