Система - Юлия Шамаль

Я вошла в Универсум и не поверила своим глазам. Семь баллов. Зеленая рамка профиля. Не может быть.

…То же самое твердил мне сейчас в бионаушнике голос Тима:

– Заяц, это не может быть серьезной проблемой. Из-за одной просрочки такого не бывает. Ты раньше всегда вовремя платила кредиты. У тебя есть человеческая работа. Ну поссорились, покричали – с кем не бывает? Да, проучила тебя Система, надо быть сдержаннее. Теперь надо просто подобрать программу исправления ситуации. О!

– Что?

– Поговори-ка с Валентином, – предложил Тим. – У него есть связи в эмиссариате, я знаю. Может, рекомендацию даст или еще что-то…

Мы работали в одной корпорации, Тим знал Валентина и его возможности.

Я согласилась и набрала начальника. На звонок Валентин, конечно же, не ответил. Нужно было ехать в офис. Я нажала на кнопку вызова авто – как раз из-за угла неторопливо показывался симпатичный беленький и совершенно пустой беспилотник, обычно меня возили такие. Я уж было поднялась со скамейки, но авто, не замедлив скорость и не моргнув фарой, прошмыгнуло мимо. Я уставилась на биочасы. А, ну конечно: «На вашем уровне этот вид транспорта недоступен». Погружаться в прелести общественной транспортной сети мне сейчас не хотелось. Тем более что офис «Х-Видения» находился относительно недалеко от районного эмиссариата.

Впервые за многие годы я пошла по городу пешком. Странное это было чувство. Пешеходы у нас по городу не ходят. Для пешеходов есть парки, прогулочные зоны. Я понимала, что выгляжу нелепо, и старалась идти быстро. Сверкающее здание было видно издалека.

Компания «Х-Видение» (полное наименование «Свободное Общественное Х-Видение» – произносить надо было именно «Икс-видение») была компанией-гигантом. Отец называл ее телевизионной компанией-монополистом, но он был безнадежно старомоден – так же, как сами эти слова: «монополия» и «телевидение».

«Х-Видение» производило самую разношерстную аудиовизуальную продукцию: девяносто процентов всего, что выводилось на внешние и внутренние аудиовизуальные панели в этой части света, было продукцией «Х-Видения».

Я трудилась сценаристом сектора драмы отдела реальных историй кре-департамента.

«Страшное, тяжелое, все, от чего слезы и мурашки по коже, это к вам, – объяснял нам на Свободных тактических сессиях Валентин, начальник кре-депа. – И вы мне тут не жалуйтесь на жизнь! А целуйте ноги гуманитарщикам за то, что у вас вообще есть работа».

Валентин говорил чистую правду. Получить работу, будучи человеком, было не так-то просто.

Первая беспилотная революция тридцать лет назад лишила работы миллионы водителей, пекарей и банковских клерков по всему миру. Представители творческой интеллигенции – писатели, сценаристы, журналисты – смотрели на это, горестно вздыхали, писали пронзительные статьи насчет глобальных цивилизационных изменений, а в перерывах за чашечкой биокапучино сокрушались о судьбах «простого человека». А вскоре Вторая беспилотная революция добралась и до интеллигенции.

Оказалось, что программы пишут горестные статьи о судьбе человечества ничуть не хуже, чем пекут булочки и водят автомобили. Огромную часть творческих работ алгоритмы научились выполнять не хуже людей, и при этом совершенно бесплатно. Приложение «Ре-райт» сочиняло типовые тексты ровно так же, как писали их последние пару десятков лет так называемые «профессиональные копирайтеры». (Тесты Тьюринга были пройдены со свистом – невозможно было отличить текст, созданный алгоритмом, от текста, написанного человеком.) Да ладно тексты! С газетными статьями, сценариями телепрограмм, документальных фильмов и сериалов приложения справлялись на отлично. Газеты, издательские дома, теле– и кинокомпании – как транспортные концерны и банки за десять лет до этого – охотно отказались от живых работников и перешли на услуги приложений.

Безработица грозила стать глобальной, но тут очень вовремя наступило Общество абсолютной Свободы, провозгласившее главными ценностями Свободу, Доверие и Открытость. Эти прекрасные категории закрепили во Всеобщей Конституции законное право человека на Свободу от работы. Ну а дальше требовалось только одно – помочь человеку получить от законной Свободы максимум наслаждения. Ибо что еще делать со Свободой, современные философы – даже подгоняемые наступающими им на пятки алгоритмами, – придумать не могли.

Определенных достижений Единое координационное правительство все-таки добилось, чего бы там батя ни говорил. Во-первых, на Земле наконец-то сократилось население – а ведь этого не удавалось добиться ни одному правительству за всю историю человечества. Во-вторых, был достигнут баланс между экономикой и Системой: люди получали социальные пособия согласно баллам рейтинга, а биогастрономия позволяла держать миллиарды безработных в полуголодном, но относительно спокойном состоянии – безо всех этих традиционных ужасов начала века типа голода в Африке. В-третьих, все это было окрашено в безупречные морально-нравственные тона.

По всему миру цвели сотни гуманитарных концепций, программ и организаций по защите и поддержке людей. Людей от машин защищали так рьяно, что в противовес этим движениям пришлось создавать встречные течения, которые настаивали на наличии у приложений и алгоритмов личности – тоже нуждающейся в защите.

В Европейском секторе – гуманитарном центре Свободного мира – уже голосовали за проекты законов о защите искусственного интеллекта от людей. Это было прекрасно. Общество абсолютной Свободы не лгало и предоставляло свободу всем – даже алгоритмам.

В творческом мире людей тихая паника сменилась раздражением, разложением, декадансом и прочими сумерками богов. Из пишущих людей при работе сумели остаться от силы процентов десять. В основном, благодаря «Межправительственной гуманитарной программе поддержки людей» – по которой, кстати, трудоустроилась и я, причем именно наличие гуманитарной программы в профиле когда-то добавило один балл к моей девятибалльной истории успеха.

Правда, была одна проблема. Одна вещь, которую приложения делать не умели, и алгоритмизировать которую не удавалось. Программисты, элита земного шара, бились над проблемой уже не один десяток лет, но воз, как говорится, стоял и ныне там. Талант. Приложения не умели быть талантливыми.

Впрочем, поможет ли мне сейчас талант – я не имела ни малейшего понятия. На рынке труда люди плохо выдерживали конкуренцию…

Тяжелая стеклянная дверь медленно подалась мне навстречу. Я пересекла порог и в очередной раз поразилась тому, что в огромном сверкающем холле «Х-Видения» только один турникет. Неизбежно скапливается очередь. Хотя ходить на работу каждый день давно не принято – все работают по домам – все равно у турникета всегда люди. Счастливчики, которых выбрала гуманитарная программа поддержки. Приходят периодически. То вопрос редактору задать, то рейтинг обсудить, то просто почувствовать себя десятибалльником в обществе живых, себе подобных.

Глядя на эту цветную очередь, я подумала, что с турникетом это они придумали нарочно. Пудрить населению мозги – и так донельзя запудренные. Со стороны-то кажется, что людей работает много – ну раз очередь стоит. А реально в нашем отделе пять человек. А он чуть не самый крупный во всем кре-департаменте.