Белорские хроники - Ольга Громыко

Никому и в голову не пришло для верности пальнуть в потерявшего сознание мага - а совершенно напрасно. Боясь задеть вампира, Ксандр ограничился простым силовым пассом, подкосившим колени и выбившим из рук оружие, и приготовился было орудовать мечом, но оставшиеся без главаря разбойники не приняли боя, бросившись врассыпную.

- Мразь! - сплюнул маг, убирая меч в ножны и наклоняясь за ребенком. Судя по интонации - если это слово вообще применимо к непрерывной вибрирующей трели, - и выражению сморщенного от рева личика, вампиреныш не столько испугался, сколько возмутился, приготовившись долго и жестоко мстить за такое бесцеремонное обращение.

Ороен, помедлив, разжал руки, и мертвое тело мешком осело к его ногам. Поморщившись, вампир нашарил засевший в боку болт, выдернул и швырнул в костер.

- Вот ты его теперь и успокаивай, - только и сказал он проштрафившемуся караульному, возвращаясь на лежак, и с головой укрылся одеялом.

А Ксандр всерьез задумался: не потерять ли ему сознание по-настоящему?

* * *

Лес горел совсем недавно - сверху еще осыпались черные хлопья бывшей листвы, горький сизоватый воздух першил в горле. Уцелели только самые высокие и зеленые деревья, занявшийся до самых макушек сухостой валялся на земле в виде дотлевающих колод, а от подроста остались лишь обугленные прутики стволов.

Ороен бросил на мага быстрый, вроде бы ничего не выражающий взгляд, но Ксандр пристыженно прикусил губу и потупился, хотя причиной пожара стали вовсе не пульсары или прочие огненные магические штучки. В лесу их не использовали, да и маги уже месяц как отказались от участия в войне. Люди превосходно обошлись катапультами с облитыми смолой и подожженными ядрами.

«Да, я маг. Я первым выступил на Совете с гневной и пламенной речью, убедив междурасовый Ковен Магов, до сих пор старавшийся держаться в стороне от политики, прекратить войну, приняв ради этого сторону вампиров.

Но я еще и человек. И все равно виноват - в том, что не сделал этого раньше... что вообще позволил войне начаться...»

- Orroen?! T-ta irra, kasshen!

- Trenn, in’sa! - охотно откликнулся Ороен, приветственно махнув рукой невидимому Стражу. - Thail’letta, na rren, weris Lan Kielanna!

- Klea, dsai w’est!

Из кустов так никто и не вышел, но вампир заметно оживился:

- Он сообщит Совету о нашем прибытии и позаботится, чтобы мы беспрепятственно добрались до города.

- Прекрасно, - с облегчением вздохнул маг, наконец-то позволив себе расслабить плечи. Хотя и до этого отлично понимал, что стреле совершенно все равно, в какую спину втыкаться - прямую или ссутуленную.

Пепелища домов и выжженные просеки встретились на их пути еще не раз. Но были и аккуратно расчищенные полянки, заново вспаханные поля и свежие, только что сложенные срубы с костяками-стропилами будущих крыш. Долина понемногу восстанавливалась - а теперь, с возвращением Повелителя, у нее и в самом деле появилась надежда на возрождение.

Сердцевину города война почти не затронула. У эффектного фонтана посреди площади стояла стройная - пожалуй, даже худощавая - женщина в черном облегающем костюме, выжидательно сложившая руки на груди и безо всякого энтузиазма наблюдающая за приближением мага. Легкий ветерок ворошил коротко, неровно остриженные волосы - то ли опаленные, то ли наспех обкорнанные ножом, чтобы не мешали в бою.

Ксандр заглянул ей в глаза и содрогнулся. Черные, пронзительные, глубоко запавшие от усталости и такой же застарелой ненависти... и совершенно мертвые. Маг подумал, что, если бы Догеве пришлось-таки принять последний, безнадежный бой, эта женщина бросилась бы на врага даже с голыми руками - беспощадно мстить за тех, кого она потеряла.

Охраны возле нее не было, но все проходящие в тот момент по площади женщины (ни одного мужчины Ксандр не заметил - видимо, те занимались восстановлением долины, да и немного их осталось) на всякий случай задерживались и настороженно присматривались к человеку, готовые, чуть что, броситься травнице на выручку.

Ребенок выбрал просто идеальный момент, чтобы сообщить миру о своем очередном недовольстве оным.

Это стало последней каплей. Вернее, пронзительным, насквозь пробуравившим голову воплем. Измученный, еле стоящий на ногах маг, несколько дней готовивший дипломатическую речь, неожиданно понял, что ему глубоко плевать, что подумает о нем Верховная Догевская Травница, неофициально возглавляющая Совет долины. Да пусть хоть загрызет на месте, лишь бы наконец-то полежать в тишине и покое!

И, без положенных церемоний шагнув вперед, молча протянул женщине свою ношу.

Травница брезгливо и удивленно присмотрелась к попискивающему свертку... и вдруг, вытаращив глаза, со звериным рычанием метнулась к магу и выхватила у него ребенка. Ксандр пошатнулся от неожиданности, Ороен едва успел придержать его за локоть, а вампирша, распотрошив пеленки и торопливо удостоверившись, что ей не померещилось, подняла испуганно вякнувшего младенца вверх и срывающимся голосом выкрикнула несколько слов на алладаре. Изумленные возгласы очень быстро сменились криками ликования, женщины плотным кольцом обступили травницу, наперебой тараторя и пытаясь коснуться пальцами хоть краешка пеленки.

О мужчинах забыли. Напрочь. Умиленно ахающая и сюсюкающая процессия (из середины которой доносились протестующие вопли младенца, запоздало сообразившего, во что он вляпался) пересекла поляну и скрылась в Доме Совещаний, оставив героев в гордом одиночестве.

- Может, по пиву? - неожиданно предложил Ороен, кивая на расположенное неподалеку заведеньице.

Ксандр, словно еще не веря в избавление от предмета их общих мук, посмотрел на свои пустые руки, потом воздел глаза к небу и истово возблагодарил всех богов оптом, хотя до сих пор сомневался в существовании даже одного.

- Да, за такое определенно стоит выпить!

И вампир с человеком, опираясь друг на друга, из последних сил поковыляли к пивной.

Но это уже совсем другая история...

- Ты, говорят, на паучиху собрался?

Данька поперхнулся, оплевав пивом стол и рубаху. Даже на штаны немножко попало. Разрешения присесть на свободный стул колдун не спрашивал. Сам черным сухоногим тараканом обшуршал стол и скрючился напротив, сложив руки на конце узловатой клюки и буравя парня глубоко ввалившимися глазами-бусинками.

Колдунов Данька, как и положено неглупому селянскому парню двадцати лет от роду, уважал и побаивался. А дряхлого, но все никак не укладывающегося в гроб чернокнижника-неклюда, способного одной левой поднять из этого самого гроба какую угодно пакость, так и вовсе боялся. Даже с тенью его дела иметь не желал, посему ограничился расплывчатым и ни к чему не обязывающим «угу».

Лысый сморчок... хотя нет, забирай выше - мухомор, а то и бледный поганец, - ни проваливать, ни заказывать пару кружек «за знакомство» не собирался. Скупость старого колдуна вошла в поговорку даже у ростовщиков. По слухам, за последние пять лет он не потратил ни единой заработанной чародейством монетки: во всех лавках ему отпускали бесплатно, ибо при намеке о расчете окаянный «покупатель» хоть и лез в кошель, но при этом начинал так злобно бубнить под нос какую-то невнятицу, что торгаши предпочитали потерпеть небольшой убыток, чем, скажем, пожар или нашествие крыс.