Молодая Элита - Мари Лу

Меня прижимают спиной к столбу, сковывают по рукам и ногам, а на шею набрасывают петлю. В толпе продолжают слать мне проклятия и бросать камни. Сама не зная зачем, я оглядываю крыши окрестных домов. Цепи холодят кожу. Напрасно думать, будто кто-нибудь явится меня спасать. Не могу унять дрожь, отчего все мои цепи гремят.

Поочередно разглядываю инквизиторов, останавливаюсь на самом молодом. Он стоит чуть впереди остальных, посередине. Плечи расправлены, подбородок высоко поднят, руки сомкнуты на спиной. Ко мне он стоит боком, и потому я вижу только его профиль.

– Господин Терен Санторо, – кланяясь, торжественно произносит кто-то из инквизиторов. – Главный Инквизитор Кенеттры.

Не понимаю, кому его представляют. Мне? Толпе? Всем? Неужели сам Главный Инквизитор пришел посмотреть, как меня будут сжигать?

Спокойными, уверенными шагами Терен приближается ко мне. Я пячусь, пока не упираюсь спиной в чугунный столб. Цепи громко лязгают. Главный Инквизитор чуть наклоняет голову. Наши глаза теперь почти на одном уровне. Обилие золотого шитья на белых одеждах свидетельствует о высоком положении Терена. На груди покачивается золотая цепь. Для такой должности он на удивление молод. Волосы у него пшеничного цвета, слишком светлые для уроженца Кенеттры, да и подстрижены они по особой моде: по бокам коротко, на макушке длиннее, а сзади убраны в тонкую косицу, перетянутую золотым обручем. Такую стрижку не часто встретишь в Южной Кенеттре. У Терена худощавое лицо, словно вытесанное из мрамора. Больше всего меня поражают его бледно-голубые глаза. Совсем бледно-голубые. При ярком свете они кажутся бесцветными. Но от этих глаз меня пробирает дрожь. В них таится безумие, нечто дикое и необузданное.

Главный Инквизитор поднимает руку в изящной перчатке и отводит с моего лица прядь волос, забрызганных кровью. Затем приподнимает мой подбородок. Он разглядывает шрам на месте левого глаза. Уголки его рта трогает странная, почти сочувственная улыбка.

– Какая досада, – говорит он. – А так ты была бы очень даже красивой.

Я дергаю подбородком.

– И к тому же норовистой, – почти с жалостью произносит он. – Тебе нечего бояться. – Он подходит еще ближе и почти шепотом добавляет: – В преисподней ты получишь искупление. – Затем Терен отходит к краю эшафота, поворачивается к толпе и воздевает руки, призывая умолкнуть. – Угомонитесь, друзья мои! Не сомневаюсь, что все мы охвачены волнением.

Он ждет, когда стоящие вблизи замолчат, а разговоры в задних рядах превратятся в шепот. Откашливается. Начинает говорить, и его слова звенят над площадью.

– Думаю, многие из вас слышали о волне преступлений, от которых леденеет кровь. Их совершали люди, точнее, жалкие подобия людей, тем не менее возомнивших, что они стоят выше рода человеческого. Кто-то в это поверил, назвав эту кучку отщепенцев Молодой Элитой, словно они и в самом деле представляют собой нечто выдающееся. Сегодня я пришел сюда напомнить вам, насколько они опасны – эти порождения демонов. Безжалостные убийцы, готовые расправляться даже с самыми близкими им людьми, если те становятся у них на пути. Они ослеплены гордыней, а потому презирают закон и порядок. – Терен оглядывается на меня. На площади установилась мертвая тишина. – Но инквизиция не боится демонов. Смею вас уверить: когда мы их находим, то поступаем с ними по закону. Этот закон прост: зло должно быть наказано. – Он обводит глазами толпу. – Инквизиция создана для вашей защиты. И пусть мои слова послужат предостережением тем, кто, быть может, и сейчас продолжает восхищаться этими увечными демонами.

Если бы не цепи, я бы рухнула на хворост. У меня отчаянно трясутся ноги. Мне хочется спрятаться от зевак, окруживших эшафот. Мне невыносимо видеть их любопытные глаза. Неужели и Виолетта стоит где-то здесь? Пытаюсь разглядеть ее среди моря лиц, затем поднимаю глаз к небу. Какой чудесный день! Почему я раньше не замечала эту пронзительную синеву? По щеке катится что-то мокрое. У меня дрожат губы.

Боги, даруйте мне силу. Я так боюсь.

Терену подают зажженный факел. Главный Инквизитор поворачивается ко мне. От вида горящего факела мне становится еще страшнее. Я дергаюсь всем телом. Помню, как врачи выжигали мне левый глаз. Тогда я потеряла сознание. Какой же будет боль, когда огонь целиком охватит твое тело?

Он подносит пальцы ко лбу. Жест прощания. Затем бросает факел к охапке хвороста у моих ног. Сухие ветки моментально вспыхивают. Толпа снова разражается криками и улюлюканьем.

Мне по-прежнему страшно, но к страху примешивается гнев.

Я не умру сегодня на вашем поганом эшафоте!

Погружаюсь в глубины своего разума и наконец ухватываю странную силу, которую безуспешно искала все эти недели. Сердце отчаянно колотится.

Окружающий мир замирает.

Языки пламени замерзают и теперь похожи на черно-белый рисунок. Все вокруг становится черно-белым. Бег облаков по небу прекращается. Ветер тоже перестает дуть. Терен поворачивается ко мне, и его улыбка гаснет. Толпа не понимает, чтó происходит.

Потом у меня в груди раздается знакомый треск. Мир возвращается в привычное состояние. Гудит пламя, пожирая хворост. Но синее небо над головой стремительно темнеет.

Облака из белых становятся черными, принимая устрашающие очертания. Солнце еще пробивается сквозь них, но его свет потерял всякую естественность. Средь бела дня наступает ночь. Толпа разражается испуганными криками. Инквизиторы выхватывают мечи. Как и зеваки, больше похожие теперь на оцепеневшее стадо, они пристально смотрят в небо.

У меня перехватывает дыхание. Не представляю, как остановить разгул стихии.

Кошмар продолжается. По небу движется что-то черное, но это не тучи. Это сгустки черных пятнышек, которые вдруг начинают падать вниз. Саранча! Она дождем сыплется на головы вопящих от страха людей. Крики тонут в мерном, неумолимом жужжании. Инквизиторы неистово размахивают мечами. Бесполезно.

Языки пламени лижут мне ноги. Чувствую нестерпимый жар. Саранча поглотит меня раньше, чем я сгорю.

Пытаюсь хотя бы немного отодвинуться от пылающего хвороста и вдруг замечаю странное явление. Саранча приближается и… проходит сквозь меня, не причинив ни малейшего вреда. Это призрачные насекомые. Они пролетают сквозь тела инквизиторов и беснующейся толпы.

«Иллюзия! – догадываюсь я. – Саранча столь же призрачна, как и черные фигуры, напавшие на моего отца».

Один инквизитор неуклюже поднимается на ноги. Дым разъедает ему глаза. Он машет мечом, указывая на меня, а потом, шатаясь, направляется ко мне. Я собираю последние силы и дергаю цепи. Из-под запястий брызжет кровь. Инквизитор все ближе. Он идет, не обращая внимания на призрачную саранчу.

И вдруг…

Передо мною что-то мелькает. Что-то сапфирово-синее и серебристое. Пламя возле моих ног гаснет, оставляя струйки дыма.

Потом я замечаю фигуру человека. Он движется с умопомрачительным изяществом, оказываясь между мною и инквизитором. Совсем молодой парень. Во всяком случае, так мне кажется. Откуда он взялся? Не в пример черным небесам и саранче, он совершенно реален. На нем сапфирово-синий плащ с капюшоном. Лицо полностью закрыто серебряной маской. Парень наклоняется в сторону инквизитора. В обеих руках у него по длинному кинжалу.