Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

Надо отметить, что наказания, которые несли бракоделы, были чаще всего мягкими. В декабре 1934 г. мастер инструментального цеха Ефимов при закалке ударников для механического цеха № 2 проявил «сугубую небрежность», в результате чего сразу 33 детали вышли в брак. Он же «проявил небрежность» при хранении мазута, в результате чего 27 декабря произошел разлив 1,2 тонны. За это с нерадивого мастера взыскали 100 рублей, и все.[24]

Нередко брак возникал из-за халатности разметчиков. Например, в июле 1935 г. разметчик Якинин при разметке боевых осей орудия Ф-22 разметил уступ не по длине оси, а внутрь, в результате чего общая длина оси уменьшилась на 50 мм. Разметчица Кукушкина неправильно разметила валки Ф-22, в результате те полностью ушли в брак. В августе 1935 г. в установочной партии 76-мм орудий Ф-19 в результате недоброкачественной работы выявился ряд дефектов: при фрезеровке наружного контура карабин не выдерживал размеры ввиду неправильной наружной обработки. После сверления получался перекос отверстия под ось рукоятки затвора и нарушался калибр ввиду неправильной установки казенника и его расцентровки. При долблении под ось удержника патрона произошло смещение паза. По стволам: при фрезеровке направляющих произошло смещение контура из-за неправильной установки ствола на приспособлении, слесарная разделка паза борозды была сделана с провалом и т. д.

Причинами этих явлений в приказе по механическому цеху № 1 были названы «небрежность рабочих, недостаточное внимание наладчиков и мастеров».[25]В цехе накопилось 18 стволов пушки Ф-19. Часть из них были бракованными, часть имели дефекты. В августе 1935 г. отправленные на полигон две горные пушки были сняты с отстрела из-за выявившегося брака при сборке (не работал затвор).[26]

В связи с переходом завода в 1936 г. на нефтегаз, как на основное топливо, от главных его потребителей, в частности, литейного цеха, стали требовать экономить мазут и использовать газ. Однако из-за низкого давления и плохого качества газа мартеновские печи не могли работать на полную мощность и давать нужную температуру. Это также отрицательно сказывалось на качестве литья. Нередко цех просто отказывался принимать газ и вопреки приказам директора продолжал использовать мазут.

В первые годы большие проблемы возникали и в энергетическом хозяйстве завода. Зачастую рабочие энергоподстанций и силовых установок не имели элементарных знаний и образования или относились к ответственной работе халатно. Часто происходили перегрузки электросети, неравномерно подавалось отопление. Например, 25 марта 1934 г. цехи были протоплены до +20 °C, а в заводском жилом поселке в это же время почти замерзли батареи.[27]Впрочем, это неудивительно, если учесть, что для отопления части заводских помещений использовался списанный паровоз!

Постоянно происходили аварии, отключалась электроэнергия в цехах. Нередки были случаи сна электриков на рабочем месте, неправильного включения приборов, оставления оборудования без присмотра, неправильного обращения с трансформаторами. Вследствие этого постоянно происходили пожары и аварии.[28]

76-мм дивизионная пушка Ф-22

В начале 1935 г. принимались активные меры по ускорению внедрения в производство новых орудий. Так, 8 февраля вышло распоряжение по механическому цеху № 1 об организации бесперебойной трехсменной работы по деталям пушек Ф-20 и Ф-22.[29]В конце мая завод завершил сборку первых «двадцать вторых», которые по инициативе наркома Орджоникидзе, директора завода Радкевича и конструктора Грабина были выставлены на государственные испытания.

День 14 июня того же года стал определяющим для развития советской артиллерии в целом и для завода «Новое Сормово» в частности. На подмосковном полигоне были представлены самые разные образцы орудий, в т. ч. несколько калибром 76 мм. На испытаниях присутствовали Сталин, Ворошилов, Тухачевский, Буденный и другие. Действуя наглее и хитрее конкурентов с Кировского завода в Ленинграде, Грабин сумел там эффектно подать пушку Ф-22, как лучшую в своей гамме орудий, и при этом понравиться лично самому товарищу Сталину.

После этого завод № 92 получил правительственное задание на ее скорейшее освоение и запуск в производство. За создание пушки Ф-22 Грабин и Радкевич были награждены орденами Ленина и премированы личными автомашинами. Конструктор также получил денежную премию в 5000 рублей, а директор завода и начальник опытной мастерской Горшков – по 2000 рублей.[30]В общем, было выгодно создавать новые орудия, а главное, красиво преподнести их вождю. Сборка же пушек Ф-20, на радость всем, была прекращена.

Однако эйфория от победы над «кировцами» быстро сменилась трудными буднями. Переход к серийному производству пушки по-прежнему представлял значительные трудности. На заводе не были достаточно освоены штамповка и тонкое литье. Заготовки с огромными припусками осложняли работу механических цехов. Имели место задержки в передаче деталей из одного цеха в другой. Например, цапфенная обойма орудия Ф-22 была закончена на расточном станке в 14.00 21 июля и до 08.30 23 июля так и не была передана на дальнейшую обработку. Боевая ось закончена под термическую обработку в 16.00 21 июля, а отправлена в термический цех только на следующий день.

В то же время отдельные рабочие на отдельных участках добивались определенных достижений в освоении нового заказа. Так, в августе 1935 г. за досрочное выполнение работ по корпусам полуавтоматики, инерционным телам и ободьевым кольцам пушки Ф-22 по механическому цеху № 1 были премированы десять человек. Но в целом работа огромного завода явно пробуксовывала, вложенные огромные государственные средства, по сути, не приносили никакого эффекта.

В августе 1935 г. стала ощущаться острая нехватка салазок для орудий. 31-го числа в механическом цехе № 1 даже был организован специальный отдел по обработке салазок с планом выпуска двух штук в сутки. За ним закрепили семь фрезерных, три расточных, восемь сверлильных, два продольно-строгальных, один полировочный и один долбежный станок. Отдел был обеспечен дополнительной рабочей силой.

Из-за большой загруженности цехов плановыми заданиями оборудование постоянно работало в режиме перегрузки: насосы, подающие воздух, без фильтров, моторы – без охлаждения. Например, 16 сентября из-за этого сгорел ротор мотора № 1819. Быстрый износ резцов на станках приводил к тому, что их не успевали заменять, и работа часто шла с тупыми резцами. 7 сентября в механическом цехе № 1 в смене мастера Климова была произведена отрезка колец для проб от двух труб Ф-22, но затем их в этой же смене просто потеряли. На следующий день в эту же смену снова отрезали кольца от четырех моноблоков, а потом… выбросили в сборочный пролет. Все это сказывалось на качестве, оборудование часто выходило из строя, внедрение Ф-22 шло из ряда вон медленными темпами.