Жена напрокат - Айрин Лакс

Но Смоляков привёз меня и сына в итальянский ресторанчик. Мы сидели на уютной верандочке на открытом воздухе.

Мирон уплетал пиццу за обе щеки, я ковыряла вилкой салат, настороженно глядя на Смолякова. Настороженно и чуточку заворожённо.

Всё-таки он — красавчик, даже несмотря на сломанный нос. Широкое, мужественное лицо с аккуратной щетиной и бородкой располагает к себе.

Смолякова не портит даже заживающий синяк желтоватого цвета у края левого глаза.

А когда он улыбается, становится не по себе! Как будто создатель выкручивает жар лучей солнца на полную мощность, и становится одновременно тепло и жутко волнительно.

Поневоле я сравнивала Мирона и Даниила: чертовски сильно похожи.

Надеюсь, сынишка не станет спрашивать, почему он так похож на своего нового лучшего друга. А Смоляков всего за каких три часа успел занять место «нового лучшего друга» Мирона.

Чересчур активный! Хотя он же нападающий! Кажется, нападающий?

Но теперь я уверена, что после того, как Смоляков исчезнет за горизонтом, я обязательно посмотрю сведения о нём в интернете.

После того, как Мирон съел пиццу, побегал вокруг фонтана в парке напротив, распугал всех голубей и, наконец, попросился домой, я мысленно вздохнула. Всё, можно возвращаться!

Но не тут-то было.

Мирону захотелось ещё и мороженого. Причём, он успел получить заветный рожок, но не успел его съесть. Так и уснул, сидя на скамейке, уткнувшись лицом в мощное плечо Смолякова.

— Уснул, — тихо сказал Смоляков.

Я хотела забрать мороженое из кулачка сына, но не успела. Мороженое размазалось по белой футболке Смолякова.

— Извини, — поморщилась я.

— Ерунда, — милостиво махнул Смоляков, подняв сына.

Мне ничего не оставалось, кроме как идти за ним, думая о том, что сегодня Смоляков чересчур долго на руках нашу небольшую семью. Сначала — меня, теперь — сына.

Кстати, слова Даниила о мази оказались пророческими. Действие чудо-препарата заканчивалось, и я чувствовала подступающую боль.

Я облизывалась, глядя на бардачок в машине Смолякова, ощущая себя едва ли не воровкой.

Просто мне очень сильно хотелось опять порхать, как бабочка, жужжать, как пчела, и не надеяться на помощь мускулистых красавцев.

— Даже не вздумай! — пригрозил мне Даниил.

— О чём ты? — прикинулась я невинной овечкой.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, — усмехнулся хоккеист. — Сейчас я заеду в аптеку, будешь пользоваться тем средством, что доктор прописал.

— Я ни о чём таком не думала! — гордо ответила я, усаживаясь поудобнее в роскошном салоне автомобиля.

— Ага, верю.

— Молчи, Смоляков, я тебе тоже не слишком сильно верю! — съязвила в ответ я. — Потому что…

Потому что, не знаю почему.

Но внезапно Даниил наклонился и легко коснулся своими губами моих. Нежно и очень чувственно. Я бы даже сказала, очень поверхностно.

Но его руки довольно крепко сцепились на моей талии, он дёрнул меня к себе, давая понять, что ему хочется большего, чем этот невинно-нежный поцелуй.

Не знаю, что случилось бы со мной, реши он проявить чуть большую активность.

Потому что Даниил застиг меня врасплох. Я бы даже не сумела отреагировать, как приличная девушка, которая не хочет, чтобы её целовали.

Но правда в том, что последний раз приличную девушку целовали очень и очень давно.

Мои губы сейчас начали гореть даже от такого нежного поцелуя, а в голову ударило пьяным возбуждением и игривым желанием. Хотя я не пила даже газировку!

Я очнулась, только когда Даниил сам отстранился, буднично спросив:

— К тебе или ко мне?

— Ко мне, конечно же, — машинально ответила я и сразу же пояснила, чтобы звёздный хоккеист не возомнил о себе слишком много. — Мне нужно уложить спать своего сына.

— Нашего сына, — напомнил Смоляков, заводя мотор.

— И об этом, тоже, кстати, хочется поговорить. С чего вдруг тебе приспичило узнать, кого удалось осчастливить ребёнком? — спросила я.

Потом мысленно отсчитывала от десяти до нуля и обратно, чтобы унять бешено колотящееся сердце и ток разгорячённой крови.

— Если я тебе назову причину, ты будешь надо мной смеяться!

Автомобиль послушно заскользил по улицам вечернего города.

— Нет, мне очень не смешно, Даниил. Ты материал сдал? Сдал. То есть этим самым ты признал, что никак не претендуешь на отцовство и прочее. Мне абсолютно всё равно, по каким причинам ты решил сцедить в стаканчик излишки ценного добра из собственных яичек, но Мирон — мой сын. Ты не можешь заявляться и предъявлять права. С твоей стороны вообще было некрасиво пользоваться положением и деньгами, вторгаясь в мою жизнь.

Даниил побарабанил пальцами по рулю, решая, что сказать.

— Скажем так, у меня были некоторые причины поступить так. Оплодотворения не должно было произойти!

— Да что ты говоришь? — удивилась я.

— Да, — кивнул головой Смоляков. — Это было сделано для рекламы клиники. Мне хорошо заплатили, пустили в массы рекламную информацию о том, что среди доноров есть известные спортсмены. Ну и материал пришлось сдать, для базы данных. Я не хотел никого оплодотворять. Мы договорились, что мой материал законсервируют. Я хотел убить двух зайцев: и обезопасить себя в будущем, мало ли…

— И денег заработать? — спросила я.

— Не без этого, да, — усмехнулся Даниил. — Меня заверили, что материал не пустят в ход, мол, будет неприкосновенен. Детскую фотографию для анкеты я выбрал самую неприглядную, никто по ней бы не опознал, что это я. Короче, всё должно было пройти не так. Но потом выяснилось, что по вине невнимательного персонала материал пустили в ход. Оказывается, донор RBD-00142 кому-то приглянулся.

— Любопытная ситуация, — пробормотала я, веря Смолякову на слово.

Почему-то сомнений в правдивости его слов не возникло ни разу.

— Очень. Руководство клиники извинялось, конечно. Кстати, мне даже выплатили компенсацию. Но искать тогда будущую мать моего ребёнка я не стал. Ну не требовать же обратного, да?

— Хорошо. Это понятно. Я рада, что тебе ещё и приплатили за то, что твоя сперма попала ко мне, — усмехнулась я. — Но это никак-никак не объясняет, почему ты внезапно появился.

— Говорю же, смеяться будешь, — повторил Даниил с лёгкой усмешкой, не глядя на меня. — Сон мне приснился.

Я прыснула от смеха, глядя на брутального и бородатого красавца.

— Сон? Серьёзно?!