Кудесник - Андрей Земляной

— Поехали, отвезу вас хотя бы до метро.

— О, а ты на машине? — Лена Игнатьева, картинным жестом поправила причёску. — Это было бы здорово.

— Девчонки, только пристегнитесь. — Виктор первым надел ремни безопасности, и защёлкнул замок. Впереди были шеститочечные ремни, с натяжителями и блокировкой, а сзади более простые трёхточки, с одним замком.

— А это зачем? — Удивилась Регина Карпова, рассматривая массивный замок. — Мы что гонять собираемся?

— Мы же не одни на дороге. — Виктор улыбнулся. — Полно кретинов носится словно угорелые. Сегодня едва успел увернуться от придурка на Жигулях. Так летел, что я еле-еле отскочил.

— А придурок? — Деловито осведомилась Регина, застёгивая ремень.

— А придурок улетел с трассы бодать дерево. Будем проезжать — покажу, если машину не убрали. Но дамам не стоит смотреть. Машина всмятку, а придурок вылетел сквозь лобовое стекло и головой в дерево воткнулся. И тоже всмятку. Так что я сразу поехал. Там не доктор нужен был, а труповозка. А были бы ремни, может и выжил.

— Ты очень аккуратно ведёшь. — Заметила сидевшая рядом Регина. — У меня папа так не водит.

— Знаешь, в жизни столько поводов сложить голову, что убиться в автоаварии это как-то совсем тупо.

К дню окончания работы стройотряда «Крылья», Виктор предъявил в учётном отделе удостоверение личности офицера и сразу получил лётную книжку стандартного для ВВС вида, со вполне приличным налётом в семьдесят часов, из которых пятьдесят на поршневых машинах и двадцать на МиГ-21, что было неплохо и для выпускника военного училища. А следом ему выписали Свидетельство Военного Лётчика третьего класса с тремя самолётами в разрешительной графе. Як-18, По-2, МиГ-21. Су-24 ему не проставили в книжку, хотя пилотаж он сдал в полном объёме, как и теорию, но это вовсе не беспокоило Виктора. Всё в своё время. Ему очень понравилось летать. Ощущение слияния с огромной механической птицей, у каждой из которых был свой характер, Рвущейся из рук мощи, и свободы движения, которое было чем-то сродни боевому трансу в ба-гуа.

Зато получив классность, он мог в следующем семестре быстро сдать теорию и переходить к пилотажу на Л-29. Дельфин был машиной куда спокойнее чем МиГ, но был куда комфортнее для пилотажа, так что в удовольствие можно было полетать и на нём. Но если что, Виктор договорился с заместителем директора ЛИИ, и мог иногда приезжать полетать на машинах, проходящих различные испытания. Виктор не собирался делать это часто, но периодически сбрызгивая дружбу с ЛИИ авиационным керосином, можно было летать на строевых машинах хотя бы раз в месяц. Как-то вдруг, для Виктора это стало важным — летать. Он не представлял себе уже жизни, в которой не будет неба, облаков на расстоянии вытянутой руки, аэродромной суеты, и совершенно фантастического ощущения, оставления всех земных проблем внизу, и словно перехода в иное качество. Из человека наземного в человека крылатого.

Тем временем в Москве, продолжался затянувшийся бал-маскарад разведок мира. Спектакли в театрах, рестораны и другие заведения просто ломились от публики, среди которой уже не так уверенно можно было отыскать иностранца. Благодаря кооперативным ателье, и частным домам мод, не только московские красавицы, но и мужчины стали выглядеть вполне презентабельно и модно, язык разведчики как правило знали хорошо, так что они вполне сливались с местностью.

Но помогало это мало. Никто не мог нащупать первопричины изменений в Советском политикуме, и почему это в партийные и государственные органы массово пошли люди из армии и разведки, а застарелые партийные кадры стали массово уходить на пенсию, и не оставаться в Москве как раньше, а переезжать в один из областных центров по выбору. Как правило уезжали в Нижний Новгород, Казань, Ленинград, и тому подобные крупные города недалеко от столицы. При этом никто не отбирал полученную квартиру в Москве, и семья часто оставалась жить в ней, но вот сам отец семейства уезжал в своеобразную ссылку.

Сделано это было по причине того, что практически все отставные чиновники, продолжали влиять на жизнь своего министерства и влияние это уходило годами. А это в текущей обстановке было ни к чему.

А ещё изменилась структура потребления, когда львиная доля прибыли от работы предприятий оставалась у торговых организаций, и присваивалась ими. Теперь прибыль торговли жёстко ограничивалась пятнадцатью процентами, что сначала повлекло уменьшение «чёрных» зарплат в конвертиках, а чуть позже и отток самих работающих людей, которые стали искать, где лучше платят. Кто-то организовывал торгово-посреднические кооперативы, кто-то уходил в производство, но лучше всего от этого было именно производителям, которые начали получать реальную прибыль и вкладывать её в перевооружение предприятия, повышение зарплат, и содержание своих социальных программ: Садиков, пансионатов, столовых и прочих. Что в свою очередь сказалось на мелкой торговле продуктами и бытовой техникой, а это оживление товаропотока, сразу сказалось на общем экономическом здоровье регионов.

Но что было удивительнее всего, потекли кадры из партийных организаций, где вовсю лютовал Комитет Партийного Контроля под руководством профессионального разведчика Леонида Шебаршина. Генерал Шебаршин, взяток не брал, службу знал хорошо, и партийным работникам резко стало неуютно в креслах секретарей ЦК по всяким разным вопросам. Те, кто имел соответствующую профессию могли перейти на производство, кто-то уходил в свободное плавание под флагом кооперации, а кто-то просто получал досрочную пенсию, надеясь с комфортом дожить на сэкономленные средства.