Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - Кристиан Унгвари

После отъезда делегации союзников Сталин, очевидно размышляя в уме над своими «интересами безопасности», запросил Генеральный штаб, реальна ли перспектива немедленно захватить Будапешт. Чуть раньше он получил доклад своего бывшего секретаря, а ныне политического представителя при командующем 4-м Украинским фронтом Л.3. Мехлиса. Мехлис, чьи излишне оптимистические донесения уже несколько раз успели послужить причиной военной катастрофы, в том числе злосчастной Крымской операции 1942 г., докладывал Сталину: «Части венгерской 1-й армии, противостоящей нашему фронту, деморализованы и находятся на грани разложения. Каждый день наши войска захватывают в плен от одной до двух тысяч солдат и офицеров противника, а иногда даже больше… Солдаты противника небольшими группами скрываются в лесах, некоторые вооружены, другие без оружия, а многие — даже в гражданской одежде».

Что касается вопроса Сталина о немедленном захвате Будапешта, то первый заместитель начальника Генерального штаба Красной армии (с мая 1943 г. начальник Оперативного управления Генштаба) генерал армии (с 1968 г.) С.М. Штеменко позже писал в воспоминаниях: «Без каких-либо опасений мы дали ответ, что целесообразнее всего было бы атаковать венгерские позиции, которые должны были быть взяты левым крылом 2-го Украинского фронта. В данном случае нам не приходилось бы форсировать реку, к тому же на данном участке враг сосредоточил меньше сил, нежели в других местах». И Сталин отдал приказ о немедленном начале наступления, несмотря на предостережения начальника Генерального штаба Красной армии генерала армии А.И. Антонова, который пытался объяснить, что доклад Л.3. Мехлиса имеет отношение лишь к войскам 1-й венгерской армии, но не к обстановке в целом. В 10 часов утра 28 октября 1944 г. между Сталиным и командующим 2-м Украинским фронтом состоялся следующий телефонный разговор.

Сталин. Надо как можно скорее в течение нескольких последующих дней захватить Будапешт, столицу Венгрии. Это надо непременно сделать. В состоянии ли вы провести эту операцию?

Малиновский. Это задание можно было бы выполнить за пять дней, но при условии, что будет подтянут 4-й механизированный гвардейский корпус 46-й армии…

Сталин. Ставка не может дать вам этих пяти дней. Поймите же, наконец, что мы должны захватить Будапешт как можно скорее из политических соображений.

Малиновский. Я прекрасно понимаю, что скорейшее взятие Будапешта является безотлагательным как раз по политическим причинам. Но мы сможем рассчитывать на успех, если только в операции будут принимать силы 4-го гвардейского корпуса.

Сталин. Ни при каких условиях мы не можем согласиться с отсрочкой наступления… Наступление на Будапешт должно начаться безотлагательно.

Малиновский. Если вы дадите мне пять дней, то в последующие пять дней я возьму Будапешт. Если же мы предпримем штурм безотлагательно, то 46-я армия, в силу недостаточности сил, не сможет нанести стремительный удар, а в итоге увязнет в продолжительных боях на подступах к венгерской столице. Иными словами говоря: она будет не в состоянии взять Будапешт.

Сталин. Почему вы так упрямо отстаиваете свою позицию? Очевидно, вы не полностью понимаете политическую значимость немедленного военного наступления на Будапешт.

Малиновский. Я осознаю, какое большое политическое значение имеет взятие Будапешта. И именно по этой причине я прошу пять дней.

Сталин. Настоящим я приказываю вам завтра же начать наступление на Будапешт.

Не дав ничего больше сказать в ответ, Сталин прервал разговор и положил трубку.

Специалисты расходятся в оценках того, было ли решение, принятое Сталиным, верным. Когда был отдан приказ о наступлении, 23-й стрелковый корпус, который должен был стать резервом фронта, все еще находился в пути. Еще один (4-й) механизированный корпус Р.Я. Малиновский так и не получил: он прибыл только на следующий день. А 4-й Украинский фронт, который также должен был принимать участие в окружении Будапешта, не сумел вовремя выйти на Венгерскую равнину.

Уже 26 октября немецкое командование, осознав угрозу советского наступления, начало перегруппировку своих сил.

Начало осады. Бои на венгерской равнине в период с 29 октября и 18 ноября 1944 г.

К 1 ноября в район Кечкемета были переброшены 23-я и 24-я танковые дивизии. Кроме того, началась переброска туда 13-й танковой дивизии, моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» и 8-й кавалерийской дивизии СС «Флориан Гейер». Этими силами командующий немецкой группы армий «Юг» генерал-полковник Ганс Фриснер планировал вернуть территории на Венгерской равнине и создать по реке Тиса хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Советское наступление началось в назначенное время после непродолжительной артиллерийской подготовки южнее Кечкемета в направлении на север ударами 37-го стрелкового и 2-го механизированного корпусов. Вскоре советские танки прорвали оборону венгерских войск в полосе примерно 25 км. Стремительное движение вперед, которое не смог остановить неудачный контрудар немецкой

24-й танковой дивизии, продолжалось всю ночь. Однако 30 ноября продвижение застопорилось после того, как немецкие и венгерские войска, в особенности их зенитная артиллерия, только в окрестностях Кечкемета сумели уничтожить 20 советских танков. В тот же день советская 7-я гвардейская армия форсировала Тису и стала медленно продвигаться вперед.

31 октября советские войска заняли Кечкемет, а 1 ноября Малиновский отдал приказ 4-му гвардейскому механизированному корпусу и 23-му стрелковому корпусу в течение трех дней захватить Будапешт, не дав немецким войскам провести перегруппировку.

Бронетехника и пехота, перевозимая на грузовиках и повозках с лошадьми, должны были внезапно форсировать Дунай и окружить Будапешт с юга. В то же время 2-й гвардейский механизированный корпус получил задачу обойти город с востока. Поскольку основные силы советских фронтов все еще находились на расстоянии 40–50 км от Пешта, а на той стороне, где располагался Буда, не было советских плацдармов, на практике план исходил из того, что можно было просто и беспрепятственно совершить «прогулку» внутрь венгерской столицы.

У венгерских и немецких войск не было шансов для успешной обороны территории между Дунаем и Тисой. К 31 октября их эти сильно потрепанные войска насчитывали примерно 17 400 солдат и офицеров, против которых действовали примерно 52 тысячи русских. Против 97 танков и штурмовых орудий немцев и венгров корпуса фронта Р.Я. Малиновского могли двинуть 321 единицу бронированной техники (см. табл. 1 и 2, с. 423–424). Топографически данная местность хорошо подходила для широкомасштабных действий танковых соединений, поэтому в обороне немецкая и венгерская сторона не смогли бы здесь долго продержаться. Но все же, как показал ход дальнейших событий, даже венгры (не говоря уже о немцах) сумели сохранить достаточно мощную группировку войск, которой вскоре предстояло принять участие в последней, самой опустошительной фазе войны на территории Венгрии. На первых этапах сражения закрепившиеся на Дунае венгерские части, укрепленные немцами, оказались серьезным препятствием для слабо подготовленного советского наступления. Во всяком случае, молниеносный бросок вперед оказался на этом участке для советских войск невозможным, так как они не имели для него достаточно сил. Военачальники масштаба Малиновского (с сентября 1944 г. Маршал Советского Союза) должны были знать, что достижение поставленной задачи было нереальным. Но поскольку Сталин отмахивался от всех возражений, Малиновскому ничего не оставалось, кроме как повиноваться.