Чечен - Иван Алексеев

Марина пообещала, что купальники у девочек будут. Сняв с них мерки, она пригласила в номер Башира и сказала, что завтра днем проведет в бассейне отдельное занятие с тремя девочками, а потом, когда девочки уйдут, запустит в бассейн мальчишек с Керимом. Когда Башир увидел смутившихся девочек, ему осталось выполнить уговор и согласиться. И тогда Марина первый раз подумала, что он не такой суровый, каким кажется, и что в нем есть уважение к женщине.

К себе Марина вернулась повеселевшей. Она пересчитала свои деньги. Денег было мало, на билет в Алма-Ату все равно не хватало.

Утром она поговорила с мужем официантки, привозившим на базу отдыха свежие овощи, и он отвез ее на пригородный вещевой рынок.

С сожалением посмотрев на разнообразие китайских и турецких тряпочек, которые почти ничего не стоили, ничего не закрывали и были, на ее взгляд, самыми подходящими для девчонок, девушка выбрала два пуританских купальника: один закрытый, с юбочкой, и один открытый, но с широким лифом и длинными плавками, похожими на панталоны, которые ей показывала Нафиса.

Девочки подарки приняли. Марина подбадривала девчонок, старательно учившихся лежать на воде и работать ногами, и вместе с ними смеялась, когда чьи-нибудь ноги и руки начинали отчаянно бить по воде, поднимая тучи брызг, или кто-то вскакивал на ноги и выпячивал глаза от испуга…

После того, как Марина начала учить девочек плавать, у нее появился защитник, как он сам ей объявил.

Это сказал Иса. Он подошел к ней, когда она стояла перед оградой и смотрела через речку и ивы на другом берегу на краснеющееся вечернее солнце, готовящееся закатываться в ту сторону, куда уехал Руслан. Эта пора была одной из самых ее любимых. Сильный дневной ветер затихал, жара спадала, а комары пока побаивались занимать открытые места, – ничто не мешало бездумному созерцанию зелени, воды и желтого солнечного света.

– Как же ты будешь меня защищать? – спросила Марина. – Ты маленький. Вот когда вырастишь и станешь сильным, тогда ты будешь защитником, а теперь вряд ли.

Как оказалось, мальчуган ждал вопроса и приготовился к ответу. Он приподнял футболку, показал пристегнутый к поясу чехол с торчащей из него рукояткой ножа, а, чтобы снять последние сомнения, обнажил короткое кривое лезвие и сделал ножом два резких косых движения, заставив девушку вздрогнуть.

– Я знаю, что маленький, – согласился Иса, спрятав нож. – Но я все равно мужчина и должен защищать женщин.

– Зухра просила сказать тебе спасибо за то, что ты учишь ее плавать. Ей нравится. А книжку твою она завтра дочитает. Когда дочитает, я тебе ее сразу принесу.

– Пусть она сама мне отдаст, – предложила Марина.

– Нет. Она не может. Я у тебя брал книгу, я тебе верну.

– Разве Зухра тебя слушается? – спросила девушка. – Ведь она старше тебя, выше ростом и, наверное, сильнее.

– Зухра еще умная, – ответил мальчик, – учится в школе на пятерки. Она просто со мной советуется, потому что у нас такой обычай. Я в семье теперь старший мужчина и должен знать, что делают мои женщины, чтобы их защищать.

Как не смешно было Марине слушать Ису, но она честно должна была признаться себе, что слова пацана ее тронули. Вот Руслан никогда не обещал быть ее защитником.

И с чего она взяла, что Руслан должен был ее защищать? Он не обещал, она это сама придумала…

Иса был столь бесхитростен и открыт, с самой первой их встречи в автобусе, что Марина еле сдержала острое желание прижать его к себе и погладить по голове. Почему-то она вспомнила его острые лопатки, на которые обратила внимание в бассейне. Эти лопатки были, как у приехавшего в Америку мальчика Вито Корлеоне. А потом посмотрела в грустные глаза Исы, открытые миру, как у маленького Лапши из другого знаменитого голливудского фильма, и в эту минуту ей пришла мысль о том, что Иса специально послан ей, чтобы помочь найти общий язык с детьми.

Марина стала лихорадочно соображать, как ей добиться доверия мальчика. В голову не приходило ничего другого, кроме как вместе с ним нарушить явный запрет, как поступила в советском уже кино молоденькая учительница французского, игравшая с гордым и голодным деревенским учеником на деньги.

– Иса, ты видел проход за сторожкой? – спросила она, зная, что мальчик не мог видеть. – Хочешь посмотреть?

Они прошли шагов тридцать вдоль берега к деревянной будочке, куда садовник складывал свой инвентарь. Дальше за будкой был вкопан пожарный щит, и лежала неровная куча песка, то ли приготовленная для противопожарного применения, то ли оставшаяся после выкладывания плиточных тропинок. А за будкой был лаз в решетке, образованный изогнутыми соседними прутьями, через который можно было выбраться к реке. Будка и щит надежно закрывали лаз со стороны здания.

– Давай похулиганим? – предложила Марина. – Мне очень хочется погулять вдоль реки. Здесь были лагеря, в которых я отдыхала, когда училась в школе. Все так изменилось вокруг. Хочется посмотреть, что осталось, и что я узнаю.

– Но одна я идти боюсь. Мне нужен товарищ. Пойдешь со мной? Башир накажет, конечно, если узнает. Но нас отсюда не видно. И они с Керимом сейчас только начали таскать железо в зале. Если мы не уйдем далеко и быстро вернемся, никто не заметит, что мы убегали.

План Марины был почти беспроигрышный. Она это знала и без хулиганских огоньков, проявившихся в глазах Исы.

– Нас тоже в детстве не пускали на речку, – призналась девушка мальчику, когда они пролезли через ограду, спустились с полутораметрового обрыва к реке и пошли рыбацкой тропинкой.

– Боялись, наверное, что мы полезем в воду или попадем в руки лихих людей, – продолжала она. – Но мы с подружкой не слушались, ходили подглядывать, что там делают мальчишки… Ты знаешь, я сейчас почувствовала, как у меня заколотилось сердце, – оно так колотилось у меня давным-давно от страха, когда мы прятались с подружкой в кустах на берегу.

– Ты знаешь, Иса, кажется, я узнала. Видишь вверху поломанный деревянный заборчик? За ним должны быть домики… Ну да, так и есть. Видишь два домика поперек? Вот в таких мы и жили. Все удобства на улице, не как у вас. Человек по восемь в палате… За этими домиками должны быть дорожки и другие домики уже вдоль дорожек.

– Это соседний лагерь. Мой лагерь был перед ним. Значит, его разломали, как я и думала. Да и тут все очень заросло. Явно сюда годами уже никто не ездит. Давай спускаться на берег. Не хочу карябаться о кусты.

– Знаешь, я что хочу тебе показать? – спросила девушка. – Верблюжью колючку. Ты точно не видел, как она цветет. Я видела два раза. Сейчас как раз подходящая пора. Ты не представляешь, какая она обычно неказистая, и как неожиданно красиво цветет. Какие у нее раскрытые колючие бутоны, и как радуются жизни ее розово-красные мохнатые цветки!

– Я знаю местечко, где было много этой колючки. Сейчас будет за лагерем высокий берег с травой. Там надо идти осторожно, могут быть змеи. Потом спуститься вниз, на песчаный берег. Если от песка повернуть налево и пройти узкую рощицу, то выйдешь на узкое сухое поле, отделяющее этот лагерь от следующего. А колючка росла на этом поле как раз у рощи.