Дорога великанов - Марк Дюген

Пока машина подъезжала к дому, я окончательно утвердился в мысли, что причинять дедушке боль для меня невыносимо. Я видел, как старик со своим фирменным гордым видом подъезжает к дому. Он махнул мне рукой – мол, рад тебя видеть – и чуть снизил скорость, чтобы вписаться в ворота гаража.

Припарковавшись, он вышел из машины, потянулся, сделал несколько шагов и открыл багажник. Хотел обернуться и попросить меня помочь ему, но я предупредил его действие: дважды выстрелил деду в спину. И вдруг вспомнил его слова: «Аккуратнее, Эл, не стреляй в крупную дичь: калибр маловат, птички будут страдать; разве что попадешь в голову». Он упал на колени, головой в багажник. Я всадил ему две пули в череп. Готов.

Я покинул гараж, чтобы успокоиться. Если убийство бабушки притупило мою ярость, то убийство старика, напротив, выбило меня из колеи. Вдруг появилась собака, словно специально отвлекая меня от мрачных мыслей. Что с ней станет? Эта бедная кляча слишком стара. Пес понюхал дедушкино тело, подозрительно на меня посмотрел и лег на цементный пол гаража. Я снова задумался о том, что делать с собакой, а затем воскликнул:

– Черт возьми, Бобби, не могу я совладать с мирозданием!

Я надеялся на отблеск понимания в его глазах. Но нет. Ничего. И я пошел прочь.

Дедушка начинал коченеть, когда я решил вывернуть ему карманы. Купюр из его кошелька должно было хватить дня на три-четыре, плюс в багажнике оставалась куча еды. В основном нескоропортящиеся продукты – редкое везение. Но я не мог заставить себя вытереть с машины капли крови. Не из отвращения – скорее, из суеверия.

Дедушкин труп я оттащил в сторону. Раньше никогда не прижимал старика к себе, и теперь по спине у меня бегали мурашки. Я аккуратно расстелил красное с зеленым одеяло в шотландскую клетку, на которое дедушка ложился, когда чинил машину, и перенес тело.

Я продолжил обыскивать дом. Вскоре до меня дошло, что лучшее место для хранения денег – туалет на улице: бабушка с дедушкой так и не накопили на удобства. Я нашел бабло в железной коробке, прямо в бачке унитаза. Маленькие хорошенькие связки купюр, с которыми можно весело смотреть в будущее. Мысль о том, что я способен украсть деньги и кто-нибудь сочтет меня подонком, прикончившим бабушку с дедушкой ради наживы, заставила меня содрогнуться. Сильнее всего я переживал по этому поводу.

Я вернулся в дом и, взяв справочник, отыскал телефон местного полицейского участка. Секунду поколебавшись, набрал номер. Ответила женщина. Я попросил шерифа.

– По какому вопросу?

– По личному.

– Не думаю, что у шерифа есть на тебя время, мой мальчик. Ты ведь знаешь: убили президента США!

– Неужели вы думаете, что убийца решил спрятаться в этой дыре? – спросил я.

– Как ты можешь такое говорить! Как можно не гордиться своим родным краем? Продолжай в том же духе, мой мальчик, и ты плохо кончишь! – Не знаю, с кем я говорил, и что именно эта женщина делала в полиции, но мое неуважение к нашему адскому уголку странным образом ее обидело. – Что тебе нужно?

– Вы могли бы попросить шерифа мне перезвонить?

– Как тебя зовут?

– Эл Кеннер.

– Как пишется?

– Ка, Е, два Эн, Е, Эр.

– Откуда звонишь?

– С фермы Вулф-Крик, в одиннадцати километрах к северу от Норт-Форка.

– Шериф тебя знает?

– Должен помнить.

Я был уверен, что шериф меня помнит. У дедушки в прикроватной тумбочке хранился пистолет сорок пятого калибра. Я это знал, и бабушка знала, что я знаю. Когда она уходила в магазин, она клала пистолет в сумку, чтобы я не соблазнился его опробовать. Поэтому однажды я позвонил шерифу и сказал: «Хочу сообщить, что шестидесятипятилетняя старушка с пистолетом в сумке мчится в сторону Норт-Форка на старом «Форде» пятьдесят девятого года. – И для пущего эффекта прибавил: – Если вы ее не остановите, последствия могут быть ужасны: я вас предупредил. Внуку ли не знать бабулиных планов».

В результате на подъезде к автостоянке, около банка, старушенцию окружило шесть полицейских машин. Бабулю прижали носом к капоту, заломили ей руки и забрали в участок. Она долго объяснялась, прежде чем ее отпустили. И, кстати, копы меня не выдали: они любят делать вид, что информаторы им не нужны. Бабуля меня подозревала, но я отпирался: откуда, мол, у меня время заниматься такими глупостями?

– Так чего ты хочешь?

– Хочу сказать шерифу, что убил своих бабушку с дедушкой.

– Я ему передам.

Она повесила трубку: решила, я пошутил. В день убийства президента США сложно убедить людей в том, что ты кого-то прикончил. Даже если преступник справился с президентом в одиночку, он мог действовать от имени коммунистов. Возможно, женщина из полиции теперь боялась ядерной войны и беспокоилась о том, как спасти собственную задницу, а не о стариках, которые в любом случае скоро окочурились бы.

Несмотря ни на что, я признался – бросил в море бутылку – и чувствовал себя уже лучше.

Теперь я собирался налегке отправиться в путь по широким дорогам Америки. Я собрал вещи. Не глядя на бабушку, перетащил ее за ноги в дом. Она окоченела и стала твердой, как ствол дерева. Я загрузил вещи в машину, сложил все свои рубашки в одну небольшую сумку. Захватил пиво и две бутылки виски – на случай, если выдастся холодная ночь. Заграбастал походную газовую плитку, кастрюли, чтобы не питаться одним фастфудом, одеяла и старый отцовский спальный мешок времен войны. Я был готов. Не забыл ни мыло, ни зубную щетку, ни туалетную бумагу. Выехал из гаража, открыл окна.

Через девять метров пришлось повернуть назад. Я вспомнил, что оставил в доме винтовку: плохая, очень плохая идея!

Вновь покинув дом и проехав примерно восемьсот метров, я почувствовал в салоне знакомый запах: через открытую дверцу в машину забралась собака. Сначала я хотел отвезти ее обратно, но потом решил бросить где-нибудь по дороге.

Южный ветер поднимал пыль. Я включил дворники. Природа стискивала меня в своих объятиях. На перекрестке я повернул на север с единственной мыслью: пересечь границу как можно быстрее, воспользоваться всеобщим смятением и тихонечко улизнуть. Если придерживаться северного направления, то приедешь в Канаду. Разумеется, от Сьерра-Невады ближе всего Мексика, но я не говорил по-испански, да и сама страна меня не слишком привлекала. Судя по вестернам, все мужчины в Мексике развратные и жестокие, а женщины только и делают, что позволяют себя насиловать или прислуживают на кухне пьяным тупым ханыгам. Плюс Канады в том, что там говорят по-английски. Первые пятнадцать лет своей жизни я провел в приграничном штате, в Монтане, так что в Канаде окажусь почти дома, хоть никогда и не любил его. На востоке меньше риск попасться. Но сначала надо пройти горы, а в это время года там можно превратиться в снеговика. Если пересечь горы, то окажешься в Неваде, тоже не отличающейся мягким климатом. Я не испытывал ни малейшего желания застрять в пустыне из-за нехватки бензина и умереть от жажды.