Школа для дурака - Ак-патр Алибабаевич Чугашвили

ограничивает нашу свободу, боязнь показаться нелепым, смешным, необычным. Так вот…

Мелодично прозвучал звонок, «зайчики» повыскакивали с мест, устремившись к выходу.

– Стоп, я никого не отпускал. Запишите домашнее задание, параграф 17, задания с первого по третье письменно. Ты, ты и ты – давайте дневники, простите, что «тыкаю» – ещё не запомнил ваших фамилий.

Не успели ученики покинуть класс, как с последней парты прозвучало:

– Давайте разберём, что вы здесь наворотили.

– Вы простите, вы, о чём сейчас?

– Разбор урока Роман Викторович, а вы что думали – дали урок и всё? Самое интересное только начинается. Думала, что умру от тоски на вашем уроке.

– По вам не скажешь…

– Я не закончила. Значит так: во – первых, у вас совершенно не работает доска, почему не используете доску?

– Если вы обратили внимание, я использовал метод эвристической беседы, она предполагает активную диалоговую работу учащихся, и потом – я записывал на доске их ассоциации к слову «свобода», так что ваш упрёк несправедлив.

– Я не упрекаю, я разбираю ваши методические просчёты. Дети на вашем уроке абсолютно ничем не заняты, они могли бы поспать, почитать, или сходить в буфет, чем они бы и занялись, в том случае если бы здесь не было меня. Давайте им побольше письменных заданий – составлять план, конспект, тезирование, цитирование, больше письменных заданий на дом – пускай работают!

–При полном моём уважении, вы не понимаете специфику моего предмета, он – устный, какую пользу извлекут дети из многочасового писания планов? Какие полезные знания, умения и навыки они получат от этой монотонной, нудной, тоскливой работы? Составление плана – обще дидактическое умение, а к предмету обществознание, оно имеет косвенное отношение.

– Мы говорим на разном языке…

– Ну почему же, я понимаю вашу речь…

– Я вижу, что вы не хотите меня слушать, на следующей неделе мы посетим ваш урок вместе с Миленой Власьевной, посмотрим, что вы тогда…

–Зачем вам это нужно?

– Что зачем?

– Вот это ковыряние в чужом … творчестве?

– Что за идиотский вопрос, это моя должностная обязанность – посещать уроки учителей – предметников, и вносить коррективы…

– А вы умеете разговаривать нормально, не языком должностных инструкции и приказов, а человеческим, понятным людям?

– Ну, знаете, мне кажется, что Милена Власьевна ошиблась с вашим назначением…

– А мне так не кажется, простите, что вынужден прервать нашу увлекательную беседу – мне пора кушать, распорядок дня, знаете ли, надо питаться по расписанию, когда будете уходить – откройте, пожалуйста, окошко, чем – то тут попахивает несвежим, вам не кажется?

– Наглец, ну вы у меня ещё пожалеете…

– И мне было приятно с вами пообщаться, всего вам доброго!

Паулина Теодоровна стремительно вышла из класса по – бычьи наклонив голову вперёд, и оставила дверь открытой.

6.

Секретарь подловила меня прямо на входе в школу – Милена Власьевна хочет вас видеть.

– Иду.

Достойная продолжательница дела Рюриковичей ждала меня в компании остзейской дворянки Паулины, лица обеих не предвещали ничего хорошего. Начала директриса.

– Роман Викторович, вы – молодой, перспективный учитель, вы ещё очень молоды и неопытны, и допускаете ошибки, наша задача, как более опытных, старших товарищей, вовремя скорректировать ваши действия, не дать ошибкам превратиться в систему. Паулина Теодоровна посетила ваш урок, обнаружила серьёзные методические огрехи, и вполне справедливо указала вам на них, и что же устроили вы? Вместо того чтобы выразить признательность опытному специалисту, учесть её замечания и приложить усилия для их исправления, вы ответили хамством и грубостью, нагло выгнали Паулину Теодоровну из своего кабинета…

– Ещё и оскорблял, Мила, этот сопляк меня оскорблял!

– Спокойно, Паулина Теодоровна, мы сейчас во всем разберёмся! (директриса начала багроветь, румянец постепенно заливал мощную шею и подбородки). Что вы себе позволяете? (последние слова были произнесены с немелодичным повизгиванием).

–Он хочет как короткопалый, чтобы ему всё на блюдечке приносили, а он бы сидел и ничего не делал, и чтобы его не трогали и никуда не привлекали, я права? Что молчите?

На протяжении всей этой гневной тирады, обе наяды вольготно восседали в мягких креслах, в то время как я стоял, глядя на них сверху вниз, и ощущая неприятное, сосущее чувство внизу живота.

– Я с вашего разрешения присяду?

– Нет.

– Спасибо (я развернул к себе один из стульев, стоящих вокруг стола, и грузно плюхнулся на него, сопроводив свои действия каким – то пошлым, старушечьим выдохом – ффу), так намного лучше.

– ?!

– Намного приятнее вести беседу, когда ты находишься в равных условиях, я не могу заставить вас встать, поэтому будет лучше, если я присяду, что такого, я просто устал стоять, почему я не могу присесть?

– Видишь Мила, что я тебе говорила?

Директрису эта ситуация похоже забавляла, она сделала успокаивающий жест рукой в сторону завуча – Паулина Теодоровна, минуточку, вы хотите что – то сказать в своё оправдание, Роман Викторович?

– Оправдание? Оправдывается тот, кто виноват, я себя виноватым не считаю, и потом, если я правильно понял, целью нашей беседы является желание Паулины Теодоровны самоутвердиться за мой счёт, я наслышан об этой милой особенности её поведения…

– Ах, ты….

– Паулина Теодоровна, дайте мне возможность поговорить с Романом Викторовичем с глазу на глаз, мне кажется, что произошло недоразумение, сейчас мы разберёмся.

Завуч выбежала из кабинета в своей стремительной манере, возмущённо фыркнув напоследок.

– Роман Викторович, я ценю и уважаю людей независимых, но в данном случае, вы перешли границы, и опустились до банального хамства, как руководитель организации, я не могу не реагировать на подобные вещи, вы меня понимаете?

–?

– Что я должна сделать в этом случае?

– По – моему, вы уже приняли решение, и всё что я мог бы возразить вам, не сможет, заставит вас отменить его, я прав?

– Я объявляю вам замечание, следующим взысканием будет выговор, советую вам подумать над своим поведением.

– Я считаю это взыскание несправедливым, и намерен обратиться в Федеральную инспекцию труда.

– Ах вот как…, советую вам воздержаться от этого шага, и согласиться с взысканием, для вашего же блага.

– Нет, Милена Власьевна я не могу с ним согласиться…

– Я поняла, дело ваше, не говорите, что я вас не предупреждала.

Выйдя из кабинета директрисы, я столкнулся с радостным «короткопалым».

– Ты чего здесь делал, пиздюлятор подставлял?

– Ты откуда знаешь?

– Все уже знают, я тебя забыл предупредить – Протухлина каждый год выбирает себе жертву, кого – нибудь беззащитного, и сжирает его, медленно, неторопливо, методично, смачно похрустывая нежными косточками. В прошлом году, это была молоденькая словесница, Пропадлина выжила её из школы.