Ленинград-43 - Влад Савин

…Нужно спасать Россию, а не завоевывать мир… Теперь у нас есть надежда, что мы будем жить в свободной демократической России, ибо без союзников мы спасти Россию не сумеем, а значит, надо идти на уступки. А всё это не может не привести к внутренним изменениям, в этом логика и инерция событий. Многое должно измениться. Возьмите хотя бы название партии, отражающее ее идеологию: коммунистическая партия. Ничего не будет удивительного, если после войны она будет называться «русская социалистическая партия»…

…большевизм будет распущен, как Коминтерн, под давлением союзных государств…

…скоро нужно ждать еще каких-нибудь решений в угоду нашим хозяевам (союзникам), наша судьба в их руках. Я рад, что начинается новая разумная эпоха. Они нас научат культуре…

…для большевиков наступил серьезный кризис, страшный тупик. И уже не выйти им из него с поднятой головой, а придется ползать на четвереньках, и то лишь очень короткое время. За Коминтерном пойдет ликвидация более серьезного порядка… Это не уступка, не реформа даже — целая революция. Это — отказ от коммунистической пропаганды на Западе как помехи для господствующих классов, это отказ от насильственного свержения общественного строя других стран. Для начала — недурно…

…советский строй — это деспотия, экономически самый дорогой и непроизводительный порядок, хищническое хозяйство. Гитлер будет разбит, и союзники сумеют, может быть, оказать на нас давление и добиться минимума свобод…

…союзники плохо оказывают свое влияние, если бы они нажали по-настоящему, то можно было бы надеяться на кое-какие облегчения, на раскрепощение…

…у меня вся надежда на Англию и Америку, которые нанесут немцам решающий удар. Но очевидно, что и Англия, и Америка не хотят целиком поддерживать сталинское правительство. Они добиваются «мирной революции» в СССР. Одним из ее звеньев является ликвидация Коминтерна. В случае если Сталин не пойдет на все требования Англии и Америки, они могут бросить Россию в руки Германии, и это будет катастрофой…

…Я готов терпеть войну еще хоть три года, пусть погибнут еще миллионы людей, лишь бы в результате был сломлен деспотический, каторжный порядок в нашей стране. Поверьте, что так, как я, рассуждают десятки моих товарищей, которые, как и я, надеются только на союзников, на их победу и над Германией, и над СССР…

И вся это мерзость — не из времен перестройки (которой, подумал Сталин, в этой истории не будет, очень надеюсь!), а из доклада НКГБ «Об антисоветских настроениях среди писателей и журналистов».[3]Прорабы перестройки, бациллы, в малом количестве присутствующие даже в здоровом организме — мать их за… Вот только отчего, говоря вроде бы даже правильные слова о засилье бюрократии и необходимости перемен, все надежды связываете с Западом? И как, по-вашему, должны «помочь» союзники — изменив у нас общественный строй? Мы ведь не колония и не протекторат — значит, речь идет или о войне, или о том, что случится в девяносто первом? И вам при этом безразлично, что станет со страной, с народом — вы или глупцы, или предатели, не видящие, или не желающие видеть!

Сталин почувствовал, как в нем поднимается гнев. Эти, избавленные народом от труда на заводах, в колхозах и шахтах, даже от обязанности защищать свою Родину с оружием в руках, но получающие паек и зарплату, еще смеют быть недовольными? Жалуетесь на несвободу, деспотизм, а сами — какие люди в списке: «бывший троцкист», «бывший эсер», «бывший участник троцкистской группы», «бывший кадет», снова «эсер», «примыкал к эсерам», даже «внук фабриканта Морозова» — и никто из вас не арестован, все вы пишете и с трибуны возглашаете славословие советской власти — а в кулуарах говорите вот это? А отчего, интересно, стенания о «страданиях народа в колхозах» исходят от этих «творческих интеллегентов» много чаще, чем от самих колхозников? Не повторяется ли семидесятилетней давности история с «Землей и волей», когда прекраснодушные идеалисты совершенно не представляли реалий жизни народа, но готовы были сломать, свернуть всё? И ведь не только какие-то безвестные — среди прочих в этом документе и такие имена, как Тренев, Федин, Пастернак, Новиков-Прибой, Михаил Светлов, Пришвин, Алексей Толстой, Довженко, Сергеев-Ценский. И даже наш детский поэт Корней Чуковский — который сказал про союзников: «Они нас научат культуре».[4]

И что с этим делать? Разогнать Союз писателей и сформировать памяти Союза писателей батальон? Чтобы поняли, что наше государство готово платить им, избавляя от прочей службы, не за талант сам по себе — а за то, что они посредством этого таланта творят на благо Советской страны и дела социализма. Как когда-то он сам сказал Михаилу Кольцову: «У вас есть пистолет, но вы же не собираетесь из него стреляться?» А этот романтик мировой революции даже не понял намека, что его бесспорные талант и заслуги — это, конечно, хорошо, и жалко терять такого человека, но если товарищ Кольцов по уши увяз в интригах с троцкистским подпольем в Испании и стал связным между ним и единомышленниками в СССР? Как там у Гумилева, «пассионарий», который за идею готов жизнь положить, что свою, что чужую — вот только если этих идей много, то выйдет еще хуже, чем в басне о лебеде, раке и щуке, их стараниями наш воз даже на месте не останется, на части разорвут! А за ними и безыдейные подпевалы полезут массовкой, готовые предать.

А вот хрен вам после, а не оттепель! Нам не нужно абстрактное творчество ради самого себя — лишь то, которое идет во благо СССР. Талант — это всего лишь инструмент, и не больше. Никто не платит слесарю или столяру лишь за наличие инструмента, а только за вещи, изготовленные им. Причем нужные нам вещи — а не куда заведет творческая натура. Теперь это подтверждено экспериментально — когда после событий девяносто первого была дана полная свобода, какие высокодуховные шедевры, книги, фильмы, живопись были рождены ею? А этот Солженицын, в котором видели нового Льва Толстого, готового вот-вот осчастливить человечество чем-то уровня «Войны и мира» — с триумфом приехал, получил особняк и за четырнадцать лет не сотворил ни черта! Никитка, конечно, дурак — но ту выставку он бульдозерами разогнал совершенно правильно. Хотя и грубо — тут ведь такое можно было раскрутить!

Сейчас уже нет сомнений, что Гитлера мы победим, вопрос лишь, какой ценой. Поскольку эта война оказывается лишь дебютом, а вся партия еще впереди. Потомки очень ошиблись в своей пропаганде и в идеологии, что дальше будет вечный мир. Он может быть лишь с полной победой коммунизма. Просто война бывает и без стрельбы. И на стороне врага могут оказаться и наши, советские люди, лишенные ориентиров. Значит, идеология, пропаганда, все формы искусства обретают первейшее значение — и думать об это надо уже сейчас. А вплотную заняться сразу после Победы. И всякие инакомыслящие, колеблющиеся, «вольные художники» будут категорически не нужны — иначе проиграем. В тридцатые мы сумели избежать гибели, совершив индустриализацию. Теперь же нам предстоит битва за умы и души наших людей.