Край, где живет Детство... - Сергей Боев

На златом крыльце сидели

Царь (в первую команду!) ,

Царевич (во вторую!)

Король (в первую!) ,

Королевич (во вторую!)

Сапожник (в первую!) ,

Портной (во вторую!)

Кто ты будешь такой?

Говори поскорей

Не задерживай добрых и честных людей!

– Ну, раз считалка закончилась на мне, значит, я пойду в первую команду, а ты, Витька, во вторую.

Команды разбежались в противоположные стороны, каждая прочертила ножами границу своего «города», и игра началась.

Ножи кидали по очереди. Сначала – «за рукоятку», потом – «за лезвие», дальше – «с коленки». Где нож удачно воткнулся в землю – возникал круг «деревни», соединённый со своим «городом» чертой… И снова летели ножи в землю – теперь уж из «деревни»: «с локтя», «с погончика», «от носика»… И так – насколько хватало фантазии, до победы – пока одна команда «деревня» за «деревней» не дойдёт до «города» противника.

Ну а где победа – там всегда есть место реваншу! Все «деревни» наспех затираются ногами, команды меняются «городами» – чтобы не скучно было – и опять летят в землю ножи, и азарт бьёт ключом, и гвалт стоит – хоть уши затыкай:

– Эй, ты поосторожнее – я земли из-за твоего ножа наелся!

– А я чё, специально, что ли? Ты рот закрывай – тогда не наешься!

– А ты чё, самый умный? Давай, бросай – щас «с погончика» надо… О! Это «несчетово» – нож-то упал!

– Ничего не упал – только наклонился!

– Щас тебе – «наклонился»! Два пальца проходят между ножом и землёй? Вот уж дудки – еле-еле один пролазит! Значит, «несчетово»!

И так – до позднего вечера, пока не погаснет последний закатный луч, и на землю не опустится ночь – летняя, тёпло-влажная и звёздная-звёздная…

* * *

Серёжка, пыхтя, стащил свой зелёный «Орлёнок» со второго этажа на первый, выкатил его на улицу и зажмурился от яркого света.

«Эх, денёк – что надо! Буду гонять сегодня до самого вечера!» – решил он, осматривая свой велик. Шины были накачаны в самый раз; никелированные обода начищены до блеска; все спицы на колёсах перетянуты цветной проволокой, добытой на стройке ещё прошлым летом; дуги передней вилки обмотаны почти на всю длину дефицитной синей изолентой, чтобы скрыть содранную прошлым летом краску.

… Он тогда решил во что бы то ни стало научиться ездить на велике старшего брата. Тот, конечно, был совсем не в восторге от этой его идеи. Но он призвал на помощь маму – и та поставила в этом вопросе большую жирную точку.

– Слава, два велосипеда – это слишком. Вам на двоих хватит и одного – тем более, что ты и сейчас-то катаешься нечасто, а через год-два точно «Орлёнка» перерастёшь. Тогда придётся покупать тебе новый велосипед, взрослый, а Серёже останется этот.

– Ну тогда-то да. А щас – Серёга ж его «убьёт» за месяц! На чём я буду ездить?

– Ну, чтобы не «убил», в твоих же интересах его научить – как можно скорее и как можно лучше!

Поняв, что нового велика пока не видать, как своих ушей, Славка принялся за его обучение с каким-то особым рвением.

Каждый день он выгонял его вместе с велосипедом на улицу, ещё и ещё раз показывал, как прокручивать педаль в верхнее положение, чтобы удачнее стартовать от бордюра. После старта он бежал рядом, страхуя его – придерживая велик за седло, уворачиваясь от вихляющего переднего колеса и подставляясь под удар, если вдруг Серёжка терял равновесие и начинал заваливаться в сторону…

Он учил его плавно тормозить и останавливаться у бордюров. Поначалу это был единственный вариант слезть с велосипеда – ведь ногами до земли Серёжка ещё не доставал, даже если спускался с седла на раму. При этих не очень удачных поначалу остановках не раз были содраны коленки, а вместе с ними – и краска с передней вилки.

Но с каждым днём он всё более уверенно стартовал, крепче держал руль и, наконец, научился без падений останавливаться у бордюров и лавочек. А ещё через пару недель Славка научил его забираться и слезать с велика, опираясь на педаль одной ногой и перекидывая другую через седло. Теперь он не зависел больше от наличия или отсутствия возвышений – и это стало началом реальной свободы перемещений и больших велосипедных путешествий.

… Он улыбнулся своим воспоминаниям – надо же! То, что теперь кажется таким же естественным, как ходить и бегать, ещё год назад представлялось чем-то недостижимым – как полёт на Луну!

Достав из кармана «ключ зажигания» на круглой четырёхцветной плетёнке (ведь на самом-то деле у него не велосипед, а мотоцикл!), Серёжка вставил его в «зажигание» – коим являлась дырка в торце правой резиновой ручки руля – и «завёл» своего железного друга. «Куда бы рвануть для начала?» – подумал он, отталкиваясь от земли и вскакивая в седло. В этот момент в кармане что-то звякнуло. «Вот и ответ!» – решил он, радостно надавливая на педали.

Он легко «взял» горку, вылетел на верхнюю асфальтовую площадку и, набрав скорость, направил велосипед в самую большую лужу. Вода взметнулась по обе стороны чуть ли не до рамы, окатила ему ноги и опала двумя огромными мокрыми веерами на горячий асфальт. А он уже летел дальше, на шоссе, в «старый» городок. Блеск спиц на солнце, шуршание влажных шин по асфальту, ветерок в ушах, когда несёшься под горку… Он миновал КПП, очередной раз удивившись про себя: «И зачем этот КПП здесь нужен, да ещё солдаты, и шлагбаум тоже? Ведь забор-то тянется всего лишь на пару километров с каждой стороны, а дальше заканчивается! И дырок в заборе тоже хватает… Да и через этот КПП все ходят, как хотят, без всяких пропусков! Чудеса, да и только!»

Наконец, резко надавив на тормоз и положив велик на бок, он лихо остановился у гарнизонного магазинчика, прочертив задним колесом на ещё влажной от вчерашнего дождя земле эффектный полукруг.

Войдя в магазин, он подошёл к заветному прилавку и впился глазами в разложенные там вкусности. Выбор был богатый – сахаристый щербет с орешками, лоснящаяся растительным маслом ароматная халва (серая, как он любил, а не непонятная белая!), козинаки и засахаренные орехи в янтарной патоке, ну и, конечно же, его любимый заварной крем и заварной кисель в брикетах… А у него на всё это изобилие лишь 30 копеек! Много, конечно – но всё равно так мало! Ведь хочется всего и сразу…

Он долго колебался, но, наконец, решился и протянул вспотевшую ладошку с монетками продавщице: «Заварной крем, пожалуйста, и орехи в сахаре на остальные». (Заварной кисель, конечно, тоже был хорош – ягодный, сладкий, с приятной освежающей кислинкой. Но крем он всё-таки любил больше.)

Затаив дыхание и нежно поглаживая заветный брикет заварного крема, он наблюдал, как продавщица зачерпнула алюминиевым ковшиком груду орехов и стала медленно, чуть ли не по одному орешку, ссыпать их в свернутый из куска газеты маленький кулёк. Ещё орешек, ещё один… Получилось всего-то пятьдесят граммов. Маловато. Но зато можно кулёчек положить в карман и притвориться, что его там нет. А потом, лишь изредка как бы «вспоминая» о нём, выуживать из кармана орешек и отправлять в рот это сахаристое хрустящее чудо.