Полынь и мёд - Лина Манило

Останавливаюсь в дверях, сжимая в руках папку с надоевшим хуже горькой редьки отчётом, и молча смотрю на шефа. Я не видела его таким ни разу за семь лет: ослабленный узел тёмно-синего галстука, измятый дорогущий пиджак и слегка припыленный воротник некогда белоснежной рубашки. Даже на всегда идеально начисленных туфлях пыль, будто бы шеф бродил всю ночь по городу, борясь с бессонницей и пережёвывая проблемы. Сколько он уже не спит, пытаясь придумать выход?

– Олег Борисович, может быть, я кофе сварю? Завтрак закажу в офис… вы вообще, ели сегодня? Спали?

Шеф отрицательно качает головой, отметая предложение, а мне очень хочется его хоть как-то поддержать, но не знаю, что придумать.

Вообще Олег Борисович хороший человек и симпатичный мужчина: слегка за пятьдесят, всегда ухожен и бодр, модная стрижка, пронзительный взгляд и волевой подбородок – полный комплект. Но сейчас он больше похож на опускающегося всё ниже и ниже алкоголика, право слово. И помочь-то особенно нечем, потому остаётся лишь наблюдать.

– Ксения… – Олег Борисович окидывает меня хмурым взглядом с головы до ног и указывает рукой на стул. – Не суетись, присаживайся лучше. – Следуя просьбе, первым делом кладу папку на стол. Пусть любуется, не зря же я всю ночь убила. – Спасибо, что не заставила себя долго ждать.

Будто я сумела бы, когда он так настойчиво просил.

– Вам что-то конкретное от меня нужно?

Я действительно слегка в замешательстве, а мысли после бессонной ночи лениво сменяют одна другую. Уволить, наверное, решил. Ну и ладно, я и так к этому давно уже готова – надоело нервничать и волноваться каждый день.

Моргаю несколько раз, до боли смежая веки, а сердце в груди ухает барабаном. Слишком много кофе выпила, определённо слишком много. Если не умру от сердечного приступа, месяц пить кофе не стану.

А Олег Борисович так и ходит из угла в угол, никак не успокоится. Я и сама, кажется, готова вскочить и семенить рядом с ним, предаваясь тягостным размышлениям. Чужой негатив – жутко заразная штука.

И я решаю взять дело в свои руки:

– Олег Борисович, если вы хотите меня уволить, то я готова. Правда, не нервничайте так. Всё хорошо.

– Уволить? – смотрит на меня удивлённо, но в итоге отмахивается, улыбаясь. – Нет, увольнять тебя я не собираюсь.

– Тогда что случилось?

– Ксения, ты прекрасно знаешь, насколько плохо у нас идут дела, – начинает, тяжело вздохнув. – Ты одна из немногих, кто не оставил фирму, кто ещё верил, что всё можно наладить, но, увы, я оказался бездарным руководителем.

Передёргиваю плечами, но не перебиваю, чтобы не спугнуть поток гениальных мыслей.

– Недавно мне поступило предложение от фирмы «Полиграфсервис». Очень выгодное предложение, учитывая наши перспективы.

“Полиграфсервис” – самая крупная компания в стране, практически холдинг, включающий в себя, помимо прочего, крупное издательство, рекламное агентство и ещё кучу-кучу всего. Мы по сравнению с ними маленькие и скромные, хотя когда-то занимали очень хорошее место в своей отрасли.

– И я решил продать… продаться, в общем, им решил. Ребята молодые, энергичные, зубами готовы рвать эту жизнь и выходить на новый уровень.

– Наверное, это самый оптимальный выход, – пожимаю плечами, понимая, что Олег Борисович не мог придумать идеи лучше.

Зря он на себя ругается – он хороший руководитель.

– Да, гораздо получше банкротства, – тихо смеётся, а я чувствую, что мне и самой улыбаться хочется.

– А от меня-то что требуется? – возвращаюсь к самому важному для себя вопросу, из-за которого я вышла из дома в такую рань.

– Мне нужно, чтобы ты отвезла копию отчёта и кое-какие документы в центральный офис «Полиграфсервиса». Это очень срочно. Документы важные, никаким курьерам я доверить их не могу.

Будто бы у меня есть другие варианты для выбора. Потому собираю остатки сил в кулак и, стараясь не думать о том, что нужный офис находится в двух часах езды по пробкам от нашего, выхожу на улицу. Главное, ничего не забыть и не перепутать.

От наставлений шефа кружится голова, а спать хочется неимоверно. Но я держусь на остатках плещущегося в венах кофеина и личном упрямстве. Есть такое слово «надо», а мы все дружно отвечаем «есть!».

Не знаю, что творится в моей голове, о чём я вообще думаю, когда ступаю на широкую дорогу, даже не посмотрев по сторонам. А когда раздаётся визг тормозов, и меня каким-то чудом отбрасывает назад, я даже не успеваю испугаться. Всё происходит точно на большом экране, и момент этот обрывками киноплёнки перед глазами проносится.

Приземляюсь на задницу, не чувствуя боли – очень плавно падаю, да ещё и на мягкую изумрудную траву, уже успевшую вырасти у обочины. Порыв пахнущего поздними нарциссами ветра бьёт в лицо, тёмные пряди падают мне на глаза, закрывая мир плотной пеленой, а я цепляюсь за папку с документами, как за спасательный круг. На всё это уходит не дольше нескольких секунд, а в ушах эхом визг тормозов автомобиля, под колёса которого я чуть было не попала.

А ещё мне очень стыдно: по своей дури чуть под машину не попала, напугала, наверное, человека, ещё и валяюсь у обочины мешком с картошкой. Хорошо, хоть с утра брюки надела, а то вдвойне было бы неудобно.

Совсем рядом что-то хлопает, я убираю назад упавшие на глаза волосы и смотрю на пару тяжёлых светлых ботинок, возникших совсем рядом со мной. А когда поднимаю медленно взгляд, вижу того, кого видеть в этой жизни больше ни разу не планировала.

– Нет, я, конечно, всё понимаю, но ты не имеешь права умирать, пока не сказала мне своего имени.

Роман.

Нет, я знал, конечно, что найду её, но не думал, что она самолично бросится под мои колёса. Конечно, я бы мог гордиться собой, мол, такая девушка выбрала именно мою машину, чтобы свести счёты с жизнью, только ситуация, если не прикрывать её иронией, очень страшная.

Откуда она вообще выпрыгнула? Чуть сердце не выплюнул, когда она, перепуганная, назад отскочила, а я тормозил машину, вцепившись в руль руками с такой силой, будто сломать пальцы хотел. Вся жизнь, мать её, перед глазами пролетела – я даже слова все нормальные забыл, одни маты в мозгах пульсировали. Я машину вожу лет с четырнадцати, – когда права получал, уже был опытным водилой, хоть в дальнобой иди. И ни разу не попадал в аварии, никогда не пытался сбить человека или протаранить лобовухой столб. А тут, ты смотри, какие дела творятся.

Я не успел в деталях рассмотреть самоубийцу – всё произошло слишком быстро. Выскочил на улицу, хотел заорать на девушку – честно, испугался за неё до трясущихся поджилок. Нельзя же быть такой неосторожной, нельзя. Жизнь не место для таких лихих манёвров. Но когда увидел, кто именно плюхнулся своим очаровательным задом в траву, злость утихла так же быстро, как и родилась во мне. Просто схлынула морской волной, даже следа не осталось.