Проклятие лилий - Ольга Валентеева

Значит, есть о чем говорить. Я до последнего ожидала, что папа рассмеется, назовет меня дурочкой и скажет, что та женщина сумасшедшая. Но он этого не сделал, и сейчас мне было страшно. Так страшно!

Я села на краешек кресла, готовая вскочить в любую минуту, а папа сел напротив. Он не смотрел мне в глаза, думая о чем-то своем.

— Пап?

— Эта женщина сказала правду.

Словно кто-то опустил камень мне на грудь. Я сжала руки в кулаки и затаила дыхание, а отец продолжил:

— Тиа, я просто хочу, чтобы ты поняла: история этой женщины ничего не меняет. Я сказал, что ты моя дочь, как только впервые взял на руки. Так было и так будет впредь.

Я хотела ответить, но ком стоял в горле. Оставалось только слушать.

— Твоим настоящим отцом был первый супруг Амелинды, Леонард Эйш. — Лицо отца внезапно стало жестким и суровым. — Он хотел сына, а когда узнал, что его любовница ждет дочь, отказался и от Дины, и от ребенка. От тебя. Он был редкой дрянью, этот Эйш…

В голове били барабаны. Что происходит? Как это вообще может быть?

— Мы узнали о твоем рождении сразу после того, как родился Эдгар. Дина оставила тебя у ворот замка и сбежала, и я всем сказал, что Эмми родила двойню.

— Подожди, совсем запуталась! — все-таки я перебила отца. — Ты говоришь, мама была замужем за этим Эйшем. Как у вас мог появиться Эд?

— Это старая история, Тиа, и мне не очень хотелось бы ее вспоминать.

— Папа! — Я вскочила, забегала по комнате. — Какая-то женщина говорит, что она — моя мать, а ты не хочешь вспоминать?

— Хорошо. Сядь. — Отец смотрел мимо меня, а мне пришлось вернуться на место. — Я проиграл первую Литонско-Изельгардскую войну и попал в плен.

— Что?

— Да. Не просто в плен — в рабство к Эйшам. Тогда мы и встретились с твоей матерью. И в какой-то момент поняли, что любим друг друга. Дядя Ник… Он помог мне бежать. Эмми к тому моменту уже ждала ребенка, но я об этом не знал. Узнал, когда вернулся с войсками. Вернулся за Эмми.

— И ты победил.

— Да. — Отец склонил голову.

— Дина сказала, Леонард Эйш умер из-за тебя.

— Леонард Эйш умер, потому что был мразью. — Лицо отца стало жестким и чужим. — Ему хотелось сломать меня, а в итоге сломался он сам.

Я закрыла лицо руками. Мой мир рухнул, и как выбираться из-под обломков, я не знала. Отец тяжело поднялся и подошел ко мне. Попытался обнять за плечи, но я дернулась, и он убрал руки.

— Ты врал мне, — сказала, едва сдерживая слезы. — Столько лет врал мне!

— Да, Тиа. Прости, но я не хотел, чтобы ты знала.

— Думаешь, я бы не поняла?

— Не хотел причинять тебе боль.

— А теперь не причинил? Теперь, когда чужая женщина рассказала мне то, что должны были вы с мамой? — Я обернулась к нему. — Как мне с этим жить?

— Тиа, девочка моя, ничего не изменилось. Я все равно твой отец.

— Нет! Мой отец похоронен в каком-то замке, даже названия которого я не знаю. А мама бродит по городу как сумасшедшая.

Я все-таки вскочила из кресла и вылетела из кабинета прочь. Домчалась до своей комнаты, упала на кровать и разрыдалась. Если бы рядом оказался Эд, я бы поговорила с ним, рассказала ему обо всем, и стало бы легче. Но Эда не было. Боги, Эд даже не мой брат! И Ники. Я для них никто. Я…

В двери тихо постучали. Я не ответила, но мама все равно вошла в комнату.

— Тиана. — Она села на кровать рядом со мной, попыталась погладить по голове, но я отшатнулась, будто змею увидела.

— Не надо!

— Тиа, девочка моя. — На глазах мамы блестели слезы. — Прости нас, милая, но мы с папой хотели как лучше.

— Как лучше? Как лучше, мама? Кому, мне? Или вам? Я имела право знать, не находишь? Ладно, когда была маленькая. Но я давно выросла, мамочка! А вы молчали. И ты, и папа. Что, не хватило смелости?

— Да. — Мама склонила голову. — Я обещала Эрвингу, что никогда тебе не скажу. И считаю, что он был прав. Тебе не стоило знать.

— Мама, ты сама себя слышишь? Я не знаю, кто я! По-твоему, это правильно?

— Тиа, ты наша дочь.

— Нет, нет, нет! У меня никого не осталось. Ничего. Только потому, что вы решили за меня. Потому что мне лгали.

Я запустила пальцы в волосы и закачалась из стороны в сторону. Мама попыталась обнять меня, но я вырвалась.

— Уходи, пожалуйста! — попросила ее. — Умоляю!

Мама вздохнула и вышла из комнаты, а я снова упала на кровать. День клонился к вечеру. Я делала вид, что сплю, хоть и не спала. Вечером тихонько приоткрылась дверь, и поднос лязгнул о столик. Дверь закрылась. Я даже не знала, кто приходил. Зато, кажется, поняла, что собираюсь делать дальше. Не хочу здесь оставаться. Не хочу и дальше жить во лжи. Я заметалась по комнате. Уехать! Как можно скорее уехать. Но девушке небезопасно путешествовать одной, поэтому я тихонько проскользнула в гардеробную и отыскала вещи брата Ники. Он был моего роста и примерно моего телосложения, в отличие от Эда. Я собрала его рубашки, штаны — огромную охапку и оттащила к себе в комнату, а затем заперла дверь. Надо было сделать это раньше.

Большой грудью меня природа не наградила. Одну из рубашек я порвала на бинты, разделась и обмотала грудь, делая ее почти плоской. Сверху накинула рубашку, натянула штаны. Да, только слепой не узнает во мне девушку! Хотя… Порылась в ящичках у кровати. Одно время мама пыталась привить мне любовь к вышивке, и я точно знала, что где-то там есть ножницы. Остановилась у зеркала, вынула шпильки из волос, и они рассыпались по плечам. Жаль… Чикнула ножницами, еще и еще раз. Волосы светлым ковром усыпали пол, а я поняла, что перестаралась. В Изельгарде мужчины не стриглись так коротко, но и я не похожа на жительницу Изельгарда. Теперь знала почему. Волосы едва прикрывали шею, но отражение в зеркале изменилось. На меня смотрел смазливый парнишка. Голос у меня был не слишком-то высокий — скорее наоборот, и если еще постараться… Скажу, что мне меньше лет. Восемнадцать. Тогда, может, поверят.

Еще одна вылазка в коридор — и я притащила дорожный мешок, собрала туда вещи Ника, захватила пару украшений и немного денег, обещая себе, что верну родителям… или не родителям все, на миг замерла перед зеркалом. Натянула жилет и плащ, а вот с обувью возникла проблема. Да, у Ники была небольшая нога, но все же больше, чем у меня. Пришлось набивать его сапоги тряпками, и только тогда они сели на ноги. Готово!

Оставалось захватить оружие и тихонько пробраться на конюшню. К моему счастью, конюхи ушли ужинать. Я оседлала свою лошадь, запрыгнула в седло и поскакала из замка прочь.

Тяжелее всего было преодолеть подъемный мост. Там дежурила охрана, но я пустила лошадь в галоп и пронеслась мимо стражи. Кто-то что-то крикнул вслед. Я не слушала. Мало ли кто выезжал из замка? Может, слуга, которого отец послал с поручением? Поэтому за мной не гнались, а я ветром пронеслась по городским улочкам. Пока папа поймет, что меня нет, я буду уже далеко. Прощай, замок Аттеус. Прощай, мой дом.