Розовый сад - Марта Поллок

– Донадье тоже будет, – мягко напомнил Константин невинным тоном.

– Я с радостью повидаюсь с ним. Действительно, давно не интересовалась его делами и учебой. Что-то такое мне говорила Джиллиан, но я не припомню. Как он, все так же занимается теннисом и обожает плавание?

Главное, чтобы не дрожал голос. Теперь ей только оставалось надеяться, что Джиллиан не наприглашала еще кучу непредвиденных гостей, в чем она уже не была уверена. Надо обо всем хорошенько поговорить с дочерью: лишние люди будут только мешать. Им необходимо обсудить это дурацкое объявление в «Беркширском наблюдателе». Может, это на самом деле очень серьезно?

– Так как я увижу вас обоих вечером, думаю, у нас появится прекрасная возможность поговорить о… – Флоренс запнулась. Она, всегда такая спокойная и сдержанная, в присутствии Константина теряла над собой контроль и теперь желала только одного – чтобы этот неприятный разговор немедленно закончился.

– Мой сын давно не занимается плаванием.

А еще, наверное, ты захочешь сообща придумать текст опровержения, не так ли? – подсказал Константин равнодушным голосом.

О, это было именно то, что она намеревалась сделать, но пока не знала, как к этому подойти.

– Да, конечно, именно так. Иначе соседи замучают. Как же, помолвка – это всегда повод сунуть нос в чужие дела, – с вымученной улыбкой произнесла Флоренс.

– Понятно. – Константин направился к двери, но на самом пороге повернулся и, помедлив, добавил:

– Итак, до вечера, женушка…

Кстати, Флоренс, ты должна радоваться, что этому твоему «шутнику» не пришло в голову написать, что дочь миссис Стормволл выходит замуж за сына мистера Стормволла. Автор текста явно из приятелей наших детей, но, вероятно, приехал учиться в колледж из тех мест, где слыхом не слыхивали о нашей с тобой свадьбе. Вот так-то!

Звякнул звонок, стукнула дверь. Флоренс осталась в одиночестве, и лишь запах дыма от выкуренной в кабинете сигары напоминал о состоявшемся разговоре. Кто бы только знал, столько сил отнял у нее этот диалог с незваным гостем! Лучше не ворошить прошлое. Кто знает, какие призраки таятся в канувших в небытие днях и ночах, какие тайны могут всплыть из бездны воспоминаний. Впрочем, кто-то из великих сказал, что люди вспоминают лишь то, что окончательно и бесповоротно забыли.

Честертон? Уайльд?.. Надо спросить у Джиллиан, уж она-то знает наверняка…

В полуоткрытую дверь заглянула Виктория. На широкоскулом лице не было ни тени сомнения в том, что состоявшийся между мистером Стормволлом и Флоренс разговор оказался тяжелым для последней. Умная и понятливая у меня помощница, благодарно подумала Флоренс. За ней я как за каменной стеной.

– До свидания! – понимающе улыбнулась блондинка. – Я уже отпустила всех и закрыла центральный вход в магазин. Приятно провести вечер!

Ну что же, спасибо на добром слове. Хотя вряд ли вечер окажется приятным. Бедный папа, его наверняка ждет тяжелое потрясение вместо мирного ужина…

Полумрак в уютном зале французского ресторанчика, известного на весь город своей великолепной кухней, располагал к откровенному разговору. Низкий потолок с потемневшими от времени балками не давил, напротив, приглушал все звуки и напоминал о том времени, когда владельцы подобных заведений угощали своих гостей не только изысканными паштетами и выдержанными винами, но и музыкой из музыкальных автоматов или песнями самонадеянных шансонье. Слава Богу, небольшая эстрада в глубине зала сейчас была пуста, лишь поблескивали хромированные детали бездействующей ударной установки и тускло светился темным лаком прислоненный к выложенной из дикого камня стене контрабас.

– Мы приносим свои извинения за то, что музыканты сегодня заняты на свадьбе своего приятеля, – с печальным выражением на лице сообщил официант, словно говоря о похоронах.

– И прекрасно, – невозмутимо произнес Константин, потягивая вино. – Если понадобится музыкальное сопровождение, мы сами сумеем сыграть. Верно, дети?

Джиллиан рассмеялась.

– Ты, кажется, собиралась поступать в университет? – спросила Флоренс, отбросив все неприятные воспоминания, как, впрочем, делала это вот уже восемнадцать лет подряд.

Не надо Джиллиан знать подробности своего прошлого. Вот если бы Патрик не погиб, когда дочке было всего ничего, если бы у них сохранилась семья и они, как все, отмечали юбилеи свадеб и другие семейные торжества, тогда, пожалуй, можно было бы говорить с Джиллиан в открытую.

Не дождавшись ответа, Флоренс повнимательнее присмотрелась к дочери, сидящей рядом с парнем, словно видела ее впервые после долгих лет разлуки. Чистый взгляд, вполне взрослые манеры.

Как ей теперь объяснишь, что она родилась вполне доношенным ребенком всего через шесть месяцев после свадьбы родителей?

Время шло, Флоренс, не видя повода для такого признания, молчала. Впрочем, этого повода не было и теперь.

Но, посмотрев в искрящиеся весельем глаза Константина, Флоренс вдруг поняла, что он следит за ходом ее мыслей и считает, что время поговорить с Джиллиан откровенно как раз настало. Но почему он улыбается?

– Отвечай, милая, тебя спрашивает мать, – сказал Константин. – Ну-ка, что у тебя на уме?

– Я не собираюсь менять свои планы! – живо воскликнула Джиллиан, привлекая к себе внимание сидящих за столом.

Спасибо, дочка, подумала молодая женщина. Вот удружила так уж удружила! Теперь Флоренс была бы только рада узнать, что объявление о помолвке всего лишь чей-то глупый розыгрыш. Все познается, как известно, в сравнении. И правда, которая открылась ей, была во сто крат хуже самого нелепого из возможных предположений.

– Замужество абсолютно ничему не помешает, – тем временем продолжала Джиллиан. – Сейчас, мамочка, карьеру и семейные обязанности можно с легкостью совмещать! – И она снова лучезарно улыбнулась Донадье.

Нет, она все-таки ребенок, с тяжелым вздохом решила мать. «Совмещать» можно было всегда, но уж конечно не «с легкостью», как это кажется глупышке Джиллиан. Чем-то потребуется пожертвовать, какие-то стороны жизни неминуемо отойдут на второй план. Но Джиллиан так восхищенно смотрела на Донадье, что Флоренс поняла: сейчас она ее ни за что не услышит. В голове дочери вовсю звенят свадебные колокола.

Как раз в сентябре Флоренс намеревалась расторгнуть брак, и, если бы их дети именно в это время сыграли свадьбу, это выглядело бы просто смешно. Интересно, подумал ли об этом Константин? В том, что он тоже желает развестись, у Флоренс не было ни малейшего сомнения…

Хорошо еще, что отец сидит за столом молча, опустив глаза. Да, ему легко, словно набрал в рот воды, не ест и не пьет. Зато и не вступает в трудные разговоры. И что-то он подозрительно легко воспринял известие о помолвке внучки. Кто знает, не разразится ли гроза дома, после возвращения из ресторана.

Отцу никогда не нравился Константин, а Донадье как-никак его сын. Да, пожалуй, скандала не избежать, вон как нервно старик барабанит пальцами по столу…