Семена огня - Владимир Свержин

– А у нас тоже маг есть, – выпалил Карел, – еще и посильней этого Иржи.

– Дурень! – всполошился Лис. – Ты же в христианской стране! Здесь у каждого мало-мальского барона есть штатный колдун, но говорить об этом не принято. Могут и кадилом по башке окрестить.

– А, ну, или молитвой там, – без малейшего перехода заявил принц Нурсии.

– Эй, дядька! – крепыш, которого властитель именовал Фрейднуром, присел на бревно рядом с Лисом. – А вот эта, ну, та, шо, ну, с ним, с этим вашим, она меня откудова знает?

– Ты говоришь о прекрасной Ойген? – Сергей понизил голос. – Неужели слава о ней еще не докатилась сюда? Эта премудрая девица видит твои мозги насквозь, зрит прямо через твой лоб, как сквозь воду в ковше.

– Ну, так я-то ее не видел никогда.

– Лучше молчи, если что скажет, только кивай. А то ведь она мизинцем поведет и такую круговерть у тебя в мозгах устроит, что ты от себя самого шарахаться будешь.

– Колдунья, стало быть? То-то я смотрю, Гунт как ее схватить хотел, так оземь и шмякнулся.

– Нет, не колдунья. Ей оттуда помогают, – Лис многозначительно поднял брови и посмотрел вверх. – Ну, ты понял, не дурак.

– Не дурак, – подтвердил сын Зигмунда.

– А раз так, еще тебе скажу, только между нами. Об этом будут знать только ты, я, ну и все, кому ты расскажешь. Если эта девица вдруг начнет о чем-то расспрашивать, лучше честно отвечать, а то до конца дней с умом поврозь жить будешь. Усек?

– Чего?

– У, я смотрю, началось. Вот что, парень, как она выйдет – беги извиняться.

– Ага, я понял.

За крепостными воротами раздался звук рога.

– Едет кто-то, – Фрейднур бросился поднимать засов.

– Изловили! – радостный клич разнесся над двором. – Ее и мальчишку!

Выбирая богов, мы выбираем судьбу.

Вергилий

Лис активизировал связь.

– Ну что, герои невидимого фронта, сразу отбросим версию, шо эта шобла крутых мэнов ловила секретаршу за нарушение священных заповедей трудового кодекса и самовольный уход с сыном на шопинг, или этот вариант покрутим тоже?

– Мне кажется, они поймали принца Дагоберта с матерью, – глубокомысленно предположил Карел зе Страже.

– Похвальное разумение! Буквально дедукция в действии! И бабукция в придачу.

– Но что же теперь делать? Ведь они же в плену!

– Сэр Жант, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем я уже думаю. Шо тебя так смутило? Весть об их поимке?

– Ну да, ведь мы же должны…

– Должны включить мозги. Ты слышал, шо орал гонец?

– Ну да, – отозвался Карел.

– Еще бы, он же вопил так, будто сидел на улье, а не в седле. Какую информацию ты извлек из этого сотрясения воздуха?

– Э-э-э, что их словили. – В тоне благородного воителя звучало недоумение.

– Негусто. Скажи, ты не пробовал совать в уши короедов?

– Зачем?

– Может, наделают извилин в коре головного мозга. Включи соображалку: их куда-то везут живыми и условно невредимыми, а не убили, хотя могли это сделать, не особо напрягаясь. Что показательно, прочих родственников покойного государя именно что поубивали.

Следующий номер: гонец орет как оглашенный, стало быть, принес радостную весть. Между тем, подобные некуртуазные манипуляции с семьей государя, пусть и свежеубиенного, – обычно не повод для всенародного праздника.

– А здесь, выходит, повод?

– Так и есть, мой храбрый Железный Дровосек! Отсюда делаем несколько выводов и один ввод. Сам напряжешься, или мне, старику, предоставишь рихтовать тебе мозги?

– Если их взяли живьем, то, вероятно, они нужны живыми.

– Елкин гриб, логично! Шо еще?

– Наверно, их привезут сюда… – то ли ответил, то ли спросил могучий стажер.

– Может, не сюда, но уж точно не в столицу, а в какое-то заранее подготовленное место. Вот и попробуй выяснить у этого Пингвина: кто, куда и зачем.

– Кого?!

– И это тоже. Ладно, не отвлекайся, а то с дворецким придется говорить нашей крошке Элли, а у нее это получается, как бы сказать, чтобы не травмировать детскую психику, своеобразно. Давай, отточенный коготь двухвостого льва[1], рви в клочья коварные замыслы мерзопакостных отщепенцев. Кстати, к вопросу об отщепенцах. Валет, ответь Джокеру-2.

– Ой, – послышалось на канале закрытой связи, – извините, никак не могу привыкнуть к голосам, вдруг раздающимся в голове. Ощущение, будто сходишь с ума.

– Ничего, вот окончательно двинешься мозгами, и все станет на место. Еще скучать будешь – где же голоса, на кого в трудную годину оставили? Ладно, субъект с подвижной психикой, по делу есть что-то новое?

– Здесь довольно странная история, – пустился в объяснения Бастиан. – Я подошел к пирующим воинам как раз в тот момент, когда один из них рассказывал, как дремлющего в тени вяза Дагоберта собственноручно пригвоздил копьем к дереву, да так ловко, что тот еще все видел, руками-ногами дрыгал, а поделать ничего не мог. Меня едва не стошнило. А эти радуются, хохочут, заливаются пивом!

– Так, Валет, быстренько возьми себя в руки. Если на Базу вернешься, я тебе организую абонемент в школу танцев, там все изящно и галантно. А здесь такая вот хрень с ушами. А иногда и хуже.

– Но все-таки странно. Не разбойника-душегуба какого-нибудь в чаще прикончили, а любимого народом государя, который, между прочим, установил мир в землях франков, заботился о простом люде, о просвещении.

– Звучит чересчур благостно, чтобы быть правдой. Это надо еще уточнить. Такой большой заговор просто так, от балды, возникнуть не мог.

– Вот и я так подумал, – отозвался Бастиан. – Спросил у ближайшего вояки за столом, чему все так радуются, чем был плох Дагоберт. Тот уже изрядно накачался, а может, увидел, что я чужестранец, и давай мне изливать душу, как он ненавидит всяких ублюдков с не нашей кровью.

– В смысле, это ему-то, безродному размахаю, кровь Дагоберта неподходящая? Он шо, с дуба рухнул? Да чище только дистиллированная вода!

– Не совсем так. Действительно, существует легенда, я вспомнил: жена Клодиона, правителя франков, якобы гуляла по берегу моря, и тут из вод появилось чудовище и овладело ею.