Шолох. Академия Буря - Антонина Крейн

Найт сощурилась, но решила пока не уточнять детали. Просто с размаху запрыгнула на свою кровать. Та встретила ее теплейшими объятиями.

– А мне говорили, этот корпус очень плох, – отметила Найт, щупая дорогой матрас.

Фрэнсис пожал плечами:

– Ремонт закончился на днях. Не все в курсе.

– Ну уж Стэн – заместитель леди-ректора – должен знать?

– Главное, что леди-ректор знает, – не согласился юноша и отвернулся к окну. А потом захлопнул его.

Урчавшее море заглохло.

И вдруг… Растаяло, как свежая акварель под дождем. За стеклом медленно, триумфально проступил сад академии. Темная гуща деревьев, сверху похожих на брокколи; озерцо, поблескивающее под луной; смутные очертания коттеджей.

Ладислава, не веря, подошла.

– Значит, это действительно блуждающий портал? – протянула девушка.

– Да.

– Я думала, такого в принципе не бывает.

– Этерна – особое место, – пожал плечами Фрэнсис. – Насколько я знаю, таких порталов тут несколько. Прыгают по этажу, когда окна закрыты. Хотя, конечно, слово «портал» тут зря применяют: окна ведут в море, а не в другой мир. Но так уж сложилось.

Он, даже не взглянув на сад, развернулся спиной и оперся о подоконник руками. Ладислава глянула на слабое, призрачное отражение его лохматого затылка в стекле. У Фрэнсиса была такая идеальная форма головы, что Найт невольно захотелось его побрить – под священника.

– Эй, – сказала она, постучав юношу по плечу. – Если что – я все-таки не буду тебя шантажировать. И никому не скажу. Все имеют право на маленькую тайну.

Мне ли не знать.

Брюнет посмотрел на нее искоса. Взгляд у него был тяжелый. Найт подумала, что поторопилась с физическим контактом, но юноша вдруг улыбнулся и кивнул:

– Я тоже так считаю.

Тотчас в дверь постучались.

– Фрэ-э-энс! Ты там как? Уже можно? – раздался взволнованный женский голос.

– Тисса, у нас гость, – предупредил парень и мгновенно подобрался.

В спальню влетела девушка: хищная и потерянная, как черная птица, рыскающая в ночи.

Короткое трикотажное платье, поверх – вязаный кардиган до пола, все в темно-синей гамме. Высокая, гибкая, с темными вьющимися волосами. Часть из них девушка скрутила на макушке в клубок, остальные свободно спадали до талии. Круглые очки-всезнайки в толстой оправе подчеркивали форму носа – с благородной горбинкой.

Девушка уставилась на Лади, как на привидение. Шокированно. Не зная: бежать или нападать.

– Ладислава, позволь познакомить тебя с Тиссой. Мы близнецы. Тисса – это Ладислава, – высокопарно представил Фрэнсис.

Тисса сделала реверанс в столичном стиле и бросила быстрый взгляд на брата. Фрэнсис кивнул: все под контролем.

– Только я не гость, – сказала Лади, широко улыбнувшись. – Я тут живу теперь, – и она демонстративно помахала ключом, взятым с тумбочки, как иной тернасец машет упряжкой от своего боевого скакуна.

– Со мной? – Тисса напряглась. – Я думала, я буду жить одна!

– Ну… Меня сюда поселил Стэн Хлестовски. Впрочем, он достал ключ наугад – то есть, простите, «по воле бога-хранителя Рэндома»… – дурачась, Лади легкомысленно коснулась лба сведенными кончиками пальцев, – видать, бог ошибся.

Но Тисса вдруг тоже коснулась лба в молитвенном жесте. Куда серьезней.

– Боги не ошибаются, – отрезала она. Так жестко, что в комнате на мгновение пахнуло инквизицией. – Никогда не ошибаются.

– Э-э-э, – Ладислава сначала опешила, потом иронично улыбнулась уголком рта. – Ну, в таком случае мне и впрямь суждено жить тут, верно?

– Верно, – поколебавшись, согласилась близняшка.

– Тис! – Фрэнсис сделал страшные глаза.

– А что? Раз на то воля хранителей, это может быть промысел на удачу, – девушка пожала плечами и с любовью оглянулась на стенную фреску.

Фрэнсис на секунду сокрушенно накрыл лицо ладонью. Потом вымученно улыбнулся Ладиславе, которая с жадностью следила за странной перебранкой.

– Будете липовый сбор? – спросила Тисса, подходя к столу.

Там среди множества инструментов для зельеварения притаился хорошенький серебряный чайник.

– Соглашайся, Лади. У Тиссы много минусов, но в зельях и липовом сборе она разбирается, – вздохнул Фрэнсис, падая на кровать.

Тисса швырнула в него полотенцем. Потом по щелчку зажгла под посудиной маг-огонек, придирчиво понюхала разные колбочки и миски, отыскала три пиалы, более или менее похожие на чашки (из одной пришлось высыпать сухие василисковы лапки), и вскоре разлила всем янтарно-желтый напиток.

– А вы давно в академии? – спросила Найт, дуя на обжигающий липовый сбор.

– Несколько дней назад приехали, – сказал Фрэнсис.

– Мы новенькие. Перевелись сюда из Минакора. – Тисса с прямой спиной села на стул, такой неудобный, что он был похож на пыточный агрегат. – Будем учиться на пятом курсе.

Найт удивленно отхлебнула из химической чашки.

Так-так!

Во всем королевстве Асерин было только три учебных заведения, где готовили магов.

Два из них – университеты в столичном Минакоре и портовом Саусборне, – считались очень престижными. На любой их факультет (хоть магический, хоть какой) было сложно поступить: там учились отличники пополам со знатью.

А вот третья школа – Академия Буря – была куда проще. Здесь обучали только колдунов: узкий профиль, специализация, – звучало серьезно, но по факту диплом академии оценивался как «посредственный». В основном сюда приезжали бедняки, «средние умы», студенты, изгнанные за те или иные проступки, и безнадежные романтики (море, море кругом!) – которые, как Ладислава, надеялись хорошо провести время на острове.

Что-то подсказывало Найт, что ее новые знакомые – из третьей категории. Вон как переглядываются поверх чашек двумя парами одинаковых льдистых глаз…

По-любому накосячили.

Вслух Ладислава сказала:

– И я новенькая на острове! Ушла с четвертого курса. Правда, здесь буду заниматься с первогодками: я раньше не изучала магию, придется начинать с азов.

– Ого! – хором воскликнули близнецы.

Тисса подозрительно поправила очки:

– И тебе не жалко потерянного времени?

– С одной стороны – жалко. Именно поэтому я тут: надо было прекратить учиться там, где не хочется. С другой стороны, не факт, что то время – потерянное, – Найт пожала плечами.

В последний месяц она много думала о таких вещах. Больше, чем за все предыдущие годы сознательного бытия.

– Я нынешняя – его прямой результат. А себя я люблю. Как ни странно.