Сатисфакция. Горький вкус мести - Северная Виктория

Неаккуратно дёргает за волосы, разворачивая её голову, и впивается болезненным поцелуем в истерзанные губы, ощущая кровь на языке. Она робко отвечает ему, и он сильнее надавливает на женский затылок, глубже входя в отзывчивый ротик своим языком. Чуть позже он поимеет эти пухлые губы. Он поимеет её всю. Она его. И только его.

Неприятная трель будильника врывается в его сон, вырывая из мира фантазий. Виталию совершенно не хочется открывать глаза. В голове всё ещё мутно от количества выпитого вчера алкоголя. Вчерашней ночью он опять развлекался в клубе. Снова вернулся домой пьяным. Но не головная боль препятствовала полному пробуждению. Вит не хотел раскрывать глаза, потому что рядом на подушке увидит не тёмные пряди волос, а искусственные ярко-рыжие. За столько лет должен был привыкнуть, но так и не привык. Почти каждое утро ему приходилось напоминать себе, что в его жизни нет больше места Дарье. Зато есть Катерина.

— Дорогой, может ты всё-таки выключишь будильник? — послышался заспанный голос Кати. И голосок такой нежный, доброжелательный, будто бы он не явился домой в три ночи в пьяном состоянии и пахнущий женскими духами.

Добро пожаловать в реальность! Воронов всё-таки открыл глаза и прищурился. Солнечный свет ослепил его на мгновение, усиливая похмельный синдром.

— Водички? — любезно поинтересовалась Катя. От этой приторной любезности у него в жопе слипалось. Она упрямо игнорировала ужасное отношение с его стороны, продолжая создавать иллюзию нормальных отношений. Адекватная женщина давно уже сама от него избавилась, но она… Она держала его всеми доступными способами, игнорируя все нормы морали. И самое ужасное, он не мог никуда от неё деться, поэтому продолжал играть в эту абсурдную игру на двоих.

Серые глаза будущей жены и матери его ребенка внимательно наблюдали за ним. Длинные рыжие волосы каскадом рассыпались по покрывалу, солнечные блики запутались в прядях. Нежнейший шёлк облегал красивое стройное тело. Лямка, будто бы нечаянно, соскользнула с плеча. Юная невинная дева во плоти. Даже и не скажешь, что в душе у этой женщины скрывается монстр.

Отвернувшись от неё, Виталий все-таки выключил будильник, а потом, так и не произнеся ни слова, свесил ноги на пол и направился в ванную. Ему был просто необходим ледяной душ, чтобы проснуться и прийти в себя.

Включив холодную воду, он встал под тугие струи. Ледяные капли неприятно обожгли кожу, но он остался стоять на месте, стиснув зубы. Перед глазами всё ещё проносились кадры из его сна, заставляя чувствовать себя просто ужасно. Виталий не хотел чувствовать этой неистребимой потребности к бывшей невесте. Желал забыть её, вычеркнуть из своей жизни. Но наши желания редко совпадают с возможностями. Закрыв глаза, Воронов подставил лицо под льющуюся воду, надеясь, что она сможет смыть липкое ощущение неправильности и беспомощности.

Эротические сны с Дашей были для него постоянным явлением. И каждый раз по-новому. Но все сны имели откровенное содержание. Бывали и те, где Дашка улыбалась ему нежной улыбкой. Говорила, что любит. Они были хуже всего. Обычно после них Воронов срывался на всех и вся. В первую очередь на Катю. Благо эти ведения были редкостью. Они как сладкий яд, который заставлял поверить в правдивость происходящего, но рано или поздно наступает момент пробуждения и реальность обрушивается на тебя бетонной плитой, придавливая к земле. Нет Даши. Нет её больше в его жизни. Ушла. Он отпустил. Она уже не любит, и Воронов ей не нужен. Понимание, что всё разрушил своими руками, снова вызывает больную агрессию. Что послужило причиной? Из-за чего в одночасье разрушилось всё до основания? Из-за слабой иллюзии контроля? Из-за неутоленных низменных желаний? Из-за гнева? Эгоизма? Отсутствия доверия?

Не открывая глаз, Ворон со всей силы приложился затылком об стену. Физическая боль расползлась по вискам, впилась своими цепкими когтями в глаза.

После эротических снов было легче. Ненамного, но легче. Неутоленное желание перевешивало потребность снова проанализировать то, что произошло пять лет назад. Физические потребности предпочтительней душевной агонии.

Воронов не относил себя к людям, которые о чём-либо жалеют. Поступки, упущенные возможности — это всё в прошлом. Не переписать. Не изменить. Смысла в стенаниях и самокопании тоже существовало. Пока он будет рефлексировать, его враги с говном съедят и не подавятся. Вит и не жалел ни о чем. Может только смутно, где-то на краю сознания, возникал что-то похожее на раскаяние.

После отъезда Даши, Ворон вернулся к прежнему разгульному образу жизни. Его больше никто не контролировал. Никто не заставлял задумываться о чем-то высоком и духовном. Дарья своей слепой верой в лучшее порой вкладывала в его голову мысли, которые по сути ему не нужны были. Возможно, даже опасны. Никто не устраивал ему безосновательных сцен ревности. Ну, Катерина пыталась, но её слёзы мало трогали Вита, в отличие от слёз Беляевой. Никто не заставлял нервничать и срываться, а потом вымаливать прощение, будто от этого зависела его собственная жизнь.

Всё снова встало на свои места.

Виталий стал полностью выкладываться на работе, дальше развивая бизнес и богатея. Он больше не спешил домой. Воронов теперь просто не имел дома, было просто место для сна. Воронов опять стал пользоваться всеми без разбора девицами, которые вешались на него. Вернулся в уличные гонки, хотя уже подобные развлечения и были не по статусу. Даша опасалась за его жизнь, поэтому он перестал гонять в угоду её желаниям, не желая волновать. Теперь ему больше не для кого было беречь свою жизнь.

Виталий Воронов снова стал абсолютно свободным человеком. Он делал лишь то, что он хотел. Без оглядки на мнение общества. Правильное и логичное завершение их драматичной истории. Вот только внутри, в области сердца что-то притаилось и изредка давало о себе знать. Что-то очень похожее на чувство вины. А еще были сны. Эти самые сны, которые навещали его почти каждую ночь, медленно сводящие его с ума.

Сначала Виталий пытался перенести пробуждённые этими снами желания на Катю. В конце концов, зачем она ему ещё? Просыпаясь после таких откровенных снов, он набрасывался на неё и трахал до посинения, будто бы у него не было секса очень долгое время. Только сексуальный акт не приносил ему успокоения. Воронов кончал и получал физическое удовлетворение, но на уровне мозгов у него было стойкое ощущение отвращения и неприятия, а в душе преобладало чувство разбитости и усталости. Чуть позже он стал искать любовниц похожих на Дашу, но и эти брюнетки не приносили желаемого чувства умиротворённости. Иногда Виталию казалось, что ему давно пора проверить голову. Мешала только мысль, что кто-то посторонний будет копаться в его мыслях и чувствах.

Даша засела у него в мозгах, как наваждение. Любил ли он её? Виталий не знал ответа на этот вопрос, просто потому что плохо представлял, что есть любовь. Если бы любил, стал бы изменять Дашке с её лучшей подругой? Смог бы он тогда рискнуть собственной свободой ради того, чтобы сохранить их отношения? И оценила бы этот поступок сама Даша?

Бесконечная череда вопросов крутилась в голове, вызывая ещё большую головную боль. Давно пора было всё забыть, но память ещё та сука, не давала возможности стереть прошлое из памяти и начать сначала.