Танго блуждающих (сборник) - Жанна Ложникова

– Ты где работаешь? – спросил он, улыбнувшись.

– В детском саду.

– Воспитателем?

– Нет, учителем музыки.

– А я-то думал, ты давно поешь в театре каком-нибудь!

– Почему? – смеясь, спросила она.

– Ну, ты же всегда пела в школе, и неплохо.

– Да-а-а, – протянула она, вспоминая школьные выступления. – Но не вышло, решила здесь поработать, кто-то же должен детей учить в конце концов.

– Ага, – закивал он, глядя на нее влажными глазами, – правильно говоришь, детей учить надо, ведь дети – это все, это смысл нашей жизни. Для чего мы живем? Да для того, чтобы родить детей и воспитать их…

Он еще что-то говорил, но уже ничего нельзя было разобрать. Вся воля, все сознание Сани застопорилось, уперлось в слово «смысл», так опрометчиво оброненное Витьком, которое теперь ей представилось камнем преткновения, и чей-то портрет смутно вырисовывался на нем.

«И дался же им этот смысл жизни! Вон, Лизка живет себе беззаботно, весело, как стрекоза из сказки, и уж точно ни о каком смысле жизни не думает!» – с досадой думала Саня. Вдруг в голове ее возникла мысль спросить Лизку об этом самом смысле – что она думает? И как только та вернулась к столику, Саня обрушила на нее свой вопрос.

– Тебе что – пофилософствовать негде? – смеясь, спросила Лизка. – Мы ведь отдыхать сюда пришли, а не симпозиум устраивать!

– Ну а все-таки в чем, по-твоему, смысл жизни? – не унималась Саня.

– По-моему… – посмотрела в потолок, – по-моему, он в том, чтобы жить в свое удовольствие, брать от жизни все, а еще устроить жизнь так, чтоб ни в чем не нуждаться…

– Эй, ну чего вы тут развели демагогию! – Андрей и Наташа уже сидели за столиком и держали стаканчики наготове.

* * *

Погода была отвратительной. Холодный, пронизывающий до костей ветер гнал по серому небу тяжелые тучи. Саня шла, дрожа всем телом и задыхаясь от встречных порывов. Перед тем как войти в калитку, она бросила взгляд на почтовый ящик.

«Письмо!» – вынула и, увидев знакомый почерк, прижала к сердцу.

По длинному узкому коридору в сопровождении медсестры шла девушка в белом халате, накинутом поверх скромного платья, которое ей очень шло. Ее густые волосы были собраны в пучок, по серьезному лицу скользила тень тревоги. Девушка была настолько занята своими мыслями, что чуть не пролетела мимо палаты, возле которой остановилась медсестра.

– Девушка, нам сюда, – окликнула она ее.

– Ах, да-да… – рассеяно произнесла девушка и вошла вслед за медсестрой в палату.

Там было тихо. У стены стояла кровать. Девушка едва различила на подушке бледное лицо и вздрогнула, бархатные глаза стали влажными.

– Я вас оставлю, но ненадолго, – и медсестра указала девушке на стул у изголовья кровати.

Девушка села и с жадностью стала глядеть на это родное лицо, которое теперь казалось совершенно безжизненным. Две крупные слезинки упали на подол шелкового платья, скатившись по щеке, и оставили два пятнышка.

– Саша, – произнес Червяк, не открывая глаз.

Девушка подалась вперед.

– Саша… – повторил он, протягивая руки, будто кого-то искал. – Это ты?

Она думала, что он бредит, но все же, взяв его руку, сказала прерывающимся голосом:

– Да-да… Это я, Митя…

Червяк не бредил, он делал невероятные усилия над собой, чтобы сказать хоть слово, – он был еще слаб. Когда раздались шаги в коридоре, он сразу понял, что пришла она, он узнал ее голос, полный печали и тревоги, он ясно представил себе ее лицо с большими черными глазами. Сейчас она держала его за руку. Он с трудом открыл глаза, чтобы увидеть ее и убедиться, что это не сон. Саня улыбалась, но глаза будто застилал туман, все куда-то плыло и растекалось. Она моргнула, и опять упали две крупные слезинки.

– Не плачь, я ведь живой. – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кислой.

– Я не плачу. – Она поспешно стерла слезинки. – Я все знаю, мне Лена рассказала. Приехала в общежитие – тебя нет, я к соседке, там Лену и встретила. И сразу сюда…

– Письмо?..

– Да, получила, по этому адресу и нашла. А ты молодец, доктор сказал, скоро поправишься!

– Хм, скоро… – недоверчиво хмыкнул он.

– Да, скоро.

– Если ты приехала, то поправлюсь.

Смущенно улыбнулась.

– Я думала, ты забыл обо мне…

– Не верю. Ты не могла так думать.

– Да, не могла. Я ждала писем.

– А я их писал, но отправил одно…

– И я его получила…

– Девушка! – Медсестра заглянула в палату. – Пора.

Червяк сжал ладонь Сани:

– Ты придешь еще?

– Да.

– Честно?

– Девушка, выходите, – уже строго произнесла медсестра.

– Честно-честно! Я теперь буду всегда с тобой. Ты мне нужен, – прошептала она ему на ухо и прикоснулась губами к его впалой щеке. Он освободил ее ладонь и долго потом смотрел на дверь, за которой скрылась его судьба, его смысл жизни.

Конец

– Доброе утро, – кивнул сидящий за столом парень.

«Черт! Когда он успел встать, – подумал Леня, – мы же вчера до пяти утра…»

– Вкусный салат. – Парень одобряюще кивнул, вытянув полную ложку вперед.

– Угу, я гляжу, ты его уже доел.

– Да, а чего ему пропадать-то? – широко улыбнулся парень.

– Ладно. – Леня пошел в ванную, взялся за большое полотенце – мокрое!

«Ахм! Он еще и моим полотенцем вытерся! Вот б…» – прорычал про себя и закрылся, щелкнув шпингалетом.

– Эй! Ладно, я пошел – некогда ждать, – стукнул два раза в дверь ванной парень. – Пока! – приложил ухо к двери и, различив пробивающиеся сквозь шум воды нечленораздельные звуки человеческой речи и еще нечто похожее на рычание, осторожно повторил: – Пока… – и выскользнул из квартиры.

Вода приятно согревала тело, стекая по спине, оставляя капли на плечах. Леня плохо помнил, что было вчера, как этот парень оказался у него в квартире, был ли он гостем, как и все другие, или они познакомились на катке уже после вечеринки. Кажется, его имя Коля, но он всем представлялся как Ник.

– Хм, – зло усмехнулся Леня, – тот еще засранец…

– Леня! Почему у нас открыто? – Женщина сняла пальто в прихожей. – Ты где?

– Я в ванной, мама! – гаркнул он, снова наткнувшись на сырое полотенце.

– А что это у нас на диване? – потрогала простыню. – Кто у тебя ночевал? Девушка?