Кремль 2222. Восток - Дмитрий Манасыпов

Прыгнул, мягко оттолкнувшись от земли, бросая привычное и готовое к бою тело вперед. Дунай ловко приземлился возле спящего караульного, быстро прижал лохматую голову к себе, зажав рот. С размаху всадил штырь в оттопыренное ухо. Нео умер быстро, разве что слегка вздрогнув. Пластун опустил разом потяжелевшую тушу, положил у костра и двинулся вперед. Тихой тенью, юркой и бесшумной, скользил вдоль спящих мутантов, замирал на несколько секунд. Наклониться, быстро ударить, вытянуть штырь. И дальше, не шумя и убивая, неотвратимо и неумолимо. Кровь за кровь каждого из павших людей, смерть за каждого изувеченного ради потехи и утробы, жизнь, и еще одна, и еще, за двух самых близких человек. Он успел убить семерых, прежде чем заметил чуть пошевелившегося вождя Хорда.

Звериное чутье спасло того от участи соплеменников. Хорд начал вставать и открывать пасть, готовясь поднять тревогу. Дунай оказался быстрее, рывком очутившись рядом. Чуткий слух уберег Хорда от удара мокрого от крови штыря, но не от еле блеснувшего в отсветах костра меча.

Голову вожаку он отрубил одним ударом. Уйти тихо и незаметно не вышло, все-таки проснулся и всполошился один из мохнатых людоедов. Гулко ухнул, метнулся к нему и тут же завалился в прогоревший костер с ножом, торчавшим из глаза. Но свое дело он сделал. За кремлевским пластуном началась погоня.

Его гнали долго и упорно, стараясь отжать от ближайшего прохода к Кремлю. Но Дунай не был дураком, уводил мохнатых подальше, заманивал в непроходимые развалины вокруг родной крепости. Несколько нео погибли, пробежав практически след в след за ним, не зная и не замечая хитрых ловушек, давно расставленных самим Дунаем. Только треск упавших тяжелых балок и камней, сломанных костей и вопли тварей, раздавленных рухнувшими стенами горелых домов. Петлял разведчик долго, понимая, что спасительная ночь заканчивается и светлеет все больше и больше. Лишь засветло юркнул в знакомый лаз, протиснулся вдоль нескольких старых канализационных желобов и выскочил через якобы заваленный и разрушенный колодец.

Преследователи отстали, и Дунай рискнул, заспешил к знакомому участку стены, где давно его ждали и держали наготове веревочную лестницу, оружие и запас пороха – отстреливать нелюдей. Уже подбегая, услышал неожиданную пальбу и боевой клич дружинников и чуть сбился с шага, поняв, что это такое.

Мог ли он предположить, что молодые дружинники, лихие и жаждущие ярости боя, славы и почестей, решатся сами кинуться выручать его? Без одобрения командиров выйдут за стену и бросятся в ту сторону, где он, Дунай, промелькнул на их глазах? А если бы знал, смог бы что поменять?

Сколько их было – пятеро, семеро? Вынесли рысью из малой калитки ворот, оседлав фенакодусов, и скакали к нему и нео. Глупые малолетки, не ведающие, что творят! Видно было по посадке, по новеньким и одинаковым пока доспехам и оружию, что молодые дружинники или совсем даже юнаки. Дунай со злости выхаркнул сгусток слюны, перепрыгивая через проржавевший, вросший в землю остов автомобиля. Щенки неразумные, куда они, герои засратые?! Решили выпендриться, гоголем чтобы ходить потом перед сверстниками. Мол, видали, спасли глупого пластуна. Ага, держи карман шире. Дунай пропустил орущую пятерку, даже и не начавшую заворачивать к Кремлю, мимо. Будь на их месте кто опытный, так рывком за шиворот забросил бы пластуна на круп фенакодуса, остальные прикрыли, и к воротам. А эти?

Обернувшись через плечо, не снижая скорости бега, Дунай увидел, что и ожидал. Молокососы врубились с разбегу в толпу мохнатых и пока еще успевали орудовать мечами, отбиваясь от озверевших от наглости беглеца Дуная и гибели вождя с сородичами нео. Пока… Пластун не стал искушать судьбу. Слишком важно то, что он узнал, куда дороже жизней этих зарвавшихся дурней. А до стены осталось рукой подать. И он поднажал.

В груди гулко колотилось, краснота в глазах становилась все ярче, когда Дунай добежал до стены. Сверху, стуча деревом перекладин, падала лестница, сброшенная кем-то из ожидающих его дружинников. Взлетел он по ней за считаные секунды, перевалился через зубец стены и только тогда глянул вниз. А там все уже было кончено. Торжествующая толпа нео орала, свистела и рвала на клочья огрызающихся, ревущих от боли фенакодусов. Смог ли кто из отроков вырваться и уйти дальше вдоль стены? Дунай не знал.

Окружающие его дружинники хмурились, молчали и отводили глаза. Дунай пожал плечами и двинулся к спуску вниз. За плечо схватила широченная ладонь в латной рукавице, рывком развернула к себе. Пластун оттолкнул руку, крикнул, задрав голову, в железо личины дружинника:

– Мне к Устину надо, слышишь? Я с разведки пришел, вести важные. Что препон взялся чинить?

– Убью, суку! – рыкнул здоровяк, рывком выхватывая меч и метя в Дуная. Правда, рубанул он пустое место, чуть позже по кисти пришелся сильный удар, меч вылетел звеня. Дружинник развернулся, стараясь хватануть юркого пластуна кулачищем. Дунай увернулся, отбил удар, еще один. Вокруг стояла тишина, никто не пытался разнять их. Краем глаза он зацепил еще пару высоченных фигур в доспехах, шагнувших к нему. Когда в грудь его, разрезая воздух, пошел клинок, Дунай не думал. Заученным движением ушел в сторону, ударил внутренней стороной ладони вверх, вгоняя носовую кость внутрь черепа. Брызнула кровь, дружинник завалился назад. А потом пришла темнота и боль.

Лучше хоммут в руках, чем фенакодус вдалеке.

Кремлевская пословица

По пошарпанным ступеням спускались гуськом трое. Первый шел легко и свободно, его спутники то и дело спотыкались. Факелы из горюн-травы трещали, вонюче дымили в узкой каменной кишке. Дружинники, могучие детины, звякающие железом и задевающие плечами стены, недовольно кривились.

Идущий первым худой болезненный старикашка лишь подхихикивал, глядя на них. Дружинники на удивление терпели неприкрытую насмешку, спорить с Гораздом было себе дороже. Тайный Приказ, образованный недавно, мог многое. Да и люди, туда подобранные, были одним из оплотов Кремля. Таким незаметным непривычному взгляду, но позволявшим держаться против натиска нечисти из-за древних стен. А Горазд в приказе пусть и невелика сошка, но и не из последних. Приходилось терпеть и помалкивать. Хорошо хоть, что перед входом в тюремный подвал лестница заканчивалась просторной площадкой.

– Пришли.– Горазд остановился перед низенькой дверью из толстенных досок, окованной железными полосами.– Вот здесь он, голуба, и сидит, мается. Так, а что, молодцы, никак срок ему пришел? А я ничего не знаю…

– То князя дело, а нам про то ничего не ведомо,– буркнул один из дружинников, довольный случаем хоть в чем-то насолить мерзопакостно ухмыляющемуся старику.– Отпирай давай.

– Ишь, каков храбр… ну-ну.– Горазд вставил длинный ключ в навесной замок.– Да пожалуйста.

Ключ провернулся с легким щелчком, за порученным ему хозяйством старикан следил хорошо. Смазанные петли не скрипнули, когда Горазд потянул за ручку, сразу спрятавшись пообок дверного полотна. Один из дружинников положил руку на рукоять короткого прямого меча. Чуть вытянул клинок, блеснувший отточенными кромками. Второй остановил, накрыл его пальцы своей ладонью. Густо пробасил: