Лишенные совести. Пугающий мир психопатов - Роберт Д. Хаэр

С Алис же всегда было «что-то не так». Обе девочки были маленькими красавицами, но Хелен поражало то, что уже в три-четыре года Алис знала, как использовать внешность и свойственную детям притягательность себе во благо. Иногда Хелен казалось, что Алис умеет флиртовать (в присутствии мужчин девочка начинала важничать), хотя мама сильно корила себя за такие мысли о маленькой дочке. Она почувствовала себя еще больше виноватой, когда нашла во дворе задушенного котенка, подаренного девочкам кузиной. Сердце Эриэл было разбито. Слезы же Алис казались наигранными. Как ни старалась Хелен прогнать эту мысль, ей казалось, что Алис была каким-то образом причастна к смерти котенка.

Сестры ссорились, но и здесь было «что-то не так». Эриэл всегда защищалась, а Алис всегда нападала, и, казалось, получала особое удовольствие, если ей удавалось чем-то насолить сестре. Все испытали огромное облегчение, когда Алис в семнадцать лет ушла из дому, по крайней мере, Эриэл могла жить спокойно. Вскоре стало ясно, что Алис пристрастилась к наркотикам. Теперь она не просто была непредсказуемой, импульсивной и неуправляемой — она попала в зависимость от своей вредной привычки и, чтобы добыть деньги на наркотики, не останавливалась ни перед чем, включая воровство и проституцию. Оплата залога и программы лечения (десять тысяч долларов за три недели в дорогой клинике Нью-Гемпшира) пробила большую брешь в семейном бюджете. «Я рад, что хоть кто-то в этой семье может за себя заплатить», — говорил Стив, слыша хорошие новости от Эриэл. Одно время он всерьез размышлял над тем, сколько раз еще ему придется вытаскивать Алис из тюрьмы. В конце концов, разве не она, а не он и Хелен, должна была отвечать за свои поступки?

Хелен непоколебимо стояла на своем: никто из ее детей не проведет и ночи в тюрьме (Алис побывала там уже несколько раз, но Хелен старалась об этом не вспоминать), пока она сможет выплачивать залог. Встал вопрос об ответственности: Хелен безоговорочно верила в то, что она и Стив допустили ошибку в воспитании Алис, хотя за тридцать лет размышлений она ее так и не выявила. Возможно, причина находилась на бессознательном уровне: может, она недостаточно радовалась, когда узнала, что у нее будет двойня. Может быть, она неосознанно уделяла Алис меньше внимания, ведь в первое время после рождения она была покрепче Эриэл. Возможно, настаивая на том, чтобы близняшки одевались по-разному, ходили в разные танцевальные школы и отдыхали в разных летних лагерях, они со Стивом «запустили» синдром Джекила и Хайда[6]

Может быть… Но Хелен не верила в это. Разве не все родители ошибаются? Разве не все родители хотя бы временно больше внимания уделяют одному ребенку, обделяя другого? Разве не все родители радуются, когда их дети преодолевают жизненные невзгоды? Все это так, но ведь не в каждой семье растет своя Алис. Пытаясь найти ответы, Хелен обратилась к детству девочек. Она понаблюдала за другими семьями и заметила, что даже у некоторых безответственных и несправедливых родителей растут уравновешенные дети. Хелен знала, что из семей, где царит жестокость, часто выходят проблемные, если не сказать взвинченные до предела дети, но она понимала и то, что, несмотря на все их ошибки, ее и Стива никак нельзя было отнести к категории таких родителей.

Итак, тридцатилетие девочек вызвало у Хелен и Стива смешанные чувства: благодарность за то, что обе они были здоровы, радость за профессиональные успехи Эриэл и давно знакомое беспокойство о местонахождении и благополучии Алис. Но, наверное, главным чувством, с которым эта семейная пара поднимала бокалы в день рождения дочерей, была горечь из-за того, что по прошествии стольких лет ничего так и не изменилось. На дворе XX век. Они должны были знать, как все можно исправить. Уже существовали препараты от депрессии, методы контроля фобий, однако никто из несметного числа врачей, психиатров, психологов, медицинских консультантов и работников социальной сферы, которые на протяжении многих лет изучали Алис, так и не смог дать хоть какое-то объяснение, не говоря уже о лечении. Никто даже не мог с уверенностью сказать, что она душевнобольная. Через тридцать лет Хелен и Стив переглянулись и задали друг другу немой вопрос: «Она больна? Или у нее просто дурной характер?»

Он выберет вас, обезоружит словами и подавит своим присутствием. Он будет радовать вас своими мудрыми планами. С ним вы хорошо проведете время, правда, вам за все придется платить. Он будет обманывать с улыбкой на лице и приводить в ужас одним лишь взглядом. И когда вы перестанете его интересовать, он опустошит вас и надолго лишит равновесия и чувства собственного достоинства. Вы станете намного печальнее, но не намного умнее, и еще долго будете думать о том, что произошло и в чем была ваша ошибка. Если кто-то похожий постучит в вашу дверь, вы откроете?

Из рассказа, подписанного «Психопат в тюрьме»

Вопрос остается в силе: «Алис помешана или это просто плохой характер?»

Этот вопрос долго волновал не только психологов и психиатров, но и философов и теологов. Формально он выглядит так: является ли психопат душевнобольным человеком, или он просто нарушитель правил, отдающий себе отчет в своих действиях?

Это далеко не умозрительный вопрос. Он имеет огромное практическое значение. Кто должен заниматься лечением и надзором за психопатами: учреждения здравоохранения или исправительные органы? Ответ нужен каждому судье, социальному работнику, адвокату, школьному учителю, психиатру, врачу, служащему исправительных учреждений и гражданину вообще, независимо от того, в каком уголке мира он живет.

У большинства из нас замешательство вызывает уже одно только слово психопатия. Буквально оно значит «умопомешательство» (psyche — разум, pathos — заболевание). Такое описание все еще встречается в некоторых словарях. Неразбериха со значением усиливается из-за того, что в средствах массовой информации оно часто употребляется в качестве синонима слов «душевнобольной» и «сумасшедший»: «Полицейские заявляют, что психопат оказался на свободе» или «Парень, который убил ее, должно быть, псих».

Большинство врачей и ученых не употребляют термин психопат в таком контексте. Они знают, что психопатию нельзя рассматривать с позиции традиционных взглядов на психические расстройства. Психопаты не дезориентированы, не лишены чувства реальности и не страдают от бредовых идей, галлюцинаций и выраженного дистресса[7]которые характеризуют большинство других психических расстройств. В отличие от психотических личностей[8]психопаты мыслят рационально и осознают, что и почему делают. Их поступки — результат осмысленного выбора.