Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета - Марина Серова

Господи, ну и детский сад! Что за подруга у меня такая – наивная, как школьница, будто ровесница своих обожаемых учеников.

Я отправилась в комнату, собрала подходящие вещи, чтобы утеплить Истомину:

– Одевайся быстро. Сейчас идем к тебе.

– Так у меня же нет ключа. Я вам тут целый час толкую.

– Твою дверь только ленивый вор не откроет.

Света на площадке, где находилась квартира Истоминой, не было. Я попросила Димку посветить мне зажигалкой.

Повозившись пару минут с замком, я открыла дверь, шагнула внутрь, в темноту квартиры, и едва не упала, споткнувшись обо что-то мягкое.

Я чертыхнулась нарочито громко, поскольку эта тишина, стоявшая в квартире, показалась мне зловещей. Не знаю почему, но у меня мороз по коже пошел.

Ленка с Димкой стояли у порога, и мне казалось, что я слышу даже прерывистое дыхание взволнованной подруги.

Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель и щелкнула им…

Ленка, округлив глаза, которые, казалось, давно готовились выскочить из орбит, открыла было рот, чтобы неистово, дико закричать. Но потом, тихо ойкнув, прикрыла его рукой и стала медленно сползать по стене. Она потеряла сознание. Руки безвольно повисли вдоль тела. Я ей в какой-то степени даже была благодарна за такую реакцию. Гораздо хуже было бы, если бы она все же завопила так, как собиралась, – весь дом бы на уши поставила.

На полу в прихожке, неестественно вывернув шею, головой к двери лежал новый друг Истоминой Костя. На затылке несчастного запеклась кровь. На щеке тонкая струйка тоже засохшей крови. Рядом с ним валялись осколки от керамической вазы, которая обычно стояла у Истоминой на тумбочке в прихожке.

Дима наклонился к парню, взял его за запястье:

– Готов, уже холодный, – констатировал он.

– Ничего не трогай, – почему-то шепотом предупредила его я.

Он кивнул, выпрямился.

– Смотри, Таня, а перстня-то нет.

Перстня действительно не было.

– Может быть, он у него в кармане? – предположил Кортнев.

Я пожала плечами. Вряд ли человек станет дорогостоящую вещь класть в карман. Потом добавила:

– Или они его приватизировали уже. Думаю, это дело рук наших вчерашних преследователей.

– Что будем делать, Таня? – голос Димки дрожал – ему тоже было страшно.

– Для начала займемся Ленкой.

Он взял ее на руки, как пушинку, и шагнул через Костю.

– Включи свет, Таня.

Я включила свет и кинулась на кухню за нашатырем.

Ленка поморщилась, пытаясь увернуться от «благоухающего» тампона, и открыла глаза.

– Иванова, ну почему я такая невезучая? – тихо простонала она, по ее щекам покатились слезы.

Она поднялась, села и закрыла руками лицо, раскачиваясь из стороны в сторону. Слезы струились между пальцев.

Я пока не трогала ее. Это бесполезно. Надо, чтобы она осознала, что случившегося поправить уже невозможно. В такие моменты нельзя сразу пытаться успокоить человека, может начаться истерика. По себе знаю: одно дело, если я сама что-то пытаюсь в себе перемолоть, и совсем другое, когда меня начинают успокаивать и жалеть. Мне тогда становится еще больше жаль себя, родную, слезы аж душить начинают.

Я понимаю, что Ленке сейчас нелегко. Но не только ей. Нам с Димкой тоже нелегко. Мы все трое были в этом чертовом кафе. Вот ведь, предупреждали меня «кости». И интуиция не молчала. Я постоянно находилась в состоянии тревожного ожидания чего-то дурного.

И это дурное произошло. Но что конкретно? Почему нас стали преследовать? И как на нас вышли? Хотя, что тут мудреного. На Димку по номеру его машины. Точно так же, как я собралась выйти на молодчиков-«близнецов». Его пытались найти дома, на работе. Если бы по счастливой случайности он не был в это время у меня, то неизвестно еще, чем бы встреча с «близнецами» закончилась. Я была уверена, что Костю убили именно они.

Так, пойдем дальше. Если парни смогли по номеру машины вычислить владельца и его место жительства, значит, у них есть определенные связи. Не каждый сможет получить такую информацию.

С Ленкой еще проще. Она сама себя перед ними в гардеробе назвала. Тут особого ума не требуется. Видимо, как-то они вышли и на Костю, раз он примчался к Истоминой испуганным.

Осталась одна я. Могут, конечно, при желании и меня разыскать. Нет ничего невозможного.

И что получается? На нас охотятся, так, что ли? На всех четверых? Кино. Пора нанять себя, родную, расследовать дело чрезвычайной сложности. Пока на меня не начали охоту. Или уже начали, но пока безуспешно?

Я пока размышляла про себя, боясь озвучить свои догадки. Ленка этого вообще не выдержит. Она все еще всхлипывала, размазывая слезы по щекам и, как маленькая девочка, шмыгала носом.

Я внимательно осмотрелась. Порядок в квартире не нарушен, если не считать одного опрокинутого стула. Вроде бы все вещи на местах. Ну об этом лучше Ленке судить, вот только оклемается немного.

– Так, Елена Михайловна, – грубовато сказала я, – поплакала и хватит. Прежде чем вызвать милицию, нам надо продумать, что делать в данной ситуации и как себя вести. Во-первых, где у тебя лежит запасной ключ?

– В тумбочке в прихожке. Где ж ему еще лежать? А еще один у мамы.

В тумбочке запасного ключа не оказалось. Им воспользовались преступники, иного мнения быть не может. Однозначно, как любит выражаться известный политический лидер.

– Ладно, проехали. Сейчас ты еще раз, теперь уже со всеми мыслимыми и немыслимыми подробностями, расскажешь про эпопею с ключом. Желательно, с указанием максимально точного времени.

– Я ч-что, к-каждую минуту на часы смотрела, что ли? – заикаясь от рыданий, спросила Ленка.

– Но ведь ты же помнишь, что из квартиры вышла именно в полдесятого. Так и продолжай в том же духе.

Вот что из этого получилось.

Двадцать один тридцать – вышла из подъезда. Спускалась по лестнице. Никого подозрительного не видела. Вполне возможно, что именно в данный момент преступники поднимались в лифте. Костя открыл на звонок, справедливо решив, что вернулась Елена с хлебом или вернулась, вспомнив, что забыла сумку или деньги.

А она в это время подошла к окошку ночной торговли, позвонила, купила хлеб. Деньги доставала из кармана.

Тут же около окошка встретила подругу из соседнего дома. Поболтала. Потом проводила ее до подъезда, снова поболтала.

Ленка утверждает, что поболтала совсем чуть-чуть. Зная ее талант к словоблудию, я предполагаю, что прошло не менее сорока минут.

Подошла к подъезду, обнаружила пропажу ключа, прошлась туда-сюда по тропинке в надежде на чудо – пыталась отыскать ключ. Никак не хотела смириться с его потерей. К поискам подключается неизвестный мужчина, светит ей сначала зажигалкой, потом спичками. Потом менты посветили фарами. Менты въехали во двор как раз тогда, когда у стоявшей возле дверей магазина автомашины сработала сигнализация. Поиски ничего не дали. Чуда опять не произошло. Но надежду Ленка не потеряла, ее осенило, что она могла отдать ключ продавцу вместе со свернутой десяткой, и вновь вернулась к окошку ночной торговли, попросила поискать ключ в кассе. Продавец перетрясла кассу, но безрезультатно.