Грешница - Сьюзен Джонсон

— Черт возьми, отец. Я ненавижу этого человека.

— Дорогая, — нежно сказал отец, по-настоящему обеспокоенный будущим своей дочери. Не имея денег на то, чтобы бывать в свете, она могла ждать предложений лишь от мелкопоместного дворянства. Но он хотел большего для своей дочери: графа, пускай обедневшего. — Будь просто вежливой.., хотя бы. Человек ищет твоего общества.

— Заставь Данкэна и Нейла жениться на дочерях богатых торговцев, папа, и оставь меня в покое.

— Возможно, мы так и сделаем. Чел, когда придет время, — напомнил ей Данкэн. — Просто Ратлэдж первым выследил твое красивое лицо.

— Мне ужасно повезло! Я не буду, папа. Я не буду с ним мила. Я не хочу думать о браке с ним. У него кожа белая, как у женщины. Пусть Данкэн и Нейл идут и торгуют своей привлекательной наружностью перед бескровными дочерьми пивоваров. Я обещаю относиться к ним, как к принцессам, когда они придут в семью, даже не улыбнусь, когда их отец, пивоварный денежный мешок, будет надевать лиловый жилет и золотую цепочку для часов в два фута[2]к обеду.

Ее слова совсем не казались забавными отцу, потому что его глаза были серыми, как кремень.

— Молодой виконт приедет ужинать, и как моя дочь ты будешь с ним обходительна — и это мое последнее слово.

Фергас из Фергасонов, он говорил голосом, в котором были слышны ноты помещичьего рода, насчитывающего пять столетий.

— Да, папа, — спокойно сказала Челси, поняв, что отец достиг пределов своего терпения.

Ей оставалось всего двадцать четыре часа на то, чтобы потерять свою невинность.

Она надеялась только на то, что герцог Сетский будет спать сегодня ночью в своей постели.

Комната Челси купалась в серебряных бликах светящегося весеннего лунного света; она лежала на своей кровати, полностью одетая, время от времени посматривая на каминные часы, золотые стрелки и цифры которых мерцали в полумраке комнаты. Ей нужно дождаться, пока все уснут, чтобы ее уход не был замечен. К счастью, из-за раннего подъема, необходимого для утренних разминок лошадей, отец и младший брат рано уйдут к себе. Данкэн отправился к герцогу на веселую вечеринку, поэтому неизвестным было лишь местонахождение Нейла.

Десять тридцать. Она подождет еще полчаса. Даже если Нейл сидит в маленькой гостиной, ее уход по черной лестнице должен остаться незамеченным. Хотя она была настроена решительно в отношении епископа Хэтфилдского, мысли о том, что она задумала дерзкое, безрассудное и совершенно неподобающее леди, не мешали ее спокойствию. Она улыбнулась… С какой стороны ни посмотри, ее поведение было непристойным. Она воспитывалась в семье, где мужчины были полностью заняты скачками и разведением лошадей, и была решительно свободна от добродетелей, навязанных девушкам ее возраста. Она не умела вышивать или вести беседу о достоинствах люстрина или тонкого подкладочного шелка. Она не знала, как сидеть с притворной скромностью или мило стушеваться. Когда ее отец был в настроении, он напоминал ей, что леди непременно должна демонстрировать эти неотъемлемые качества.

Она довольно хорошо рисовала, но, к сожалению, не изящные акварели, обычно считавшиеся приличествующими женской школе. Ее первые наброски лошадей, сделанные едва ли не в пятилетнем возрасте, были настолько не по-детски совершенными, что вскоре она стала писать маслом. Картины, изображающие породистых чемпионов и охотничьих лошадей из их конюшен были развешаны по всему дому Она также могла с профессиональным изяществом играть на лютне — талант, доставшийся ей от матери и поощряемый отцом. Когда она играла для него, а это случалось часто, он вспоминал о своей любимой жене.

Оставив размышления о том, как прилично или неприлично вести себя леди, она в смятении подумала о том, как именно она будет обольщать герцога Сетского. В присутствии Данкэна она не могла открыто подойти к нему. А по поддразниваниям Нейла над Данкэном, когда тот собирался на ужин к герцогу.

Челси поняла, что у него будут женщины из Лондона.

Опытные женщины. Кай ей справиться с этим?

Совращение было решительно за пределами ее возможностей. Серебряные блики лунного света выдали ее румянец: она вспомнила восхитительное прикосновение губ герцога и его горячего мускулистого тела.

Несмотря на беспокойство и беспорядочность мыслей в отношении плана действий и неопытность в искусстве обольщения, образ молодого и красивого герцога укреплял ее решимость. Она не будет пассивным участником в товарообменной сделке с Джорджем Прайном, с его противной белой кожей и холодными руками, она лучше расстанется с тем единственным товаром, так алчно меняемым на деньги и титулы на брачном рынке. А поможет ей в этом красивый и распутный герцог Сетский. Ей нравилось слово «поможет». Оно несколько смягчало то, что она задумала, делало менее устрашающим и возмутительным.

Она доставит ему удовольствие, а он поможет ей перехитрить противного епископа Хэтфилдского.

С этой мыслью она встала с кровати, решительная и собранная. Одетая в свое лучшее новое платье для большего обольщения герцога и в надежде, что ее соблазнительность компенсирует неопытность, Челси пересекла освещенную лунным светом комнату и подошла к шкафу. Вынув темный плащ, пахнущий розовым маслом, изготовленным из цветов ее летнего сада, она накинула его на плечи и вышла из комнаты, не оглянувшись.

Ей удалось покинуть дом без неожиданностей, и, сделав большой полукруг, чтобы не разбудить конюхов, Челси вышла на пастбище, примыкающее к парку герцога Сазерлэндского. Прямиком пройдя несколько миль, можно было легко добраться до Сикс-Майл-Ботома, служившего домом герцогу Сетскому на время скачек.

Трава была мокрой, она пахла свежо и едко; воздух был теплым; ветер утих; светила яркая и красивая луна, разбойничья луна. Она улыбнулась от неожиданного сравнения: она шла с нежданным визитом к герцогу Сетскому, так же как ее предки шли походом на соседние земли. Она шла, чтобы взять то, что хотела. Его прекрасное тело.

Сначала в тишине ночи она услышала шум от развлечений, доносившийся из дома герцога Сетского: высокий женский смех, прекрасные нежные звуки скрипки и клавесина, слышные между взрывами веселья. А затем постепенно, сквозь бледный туман, окутавший низины, материализовался свет ярко освещенных окон, как что-то жуткое, фосфоресцирующее, увеличивающееся в размерах при приближении, свет свечей, мерцающих в двухэтажном фасаде фронтонных окон. Сверкающий огнями холостяцкий домик герцога свидетельствовал о его богатстве; он был больше, чем многие загородные дома, включая их дом в Аиршире.

Остановившись на секунду в тени замысловато сделанной железной решетки, отделяющей ее от сада перед террасой, она придумывала лучший способ пробраться внутрь, изучая многочисленных гостей через большие окна. Все женщины казались красивыми, оживленными, веселыми. С разной степенью интимности они расположились с аристократическими щеголями. После внимательного изучения комнат, она обнаружила Данкэна, томно танцующего с рыжеволосой красоткой.