Секреты серой Мыши - Кира Страйк

— Осторожно. Да осторожно вы, — шипел на людей доктор, пока те в несколько пар рук несли девочку к повозке, — Скидывай мешки, кладите на ровное. Да не тряси там по дороге. Я следом прибуду.

К нему на подгибающихся ногах подскочил герцог. На Жана было страшно смотреть — его колотило, как в лихорадке. Растрёпанные волосы торчали в разные стороны, по вискам ручьями струился пот, посиневшие губы дрожали. Осознание содеянного его буквально размазало.

— Доктор, пожалуйста, пожалуйста, она будет жить? — свистящим шёпотом, срывающимся на фальцет, больше молил, чем спрашивал он.

Затем ходящими ходуном руками, с трудом попадая куда нужно, начал выворачивать все подряд карманы, судорожно впихивая в руки доктора деньги. Монеты рассыпались, падали в пыль. Жан, не отрывая от него ставших совершенно белыми глаз, поднимал их вместе с грязью и вырванной травой и пихал, пихал в пухлые его ладони.

— Я сделаю всё, что смогу, но на всё воля божья, — сухо ответил эскулап и, повернувшись к вознице, скомандовал, — трогай.

Телега поехала. Помятого, взъерошенного, потерянного герцога обступила толпа. Обозлённые десятки глаз смотрели на него, вокруг поднимался гневный ропот. Но страшнее их всех была наступающая на него Лаура. Глаза её горели слепой яростью.

— Вы едва не убили моего сына, — чеканя каждое слово, точно забивая гвозди в крышку гроба, рычала баронесса, — я вас уничтожу. Все узнают, что вы натворили. Вы сгниёте в тюрьме. Я до короля дойду.

Казалось, дальше уже некуда, но зрачки Жана расширились ещё больше, заполняя радужку целиком. Кровь окончательно покинула онемевшее лицо.

— Баронесса! — он порывисто шагнул ей навстречу, в тысячный уже, наверное, раз схватив свою вихрастую чёлку с такой силой, словно пытался вырвать её.

— Не подходите ко мне, убийца! — взвыла женщина, и, резко развернувшись, почти побежала к коляске, где уже сидел Рауль, прижимая к себе обессиленного от пережитого сына.

— Я помогу… Я оплачу… — вслед ей шептал герцог, — ГОСПОДИ-И-И!!!

На самом деле, конечно, Жана Жозефа дю Сен-Марк де Шамбор нельзя было назвать таким уж прям отличным парнем, но отпетым негодяем и подонком он тоже не был.

Выражаясь одним словом, он был раздолбаем. Игроком, кутилой, повесой, красавчиком, избалованным и загубленным слепой материнской любовью. Большим ребёнком, никак не желавшим взрослеть. Стимула не было — ему и так всё само (точнее, с подачи герцогони) валилось в руки.

Жозефина злилась, ругалась, грозила всеми карами небесными своему любимцу, но, в конечном счёте, всегда сдавалась и прощала всё. Покрывала его «косяки» перед главой семейства, оплачивала карточные долги, щедро одаривала родителей «опороченных» девиц, которые, справедливости ради надо заметить, без особых усилий со стороны «искусителя» вполне себе добровольно валились штабелями к его ногам, задыхаясь от счастья и восторга.

В общем, он никому никогда в своей жизни не причинил сознательного вреда. Поэтому, этот ужасающий случай напрочь вышиб из него дух.

Спустя некоторое время, немного продышавшись и придя в себя, Жан осознал, что пускать ситуацию на самотёк в сложившихся обстоятельствах нельзя ни в коем случае. Значит что? Придётся идти сдаваться матушке. Что он и сделал, как и всегда, когда попадал в очередную переделку.

Герцогоиня была в гневе. Более того, она была в панике. Скрыть от супруга инцидент не представлялось возможным. Его светлось впал в натуральное бешенство и орал так, что содрогались толстые стены крепкого родового замка.

Досталось всем — и сыну, и Жозефине за в высшей степени провальное воспитание старшего отпрыска, и лакею, имевшему неосторожность попасться на герцогские глаза при попытке ускользнуть в лакейскую, дабы избежать хозяйского гнева, и даже голубям, не вовремя осевшим на широком подоконнике огромного окна.

Поэтому, на следующий же день непутёвый сын твёрдою рукой был решительно отправлен в имение барона. Возвращаться без приемлемого варианта решения возникшего конфликта было запрещено под страхом материнской анафемы.

— Денег предложи, деликатно, но твердо. Так, чтобы и мысли о шантаже не возникло, чтобы были благодарны за помощь.

Герцогиня, внешне проявлявшая полную солидарность с мужем, сунула в карман провинившемуся любимчику тяжелый мешочек золотых.

В баронском имении царила гробовая тишина. Не слышно было даже вездесущего Тео. Провожаемый тощей замотанной служанкой Жан шёл по сумрачному коридору, содрогаясь от холода и ползущего изо всех щелей упадка. Шаги его гулким эхом отражались от голого пола. Хотя нет, пол не был голым — просто ковры, формально застилавшие его, настолько обветшали, что уже совершенно перестали выполнять свою функцию.

Баронесса, прямая, как палка, с каменным лицом и чинно сложенными руками встретила его в большом зале. Жан, будучи мужчиной не робкого десятка, поёжился под её ледяным взглядом. Первый раз в жизни он ощущал такую беспомощность и полную власть над собой другого человека.

От того, сумеет он договориться с это женщиной или нет, зависела его дальнейшая судьба.

Лаура тоже отдавала себе отчёт в том, что имеет право требовать многого и вряд ли получит отказ, поэтому, к великому облегчению Жана, не стала ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу.

За ночь она успокоилась и хорошо всё обдумала, справедливо полагая, что, под страхом суда и огласки, молодой герцог прибежит сдаваться на её милость.

— Баронесса, я готов компенсировать все расходы на лечение и содержание вашей дочери… — начал было Жан.

— Конечно, вы компенсируете нам наши затраты, и молите господа, чтобы моя падчерица выжила. А так же услуги доктора для моего сына — мальчик получил сильный испуг. И некоторую сумму за то, что мы не будем поднимать шумиху, позорящую ваш род.

— Согласен, — облегчённо выдохнул он, не ожидав, что вопрос решится так быстро и ограничится просто финансовыми затратами, — о какой сумме идёт речь?

— Не торопитесь, это не всё, — перебила Лаура, заставляя его сердце сжаться в нехорошем предчувствии, — даже если случится такое чудо и Таис выживет, здоровье её будет подорвано. Она не сможет в прежней мере помогать вести хозяйство. И трудно представить, как её в таком состоянии, с испорченной шрамами внешностью возможно будет выдать замуж. Это создаёт определённые трудности для нашего дома. Поэтому вы, дорогой герцог, возьмёте ответственность за решение этой проблемы на себя и озаботитесь тем, чтобы моя падчерица оказалась в вашем поместье в роли фрейлины вашей матушки. Статус Таис позволяет воплотить эту идею вполне безболезненно.

Жан стоял, раскрывая и закрывая рот, что та рыба, выброшенная на берег, ошалев от такого холодного расчёта и напора, исходивших от хрупкой женщины.

— Я должен переговорить с герцогиней, — он на деревянных ногах развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к выходу.