Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы - Светлана Ольшевская

Но я справилась, и мы бежали оттуда вдвоем с Вилором. А вот поведать ему о своих чувствах у меня смелости не хватило. Между нами вообще не было сказано ни слова о любви. Не было ни романтических свиданий, ни цветов, ни вальса при свечах. Была только пара встреч на старой заброшенной остановке, где Вилор рассказывал мне об этой истории, в которую я имела несчастье влипнуть.

Мы и знакомы-то были всего несколько дней. Хмурых, недобрых, наполненных страхом и тревогой. И тем не менее лучших в жизни – потому что в те дни Вилор был со мной.

Он, кстати, тоже тогда так и не решился рассказать мне об одной вещи.

О том, что сам являлся вампиром.

Там была долгая и невеселая история. Когда-то давно, еще до войны, он был помощником ученого, но отказался стать соучастником его преступлений. И Вальдемар инициировал его насильно, тоже кровью игга, надеясь, что, став вампиром, Вилор будет благодарен ему за бессмертие, войдет во вкус и проникнется его идеями.

Но вышло наоборот. Обращение стало для Вилора катастрофой, и он сбежал, как только представилась возможность. Со своей новой сущностью не свыкся до сих пор, простить такого не смог и все это время всячески старался помешать преступным планам злодея. Я была далеко не единственной, кого он спас от похищения или от смерти.

Но я ни о чем не догадывалась. Вилор вообще избегал говорить о себе. Это уже сам Вальдемар, когда случилось мне с ним встретиться, с гаденькой усмешкой выдал тайну. Ему, наверное, хотелось увидеть, как я, исполненная брезгливости и страха, отвернусь от того, кого любила.

Но я только рассмеялась в лицо старому негодяю. К тому времени мы с Вилором уже немало вместе пережили, и я поняла – кем бы он ни был, я все равно буду любить его и приму любым. Потому что он, пройдя весь этот ад, в душе сумел остаться человеком. И даже в большей степени, чем некоторые из тех, что гуляют под солнцем и едят хлеб.

Так и не согревшись, я отошла от окна. Задумчиво взяла с полки потемневшую от времени деревянную шкатулку. Подержала в руках и, не открывая, поставила на место. Когда-то в этой шкатулке лежал старый неказистый кулон. Единственный подарок мне от Вилора.

Овальная бляшка из темного металла, на которой еле видны какие-то полосочки и значки, и сейчас висит у меня на шее. Но это не простое украшение, а сторожевой знак. Древний амулет, предупреждающий об опасности – особенно если речь идет о нежити. Стоит чему-то такому появиться рядом, как кулон нагревается. Либо, наоборот, становится ледяным. Он не раз спасал меня, а потом оказалось, что у него есть и другие функции.

Я забыла и о холоде, и об окружающем мире, всецело предавшись воспоминаниям.

Весь белый свет зовет меня Никой. Зовет буднично, по всяким бытовым мелочам. «Ника, помой посуду», – это дома. «Ника, ты алгебру решила?» – в школе. «Ника дура!» – такая надпись красуется в подъезде с тех пор, как я одному малолетнему негодяю уши надрала. Краткое имя всегда было чем-то скромным и повседневным, как мои потертые черные брюки, которые я ношу куда ни попадя и в которых выгляжу обычной девчонкой в толпе обычных людей.

И только Вилор называл меня исключительно полным именем – Никандра. Он умел делать это по-особенному. И тогда оно – это имя – расцветало, как роза. И я сразу внутренне преображалась, будто облачалась в то чудесное малиново-красное платье, которое хранила для особого случая и которое превращало меня в красавицу…

А теперь Вилора нет. И никто больше не назовет меня Никандрой. Никому другому я этого просто не позволю. Даже не потому, что другие так не сумеют. А потому, что других мне вообще не надо. Никаких и никогда.

А завершилось тогда все внезапно. Вальдемар все-таки вызвал из нижнего мира ту ужасную нежить – я видела, как она огромной черной тучей закрыла почти полнеба, разрастаясь все больше. И тогда мама – моя сумасбродная, невозможная мама, – узнав о происходящем, просто вынула с дальней кухонной полки старинный меч, найденный когда-то в кургане, и подала мне. На всякую темную силу найдется сила светлая, так она сказала, я эту фразу на всю жизнь запомнила!

Нет, ну я знаю, что она – дочь черного археолога, у нас в доме полно всяких ископаемых вещиц. Но такого я не ожидала даже от нее! Теперь уже не удивлюсь абсолютно ничему. Если у мамы где-нибудь на антресолях валяются кольца всевластья, приму как факт.

В общем, старинное оружие сослужило свою службу. Вампирствующий ученый рассыпался прахом от одного его прикосновения, а вызванный им демон убрался обратно в свой зловещий нижний мир. Но ушел не просто так. У него к вампирам был свой счет, и он утащил Вилора с собой.

Так закончилась эта история. Мои друзья и остальные жертвы вампира остались живы-здоровы, все это время они находились в гипнотическом сне и ничего не помнили. А потом проснулись и просто пошли домой. И не осознали толком, какая страшная участь им грозила, а моему рассказу не слишком поверили.

Но я понимаю их «здравый скептицизм». Они же не видели ни иггов, этих скрюченных уродцев со светящимися в темноте глазами, ни подземелий, ни угольно-черной тучи, расползавшейся по небу. Даже то немногое, что им довелось увидеть, после пробуждения начисто стерлось из их памяти. А потому случившееся показалось моим друзьям просто странным приключением, после которого жизнь снова вошла в прежнее русло.

И вот теперь у Наташки Кремневой великое горе – ее не туда повезут отдыхать.

А Вилора нет.

Мои друзья о нем, конечно, знают, но считают, что он погиб. Я пыталась объяснить, как все было, – не верят. Дело в том, что в нижнем мире, куда он попал, живой человек может хотя бы умереть, а вампиру такое счастье, как он выразился, не светит, а вырваться оттуда невозможно. В последнюю минуту Вилор просил убить его, чтобы избежать более страшной участи. Но я так и не решилась этого сделать.

И он там жив, я знаю. Иногда чувствую, когда он думает обо мне. Этого у нас не отнять. Но, к сожалению, это все. Ни пообщаться, ни знак подать. Он даже не снился мне ни разу…

Правда, был один случай. Зимой, когда мы с Таней гостили у ее бабушки, я по глупости навлекла на себя смертельную опасность и чуть не погибла. Но в решающий момент Таня, по ее словам, увидела Вилора во сне. Во всяком случае, описание совпало. Он рассказал ей, как можно меня спасти, но не успел передать, как помочь ему самому. Танька – она у нас такая, вещие сны иногда видит, мне этого не дано. Но и ей не дано вызывать их по своему желанию, так что второй раз выйти на связь не получилось.

Только тогда Танька мне и поверила, что он жив. Остальных убеждать бесполезно. Надо отдать ребятам должное – они отнеслись к моему горю с сочувствием. Правда, теперь все чаще дают понять, что пора бы уже снять траур и завести себе нового парня. Потому я и не хожу с ними ни по вечеринкам, ни на дискотеки. А то вечно с кем-то познакомить норовят. Да и не в радость мне сейчас никакие развлечения.

Хорошо еще, что у меня хватило ума не сказать им, что он вампир. Тогда бы точно сочли или чокнутой, или помешанной на вампирских сагах. Которые я, кстати, даже не смотрела.