Романовы. Ошибки великой династии - Игорь Шумейко

Благородные слова. А если использовать математический термин, симпатии Европы тогда определялись – Градиентом Просвещения. Т. е., где уровень Просвещения рос быстрее, туда и устремлялись их надежды и усилия.

Но самые громкие дебаты о России разгорелись с выходом к трибуне двух главных ораторов того века – Вольтера и Руссо.

В России в то время, напомню, крепостничество растёт вглубь и вширь, закрепощаются украинцы, отчасти и новоприобретённые белорусы. Но когда – важный, часто забываемый момент! – разделываемая Польша попробовала склонить на свою сторону европейское общественное мнение, симпатии и поддержка Просветителей остались на стороне Екатерины. Поляки получили из Франции, от энциклопедистов только проект Конституции. По сути, инструкцию: займитесь-ка, поляки, собственным цивилизовыванием, в усечённых размерах это вам будет легче.

Лишая себя удовольствия описать все оттенки их поистине великого Диспута о России, о реформах Петра, я ограничусь здесь кратким пунктиром.

Руссо: Русские никогда по-настоящему не будут цивилизованы просто потому, что они цивилизовались слишком рано. Пётр обладал подражательным гением; у него не было того настоящего гения, который создаёт и творит всё из ничего… Он видел, что у него народ варварский, но он совершенно не понял того, что этот народ не созрел для культуры; он захотел его цивилизовать, тогда как его следовало только закалять для войны… Он помешал своим подданным стать тем, кем они могли бы быть, убеждая их, что они таковы, какими не являются.

Вольтер: Поразительные успехи императрицы Екатерины и всей русской нации являются достаточно сильным доказательством того, что Пётр Великий строил на прочном и долговременном основании.

Демократ Руссо – видит народ, естественное развитие которого перечеркнул Пётр.

Собеседник монархов Вольтер – видит (на месте руссовова народа) материал для планов просвещённого властителя.

Руссо: царь помешал русским стать тем, чем они могли бы быть.

Вольтер: военные успехи русских просто поразительны.

Но если вдуматься, не так и просто решить, кого записать в «наши», кого в «русофобы».

Один видит великую славу, а другой (пред)видит! великую ошибку России. Одно можно сказать точно: для политического руководства России в XIX веке прогноз Руссо был бы полезнее. Если бы был учтён. Он ведь говорит от лица будущей реальной и победительной силы: революционной демократии.

Фронты этого будущего великого противостояния тогда, в середине XVIII века, только-только прочерчивались. И Россия на два века попадет в злейшие враги… революционеров, демократов, прогрессистов (?) – названия не суть, главное – Россия попала во враги тех, кто безоговорочно выиграл.

И в целом не стоит пренебрегать оценками евроэкспертов, научная точность, результативность их оценок должна почитаться. Губерт Лангет ещё в сентябре 1558 года писал о России Кальвину: «Если какое-либо царство в Европе должно возрастать, так только это» .

И ладно XVIII век, где, как выясняется, и сам Вольтер углядел меньше, чем углядел Руссо. Но инерция этой ошибочной политики занесла Россию уже и в XIX веке в такую пропасть, что если добросовестно проследить все следствия, все пружины истории, то надо признать: фанфаронство (на уровне загулявших ротмистров) Александра Первого и обоих Николаев бьёт по России и до сих пор.

Далее необходимы цитаты из самой значительной книги среди касавшихся истории России в XIX веке, настоящей энциклопедии русского патриотизма.

Данилевский Н. Я. «Россия и Европа»:

«Но как бы ни была права Россия при разделе Польши, теперь она владеет уже частью настоящей Польши и, следовательно, должна нести на себе упрёк в неправом стяжании, по крайней мере наравне с Пруссией и Австрией. Да, к несчастью, владеет! Но владеет опять-таки не по завоеванию, а по тому сентиментальному великодушию, о котором только что было говорено. Если бы Россия, освободив Европу, предоставила отчасти восстановленную Наполеоном Польшу её прежней участи, то есть разделу между Австрией и Пруссией, а в вознаграждение своих неоценимых, хотя и плохо оценённых заслуг потребовала для себя восточной Галиции, частью которой – Тарнопольским округом – в то время уже владела, то осталась бы на той же почве, на которой стояла при Екатерине, и никто ни в чём не мог бы её упрекнуть. Россия получила бы значительно меньше по пространству, не многим меньше по народонаселению, но зато скольким больше по внутреннему достоинству приобретённого, так как она увеличила бы число своих подданных не враждебным польским элементом, а настоящим русским народом…

Что же заставило императора Александра упустить из виду эту существенную выгоду? Что ослепило его взор? Никак не завоевательные планы, а желание осуществить свою юношескую мечту – восстановить польскую народность и тем загладить то, что ему казалось проступком его великой бабки. Что это было действительно так, доказывается тем, что так смотрели на это сами поляки. Когда из враждебного лагеря, из Австрии, Франции и Англии, стали делать всевозможные препятствия этому плану восстановления Польши, угрожая даже войной, император Александр послал великого князя Константина в Варшаву призывать поляков к оружию для защиты их национальной независимости. Европа, по обыкновению, видела в этом со стороны России хитрость – желание, под предлогом восстановления польской народности, мало-помалу прибрать к своим рукам и те части прежнего Польского королевства, которые не ей достались, – и потому соглашалась на совершенную инкорпорацию Польши, но никак не на самостоятельное существование Царства в личном династическом союзе с Россией, чего теперь так желают. Только когда Гарденберг, который, как пруссак, был ближе знаком с польскими и русскими делами, разъяснил, что Россия требует своего собственного вреда (курсив мой. – И. Ш. ), согласились дипломаты на самостоятельность Царства. Последующие события доказали, что планы России были не честолюбивы, а только великодушны. Восстание (поляков) не чем другим не объясняется, как досадой поляков на неосуществление их планов к восстановлению древнего величия Польши, хотя бы то было под скипетром русских государей. Но эти планы были направлены не на Галицию и Познань, а на западную Россию, потому что тут только были развязаны руки польской интеллигенции – сколько угодно полячить и латынить. И только когда, по мнению польской интеллигенции, стало оказываться недостаточно потворства или, лучше сказать, содействия русского правительства, – ибо потворства всё ещё было довольно к ополячению западной России (курсив мой. – И. Ш. ), тогда негодование поляков вспыхнуло и привело к восстанию 1830-го, а также и 1863 года. Вот как честолюбивы и завоевательны были планы России, побудившие её домогаться на Венском конгрессе присоединения Царства Польского!»

Весь этот государственный бред ( «сентиментальный» , что, по мнению Данилевского, извиняет царя Александра), кроме прочего, ещё одно доказательство факта актуального даже и для 2010 года. Сегодняшнее отчуждение украинцев от русских вышло из того века держания при себе Польши. В книге «10 мифов об Украине» я подробнее и доказательнее рассматриваю этот процесс… «вторичной “украинизации” Юго-Западной Руси». Есть серьёзные свидетельства, откуда взялись первые «самостийники» в эпоху Александра I. Однако продолжим цитировать Данилевского: