Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

какими-то странными мясными волокнами, своим внешним видом напоминавшие то ли грибок, то ли какой-то странный лишайник. Вероятно именно из-за этого ни одна из тварей нас ещё не заметила.

Айлин медленно повернулась ко мне. Лицо девушки побледнело от ужаса. Губы дрожали. Но тем не менее она смогла сдержаться и не проронила ни звука. Лишь медленно подняла руку и указала назад. Туда, откуда мы только что приехали. Я молча кивнул. Натянул поводья и начал осторожно, разворачивать Гневко.

Но нервы у коня оказались куда слабее чем у девушки. Вместо того, чтобы тихо повернуться и столь же тихо убраться подальше от этой кровавой вакханалии, Гневко громко заржал и поднялся на дыбы. Мир начал переворачиваться. Я наклонился вперёд. Судорожно вцепился в уздечку и гриву. Сжал бока коня бёдрами, пытаясь не вывалиться из седла.

Получилось. Спустя секунду передние копыта Гневко вновь ударили по мелкой береговой гальке. На несколько секунд между ударами волн над пляжем повисла напряженная тишина. Не было слышно ни чавканья челюстей, ни тихого утробного рычания, ни хруста разрываемого мяса. Твари замерли. Они стояли и смотрели, своими пустыми, заросшими мясом и какой-то дрянью глазницами. Смотрели прямо на нас.

Глава 3

«К оружию!»

Тишину разорвал глухой утробный рык, тут же утонувший в рокоте волн. Твари, как по команде, бросились в нашу сторону.

— А вот и экзамен! — крикнула Айлин сплетая над левой ладонью крохотный сгусток света. В следующий миг стрела сорвалась вперёд и ударилась в береговую гальку прямо перед лапами первых тварей, обдав их градом камней и огненных брызг. Двоих уродов тут же начало охватывать пламя. Остальные шарахнулись в стороны, пытаясь прикрыть уродливые морды тем, во что превратились их руки. Значит боль они всё-таки чувствуют.

Я сосредоточился. Закрыл глаза. Вытянул из ладони пучок тонких энергетических нитей. Сплёл его прямо под мелкой галькой, покрывавшей весь берег. Начал накачивать его силой.

— Генри! — крик Айлин с трудом прорывался сквозь глухой, почти непроницаемый туман, окутавший моё сознание, — Они…

Дальнейших её слов я не слышал. Мир вокруг меня исчез. Остался лишь набухающий комок пульсирующей энергии готовый в любой момент взорваться обдав всю округу снопами своих искр. Он, да ещё тяжелый стук кровяных молотков в виски.

По спине протекла струйка холодного пота. На лбу выступила испарина. Холодный солёный воздух липким комом застрял в глотке. Ещё немного. Ещё чуть-чуть удержать… Есть.

Я направил импульс заклинания вперёд и в стороны. Взмахнул рукой, разрывая связь с клубком энергии. И открыл глаза.

Первые твари были уже совсем рядом. Буквально в десяти метрах от нас. Казалось, ещё один прыжок и они окажутся прямо под копытами наших коней. Но так казалось лишь одно мгновение. А в следущий миг каменная галька под лапами уродов начала стремительно вспучиваться. Так, будто бы из под земли рос какой-то гигантский воздушный пузырь. Длилось это не больше секунды. Затем послышался отчётливый, короткий хлопок. И свист рассекаемого воздуха.

Четырёх тварей из числа тех, что успели подобраться к нам достаточно близко, просто отшвырнуло назад. Запущенные со скоростью пуль мелкие камушки превратили их тела в кровавое решето, с которого свисали лоскуты гниющего мяса. Остальным тоже досталось. Град осколков прошёлся по толпе, заставив уродов вжаться в землю. Круглые блинчики береговой гальки выбивали зубы, рвали кожу, проламывали грудные клетки, дробили черепа тех, кто не успел прильнуть к земле. Каждый такой удар отдавался у меня в голове стуком кровяного молотка и стремительно нарастающей болью, постепенно начинавшей рвать мозг на куски. Заклинание брало свою плату. Я снова перестарался.

Внезапно стук в висках стих. Сознание, постепенно начинавшее проваливаться в тёмную пучину нестерпимой боли прояснилось. Нахлынуло чувство непередаваемого облегчение. А вместе с ним из носа брызнула тёплая, отдающая железом кровь.

— Я пуст, уходим! — заорал я поворачиваясь к Айлин. Заорал и сам себя не услышал. Уши как будто заложило ватой. По щеке потекло что-то тёплое и липкое. Девушка открыла рот, пытаясь мне что-то сказать. Но её слова тоже застряли в мокрой, вытекающей из ушей вате, долетев до моего сознания лишь отрывистым, глухим мычанием. Я осторожно коснулся своей щеки. Посмотрел на руку. Пальцы были перемазаны тёмной кровью. В голове снова зашумело. На глаза навернулись слёзы, затуманив взор. Я моргнул. Ещё раз. И ещё раз, пытаясь отогнать в сторону красную пелену. Айлин снова что-то крикнула. Сквозь вату в ушах прорвалось только одно слово: «глаза».

Что там у меня с глазами выяснять было некогда и не зачем. Они пока что могли видеть. И то, что они видели мне очень и очень не нравилось.

Вжавшиеся в землю, посечённые каменными осколками, изуродованные, если такое слово вообще к ним могло быть применимо, они начали шевелиться. Подниматься на ноги. И поворачивать оскалившиеся морды в нашу сторону, шумно втягивая воздух провалами ноздрей, оставшихся от сгнивших носов.

— Давай, пошёл, — снова крикнул я не слыша свой голос и хлестнул Гневко поводьями. Коня дважды уговаривать не пришлось. Он сразу взял с места в галоп, выбрасывая из под копыт клубы мелкой каменной крошки и круглые блинчики береговой гальки. Лошадь Айлин тут же рванула следом. Наверняка где-то позади в этот момент раздалось рычание тварей, бросившихся в погоню, но я не мог его слышать.

Ветер хлестал лицо капельками солёных брызг. Круп лошади судорожно трясся пытаясь вышвырнуть меня из седла. Я наклонился вперёд. Судорожно вцепился в гриву коня, надеясь не выпасть. И сощурил глаза, пытаясь отогнать застилавшую взор красную пелену.

Повезло в одном. Коня не нужно было направлять. Умная скотина запомнила дорогу и теперь несла нас обратно к городку.

Мимо пронеслась скала, за которой начиналась грунтовая дорога. Промелькнуло широкое, разлившееся до маяка видневшегося на горизонте, устье реки. Над головой зашумела молодая листва, покрывшая ветки раскидистых вязов и лип. Море скрылось далеко позади, лишь изредка напоминая о себе приглушённым гулом волн, разбивающихся о песчаные барханы. Рычания тварей уже не было слышно. Должно быть они отстали.

— Стой! — окрик Айлин на этот раз был слышен довольно чётко. Как и храпение загнанного коня, у которого на губах начала проступать пена. Зверь нёсся так, словно бы за ним гналась сама смерть. Хотя почему словно бы, — Тормози, — вновь крикнула девушка. Её голос раздавался где-то далеко позади. Обозная кляча никак не могла угнаться за боевым скакуном.

Я оторвался от гривы коня, покрепче ухватился за поводья и потянул их назад, вынуждая скакуна запрокинуть назад морду и начать замедлять ход. Такого нахального обращения со своей тонкой творческой натурой Гневко стерпеть уже не мог, да и не собирался. Он встал на дыбы, чуть было не выбросив меня из седла и принялся громко ржать. Звук больно ударил по наконец-то прочистившимся ушам. Я снова мог нормально слышать.

Гравитация потащила меня вниз на землю. Пальцы снова судорожно, до боли в побелевших костяшках вцепились в поводья и гриву скакуна, пытаясь удержать пятую точку в седле. Положение спасла задняя лука, больно врезавшаяся мне в копчик и не давшая соскользнуть по мокрому от пота и морских брызг крупу лошади.

— Тише-тише, — шумно выдохнул я и осторожно похлопал я коня по холке, когда он наконец-то перестал бороться и снова опустился на все свои четыре конечности, — Спокойнее. Время терпит.

— Генри, ты в порядке? — встревоженно спросила Айлин, поравнявшись со мной.

— Жить буду, — я отвернулся в сторону и сплюнул. Шедшая носом кровь, успела противной солоноватой корочкой запечься на губах, пока мы уходили от погони.

— Вижу. Что мать твою это было? — в голосе девушки прорезались злые и раздражённые нотки.

Я отер рукой нос, отрывая с усов и кожи подсохшие корки, посмотрел на руку, а затем кивнул ей.

— Решил опробовать способность, которую получил ещё в Вестгарде. Да вот силы не рассчитал. Это из школы телекинеза, ничего страшного.

— Ничего страшного? Ничего страшного! — Айлин возмущённо посмотрела на меня, — Да ты меня до усрачки напугал. А еслиб ты сознание потерял и упал с лошади? Как бы я тебя отбивала у этой толпы, ты подумал? — её голос дрогнул. В нём прорезались какие-то странные, жалобные нотки. Ей похоже всё