Видящая звезды - Брендон Сандерсон

Два оставшихся звена заскользили вдоль самой границы атмосферы, мимо нескольких платформ, мигающих дружелюбными синими огнями, вместо злобных красных сигналов на других платформах. Благодаря стелс-технологиям М-Бота нам удалось сесть на одну из них и хакнуть ее системы. К счастью, внутренние протоколы безопасности платформ делали небольшие исключения для людей, что давало инженерам короткую передышку, достаточную, чтобы сделать свое дело.

Потом Родж и остальные инженеры разобрались, как отключить электропитание нескольких соседних платформ, что позволило бы нам также взять их под контроль. Пока нам принадлежало всего десять платформ из многих тысяч, но и это было многообещающее начало.

Самая большая из них, «Главная», была огромной платформой со стыковочными отсеками для истребителей. Мы превратили ее в наш орбитальный штаб, хотя инженерные команды все еще работали над некоторыми ее системами, особенно над древними информационными базами.

Я влетела в закрепленный за мной отсек – небольшой индивидуальный ангар. Когда дверь закрылась, внутри зажегся свет, и произошла герметизация помещения. Я сделала глубокий вдох-выдох и откинула купол кабины. Возвращаться после боя к обыденной жизни было тоскливо. Я понимала, что это невозможно, но больше всего мне хотелось летать без остановки. Ответы на вопрос, кем или чем я была, находились где-то снаружи, а не в этих стерильных металлических коридорах.

– Эй! – воскликнул М-Бот, когда я выбралась из кабины. – Возьми меня с собой! Не хочу пропускать все веселье!

– Мне просто прочитают нравоучение.

– Ну да, я об этом и говорю… – ответил он.

Ладно. Я потянулась обратно к кабине и отстегнула от передней консоли его новое мобильное приемное устройство – браслет, оснащенный кое-каким сенсорным управлением, голографическим проектором, приемником для усиления коммуникационных возможностей М-Бота и маленьким циферблатом. М-Бот уверял, что в прошлом у него было такое же устройство, но оно пропало, – возможно, прежний пилот забрал его с собой, когда столетия назад ушел осваивать Россыпь.

После того как М-Бот изложил инженерам план по созданию нового устройства, они все с ума посходили от радости из-за содержащейся в нем технологии микроголограмм. К счастью, они достаточно давно перестали праздновать, чтобы успеть сделать мне дубликат. Я носила его вместо отцовской светолинии, которой теперь пользовалась довольно редко, потому что перестала регулярно бывать в пещерах, как раньше.

Я включила браслет и передала свой шлем Добси из наземной команды, когда она поднялась по лестнице, чтобы проверить, как я там.

– Надо что-нибудь осмотреть? – спросила она.

– Я поймала обломок в правый бок фюзеляжа, когда щит разрядился.

– Хорошо, проверю.

– Спасибо, – поблагодарила я. – И честно предупреждаю: у него очередной заскок.

– А по-другому вообще бывает?

– Один раз, когда он проводил самодиагностику, молчал целых пять минут. Это было настоящее блаженство.

– Ты же в курсе, что моя программа позволяет мне распознавать сарказм? – поинтересовался М-Бот.

– А иначе шутка пропала бы впустую.

Я вошла в раздевалку. Она была вдвое больше моего здешнего спального места. Не то чтобы у меня было так уж много вещей. Отцовский значок, старые карты пещер и кое-что из самодельного оружия. Я хранила все это в сундучке рядом с койкой, вместе со сменной одеждой.

Сразу же с порога меня приветствовала мелодичная трель. Погибель расположилась на своем насесте рядом с дверью. Ярко-желтая, с маленькими голубыми шипами вдоль хребта, она уютно устроилась в моей старой рубашке. Я почесала ее голову, и она издала очередной радостный свист. На ощупь она была совсем не скользкой, а скорее упругой, как хорошая кожа.

Обнаружить ее здесь было приятно – хотя Погибели и полагалось сидеть в моем жилом блоке, она то и дело норовила уползти, и я часто находила ее в ангаре. Наверное, ей нравилась быть поближе к М-Боту.

Я умылась, но летный костюм снимать не стала. Потом, выдержав столько времени, сколько могла для себя оправдать, призвала на помощь всю свою воинскую решимость и шагнула в коридор. После черноты космоса здешний свет всегда казался чересчур ярким, да еще отражался в белых блестящих стенах. Единственным, что здесь не было отполировано сверх меры и не резало глаза, был ковер, положенный по центру пола. Он на удивление хорошо сохранился – скорее всего, потому, что на станции был вакуум, до того как наша инженерная команда заделала все дыры в обшивке и подключила системы жизнеобеспечения.

В коридоре меня ждали остальные члены нашего звена. Нед и Артуро спорили о том, можно или нет разрешать пилотам что-то рисовать на своих кораблях. Я молча прошла мимо них и встала рядом с Киммалин; она держала шлем под мышкой, длинные волосы были растрепаны.

– Ты хоть понимаешь, насколько Йорген зол? – шепотом спросила она.

– Ничего, я справлюсь, – сказала я.

Киммалин приподняла бровь.

– Правда, – заверила я. – Просто надо держаться уверенно и достаточно грозно. У тебя случайно туши нет с собой?

– А что это такое?

– Что-то вроде боевой раскраски. На Старой Земле ее использовали мужчины, когда сражались на футбольном поле. Это такое мочилово, только еще и с дохлой свиньей.

– Неслабо. Но у меня вообще с собой ничего нет. И… слушай, Юла, может, ты не будешь доводить Йоргена? Хоть раз?

– Не уверена, что у меня получится.

Мимо прошла ФМ и, чтобы меня подбодрить, показала мне поднятые вверх большие пальцы. Я ответила тем же, хотя все еще чувствовала себя рядом с ней не в своей тарелке. Высокая и стройная, она каким-то образом всегда умудрялась носить летный костюм так, словно это был супермодный наряд, а на мне он сидел бесформенным мешком и казался на три размера больше, чем нужно. Она подошла к Штопору и Котовнику, парням, которых добавили в наше звено, чтобы заполнить прорехи. Им обоим было уже за двадцать, но, несмотря на разницу в возрасте, они изо всех сил старались влиться в коллектив.

Из своей раздевалки показалась наша новенькая, Сэди. Выходя в коридор, она тут же споткнулась о невысокий порожек и едва не выронила шлем. Ее синие волосы и характерные черты лица напомнили мне… в общем, вызвали болезненные воспоминания.

Почти все двинулись дальше по коридору, в сторону столовой, но я решила дождаться Йоргена, чтобы уж выслушать все сразу. Правда, Йорген обычно последним уходил со своего корабля, так как каждый раз во всех подробностях заполнял карту послеполетных проверок, хотя мог поручить это техникам, – поэтому ожидание могло затянуться. Киммалин осталась со мной, Сэди тоже торопливо подошла к нам.

– Как же ты была великолепна! – прижимая шлем к груди, воскликнула она и лучезарно улыбнулась.

Скад! Мы выпустились всего на год раньше, чем ее группа. То есть мы были практически ровесниками, но точно не выглядели такими же юными, как она.