Третий лишний? - Вера и Марина Воробей

– На мне, наверно, полтонны грязи, – объяснила она родителям.

Ванна быстро наполнилась теплой водой, девушка легла и не заметила, как уснула.

Между тем Марина Сергеевна и Николай Петрович не на шутку перепугались. Больше часа из ванной не слышно никаких звуков. Мама долго стучала, а папа побежал за топором – ломать замок. Но после нескольких ударов по замку Аня откликнулась, потом не спеша вышла и сразу же отправилась спать.

Наутро она проснулась легкой и счастливой. Однако вчерашний пробег давал о себе знать. Спина не желала сгибаться и разгибаться, а ноги и руки ныли при малейшем движении.

Кое-как ковыляя, прихрамывая сразу на обе ноги и поминутно охая, она собиралась в школу.

– Тебя к телефону, – крикнула из кухни мама. – Ира звонит.

– Да-уй-й-й! – Аня слишком резко повернулась, и ей стало больно. Она взяла трубку, и тут заныла спина. – Ай! Как больно-то! Да, слушаю.

– Ты что, стукнулась? – сочувственно спросила Ира.

– Нет, просто лапы ломит и хвост отваливается.

– Заболела? В школу не идешь?

– Хотелось бы… – Аня вздохнула. – Но ничего не выйдет, Кахобер велел тащиться в любом состоянии, даже на инвалидной коляске. Мы побегали, попрыгали в лесочке, а теперь от меня мокрое место осталось.

– Ой, и зачем тебе этот дурдом? – Судя по всему, Ира хотела прочесть подруге лекцию, но передумала. – Ладно, горбатого могила исправит. Выдвигаемся вместе?

– Ага. Жалко, тебе экстрим не нравится. – Аня осторожно разминала плечо.

– Мне тоже жалко. Лучше бы со мной на этюды ездила, и руки-ноги не болели бы. Я вчера такой вид писала! Ой, время! Иду в душ, забегай.

– Знаешь, лучше у подъезда. У вас там ступеньки, а мне сейчас тяжко.

Едва Аня повесила трубку, как телефон снова зазвонил.

– Привет! – Это был Ваня. – Ты жива?

– Ну так, немножко. – Она засмеялась. – Если ты проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер.

– Прикинь, мама уже Софье Александровне звонила. Они обо всем договорились. Через неделю девочку привезут.

– Ладно, будем за ней вместе присматривать. Ну, до встречи, а то опоздаем к Кошке.

– Ты мне всю ночь снилась, – тихо сказал Ваня. – Пока.

– Пока… – Аня смутилась.

– Ты почему трубку не кладешь?

– Не хочется. А ты?

– Мне тоже. Давай на три.

– Давай, я считаю. Раз. Два. Три.

И они одновременно повесили трубки.

Школьные дни тянулись долго. Учителя пытали девушку чуть ли не на каждом уроке. Мало того, они еще поручали сделать какой-нибудь доклад или составить реферат. Да еще время от времени ее для бесед призывал Кахобер и наставлял, над каким предметом следует «ударно потрудиться». Пока вроде бы все складывалось. Если Аня сумеет дотянуть до конца четверти в том же темпе, четверочки за год ей «нарисуют» и в десятый возьмут. Единственный предмет, по которому шансов не было, – физкультура. Три четверти подряд у Ани выходили трояки, так что теперь спасала лишь пятерка. Но девушка, как ни старалась, двух вещей одолеть не могла: прыжки через «козла» и лазанье по канату. А без этого, как сказал Лапушка, пятерки в четверти не видать как собственных ушей!

Кахобер велел ходить на все уроки и обещал что-нибудь придумать. Аня предполагала, что это значит. Ближе к финалу он придет к завучу с журналом в руках, как дважды два, докажет, что Аня становится хорошисткой, если б не физкультура, и по Лапушке ударит тяжелая артиллерия. Кошка да Кахобер кого угодно доконают.

Однако все сложилось совсем иначе. После очередной физры Лапушка отозвал Аню в сторонку.

– Молодец, Малышева. – Он подергал свисающий с шеи свисток. – Молодец! Кахобер Иванович мне все объяснил. Понимаю и одобряю. Хотя от тебя и не ожидал. Правильно, а то будешь к восемнадцати годам квашня квашней.

– Большое вам спасибо, – обрадовалась Аня.

Теперь годовая четверка все равно что в кармане.

– Да какое там спасибо. Приходи, занимайся. Спортсменами не рождаются.

– Я не очень… – Аня вовсе и не думала ничем заниматься. Она хотела четверку, и все.

– Знаю, что ты не очень, но мы это поправим. Так… – Он потер лоб. – Понедельник, среда, пятница после уроков на час. Все, свободна.

– Ну, твой Кахобер и свин! – Аня набросилась на ни в чем не повинную Иру Дмитриеву! Давным-давно Ира была до смерти влюблена в классного руководителя, и все об этом знали. Конечно, с тех пор утекло немало воды. – Так подставить!

– Кахобер не мой, как не стыдно! – Ира откинула назад волосы. – А что за проблемсы?

– Извини, сорвалась. – Аня просительно посмотрела на подругу. – Помнишь, мы ходили к Кахоберу советоваться насчет отметок? Потом оказалось, что по физкультуре мне нужно пять за четверть?

– Ты вроде говорила, он обещал все тихо устроить?

– И устроил, с Лапушкой договорился. Я теперь дополнительно три раза в неделю в зале занимаюсь. Канат, «козел» и прочие радости.

– Кошмар! – Ира сочувственно закивала. – Вот подстава! Может, закосишь?

– Ну да, куда я денусь? Буду таскаться, иначе видала я четверку за год в гробу и в белых тапочках. Потом еще из школы одной уходить.

– Ну, скажи Волкову, пусть он тебя провожает.

– Ага, – Аня кивнула, – а то сам-то он никогда не догадается.

Сказала и задумалась. Почему Волков не может догадаться сам? Это ее расстроило даже больше, чем дополнительные занятия по физкультуре.

– Ты чего? – Ира внимательно смотрела в лицо подруги.

– Нормально, переживем.

У Волковых ждали приезда сестренки Ирочки. Время от времени Ваня со смехом рассказывал о разъяснительных беседах, которые ведут с ним родители. Вместе с Аней они хохотали над страхами Нины Сергеевны и Евгения Николаевича перед десятилетним ребенком.

Клуб закрылся аж на три недели. Пал Палыч со Змеем, Фризом и Иглом улетели в Хибины на соревнования. Накануне отъезда Ваня несколько раз с разных сторон подъезжал к кэпу с тонкими намеками, но Палыч всякий раз отвечал: «Греха на душу не возьму, в лучшем случае через год-полтора». Отъезжающим устроили пышные проводы, и подвальчик временно закрылся.

В будни отсутствие занятий в клубе чувствовалось не слишком сильно. Аня с головой ушла в учебу. Но уже в пятницу ребята всерьез затосковали.

Аня закончила дополнительные по физкультуре, а Ваня сбегал домой и вернулся, чтобы встретить ее и проводить домой.

– Не представляю себе, куда мы денемся в выходные? – Ваня наморщил нос.

Теперь, когда Пал Палыч и остальные отбыли, у них вдруг образовалась масса свободного времени.