Одесса-мама. Каталы, кидалы, шулера - Анатолий Барбакару

Под конец провального дня могли соблазниться и десяткой, чтобы даром домой не ехать. Но наиболее удачливые и квалифицированные «нижние» могли умудриться так расположить к себе клиента, что он запросто отдавал им в руки все, с чем приехал. Тогда у кидал «прославившегося» звена был настоящий праздник. После того как в милиции утрясались проблемы с обиженным и звено получало свою долю, начиналась грандиозная пьянка. Правда, бригадиры отгоняли празднующих подальше от «рабочих» мест, чтобы не совращали оставшихся, а то и вовсе требовали исчезнуть с рынка до следующего дня.

Доходы каждого звена определялись исключительно мастерством его менялы. Работа «нижней» была сложна и опасна. Впрочем, у нее имелись свои защитники, но помочь ей выдурить у клиента доллары, да побольше, не мог никто.

Многое зависело от ее внешности. Ведь клиент, который и понятия не имеет о том, что за менялы предлагают ему свои услуги, вправе выбирать из них. И определяющим моментом порой является отнюдь не самый выгодный курс предлагаемой сделки, так как у всех кидал он примерно одинаков. Только самые самоуверенные могут предложить клиенту больше, чем другие, не рискуя вызвать в нем обоснованных подозрений.

Многие кидалы в надежде первыми привлечь клиента, бывало, так разрисовывали свои табло с графиком расценок, что со стороны могло показаться, будто за столом стоит личный представитель государственного банка. Однако не фирменное табло зачастую привлекало клиента, а сам человек, предлагающий сделку. Причем, как было замечено, мужики быстрее подходят к самым молодым и привлекательным девкам, а баб тянет на противоположность.

Очень часто «нижними» были парни с самоуверенными наглыми рожами, и на них клевали исключительно деревенские молодухи.

Натуральным же лохам, различимым с первого взгляда, было все равно в принципе, у кого менять, и потому их выбор был непредсказуем. Зато с такими проблем у «нижней» не возникало. «Натуральный лох», не подозревая вообще ни о чем, часто извлекал на обозрение заинтересованным взглядам весь бумажник сразу только для того, чтобы обменять всего лишь полтинник или сотку, и многие малоопытные менялы, набранные по «экстренному набору» и прошедшие недостаточно углубленный курс по овладению специальностью, начинали пороть горячку.

Доходило до того, что необоснованно дотошные советы обменять сразу всю наличность по самому что ни на есть супервыгодному курсу оборачивались катастрофой. И у самого лоховитого лоха существует предел, дальше которого его доверчивость не может распространяться. Тогда уже спасти ситуацию не могли никакие ухищрения. Клиент уходил. Своей сотки он все равно лишался у какой-нибудь более скромной менялы, но у всего звена настроение было испорчено на весь день, а то и на целую неделю. Незадачливого менялу «парафинили» во всех инстанциях, вплоть до ментов, лишний раз внушая ему такие банальные истины, как «жадность фраера погубит», «не уверен — не обгоняй», «лучше синица в руке, чем журавль в небе». Однако с места его не убирали, потому как было замечено, что именно из таких «обосравшихся» и выходят потом самые лучшие спецы своего дела.

У опытного менялы проблем с клиентом нет, даже если тот страдает излишней подозрительностью. Настоящие универсалы могли так соблазнить жертву, что, бывало, помощь «верхних» не требовалась и даже вредила.

Одна девчонка, например, по внешнему виду сама похожая на какую-нибудь провинциалку, так «развела» трех здоровенных мужиков, что они еще десять минут после того, как она их кинула, стояли возле прилавка и переговаривались между собою на отвлеченные темы. И только когда реализатор, за столом которого «поработала» кидала, начал их отгонять, чтобы не заслоняли товар на прилавке, лохи стали возмущаться, что «эта девка так долго задерживается...» Оказывается, «эта девка» спокойно приняла у мужиков две сотенные бумажки и со словами:

«Мама, а ну проверь эти доллары и дай мне сдачу» — перелезла через наваленные между столами баулы и исчезла за развешенными кофтами и платьями. Естественно, свое табло она унесла тоже.

В том же ряду работал кидала покличке Гвоздь, прозванный так за свой нескладный рост. Он вечно приходил на работу с бодуна и часто опаздывал, за что его нещадно штрафовали. Конечно, бывали и у него прогарные дни, но если он кидал, то кидал без осечек.

Как-то раз его звено после нескольких часов бесплодного ожидания соответствующего «клиента» плюнуло на такую «работу» и ушло пить водку в ближайшую забегаловку.

Гвоздю тоже хотелось выпить, но денег у него не было даже на обратную дорогу. Он взял у соседа маленькую складную скамеечку и со словами: «Да ну их, тунеядцев, мешают только» — уселся прямо в проходе, под ногами шляющейся толпы оптовиков.

Но через некоторое время он куда-то исчез.

Подошел заинтересованный звеньевой соседнего звена и увидел, как хозяин скамеечки прячет ее в свой стол. На вопрос: «А где Гвоздь делся?» — он получил от того объяснение в двух словах: «Кинул лоха».

Но самое удивительное ждало всех впереди. Когда все стихло, из-под соседнего стола появилась кучерявая голова Гвоздя. «Ушел?» — спросил он у изумленного звеньевого.

Оказалось, Гвоздь кинул на сто долларов какого-то тракториста так искусно, что этого не заметил даже сам хозяин табуретки, находившийся от него практически в двух шагах. Он увидел лишь свою пустую табуретку и в недоумении топчущегося возле нее мордатого парня.

Гвоздь выдал секрет своего исчезновения. Когда парень протянул деньги беспечно и потому располагающе рассевшемуся на стульчике кидале, аферист указал ему куда-то за спину и громко крикнул: «Тетя Маня, выдайте парню за сотню!» Пока лох оборачивался и выискивал несуществующую «тетю Маню», Гвоздь вопреки неудобной конструкции своего тела метнулся к соседнему столу. И счастье его было, что внутренности этого лотка не были забиты приготовленными по обыкновению к продаже тюками со шмотками...

Таких примеров можно привести немало, но с годами опытных кидал, которые изымали деньги у простаков с помощью своих мозгов, а не кулаков, изрядно поубавилось. И дело вовсе не в том, что «бизнес» этот становился менее прибыльным — ничуть не бывало. Опыт показывает, что, невзирая на разъяснительную работу, лохи плодятся со скоростью света.

Однажды довелось наблюдать такую картину: на одном из пустовавших лотков сидел молодой человек лет тридцати пяти, явно провинциальной наружности и с горьким простодушием рассказывал окружившим его сочувствующим: «В прошлом году именно вот на этом месте кинули меня на сотню! А сегодня — на двести...»

Да, дело тут вовсе не в снижении прибыльности. Просто настоящим мошенникам мозги напрягать приходится, а зачем кидале их напрягать, когда глупый приезжий становится еще глупее. Чуть что — на него просто цыкни, он и успокоится. Это не мои слова. Они принадлежат кидале так называемой «новой генерации», пришедшей на смену прошлым кукольникам и Гвоздям.

Оплата труда и связи с ментами

Оплата труда у толчковских кидал ежедневная. Она составляет пятьдесят процентов с кинутой суммы на звено, включая бригадира. Впрочем, это так, когда разговор идет о ста долларах. С полтинника, например, кидалы получают всего сорок процентов, и чем меньше бумажка (если только она одна), тем меньше и процент с нее. Такая такса придумана хозяином для того, чтоб кидалы старались раскрутить клиента на всю катушку, то есть на самую крупную сумму, какую он только сможет выложить, и не соблазнялись тощими десятками и двадцатками. Как правило, более «солидный» клиент, если он решит все же пожаловаться ментам, порой приносит меньше хлопот, чем ободранный хозяин злосчастной десятки. Замечено, что те, кто меняет по-мелкому, самые вредные и готовы бежать к ментам и требовать справедливости даже за копейку.