Красавец для чудовища - Евгения Кретова

«Идиотизм», – сама себе ответила. Она вообще иногда говорила сама с собой. Внутренний голос привык быть болезненно откровенным и сообщать без обиняков самые неудобные вещи. «Потому что он красив, обходителен, а ты одинокая старая стерва».

– За «старую» ответишь, – пробормотала под нос, и, поймав удивление в глазах парня, поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.

«Идиотка», – покраснела, поправила прядь волос, опустила глаза в матовую мглу напитка. Там, в коричнево-черном кружке отразился ее вздернутый нос, слишком тонкие и не капли не чувственные губы.

– Почти одиннадцать, – сообщил «Аполлон», когда она допила свой кофе.

Они вышли из панельной пятиэтажки в крохотный, убитый двор с выщербленным асфальтом и покосившимися ограждениями – Инга и не подозревала, что в Москве еще такие встречаются. На парковке в торце дома замерла знакомая серебристая иномарка. Инга шагнула к ней.

– Я вызвал такси, – «Аполлон» едва коснулся ее локтя, останавливая. Перед подъездом, действительно, ожидал автомобиль с черно-белыми шашечками.

Инга замерла, в серых глазах мелькнуло и погасло недоумение. Вспомнилась фраза «Вас вырвало… Блузка и брюки оказались испорчены». Инга медленно перевела дух, прикрыла глаза:

– Черт, я вам химчистку салона должна, верно?

«Аполлон» неопределенно повел плечами, посмотрел за ее спину, солнце золотило кожу, подчеркивало точеный профиль. Инга почему-то думала, что он откажется, благородно и величественно. Людям с профилем греческого бога должно быть свойственно великодушие.

– Я думаю, это будет справедливо, – неожиданно произнес он. – Я принесу вам чек.

Инга подхватила сумку и вчерашнюю папку с бумагами, кивнула небрежно – с чего это она вообще о нем что-то надумала про благородство и божественный профиль. «Назойливый, слащавый карьерист. И еще, наверняка альфонс», – подумала, усаживаясь на заднее сиденье в такси. «Аполлон» распахнул дверцу с другой стороны.

– Вы со мной? – Инга подобрала брошенную рядом сумочку, чтобы идеальный зад Аполлона не раздавил сотовый и косметичку. Парень чуть изогнул бровь, сообщил коротко:

– Вы же не пригласили на мое место помощника, который бы вас устраивал: мой менеджер в кадровом агентстве сообщила, что подходящей кандидатуры у них нет.

Инга поджала губы, уставилась в окно: этот малый определенно далеко пойдет с его наглостью и бесцеремонностью. Но, в конце концов, – это его проблемы. Хочет убить время на бесперспективную работу, пусть.

«Ну, оплачу ему эти несколько дней и химчистку салона, пусть подавится», – подумала, закусив губу: у сотового села батарейка, часы показывали почти одиннадцать. Как там ее «Jus Olympic»?

Выходя из такси, Инга отметила, что паразит дал координаты «Jus Olympic» для оплаты проезда и мысленно отминусовала эту сумму из премии, которую уже хотела было ему заплатить при расставании.

В глаза бросилось отсутствие курильщиков из ее офиса в традиционном месте, под разлапистой и кривой елью. Не оглядываясь на привязчивого «Аполлона», она стремительно миновала холл, прошла к лифтам – двери словно по команде распахивались, в спину летели недобрые взгляды. Инга ударила на кнопку семнадцатого этажа, отметив с удовольствием тот факт, что калужский карьерист отстал. Так, с чуть кривой и самодовольной ухмылкой она и появилась в зеркальном холле с эмблемой «Jus Olympic» – золотой орел с расправленными крыльями и свитком пергамента в лапах.

Ингу встретил привычный нежный аромат кофе со сливками, ненавязчивого и дорогого парфюма, светлая мебель в зоне ресепшен.

К начальнице бросилась перепуганная, бледная до трясущихся губ и зеленых мешков под глазами Татьяна:

– Инга Павловна! Я до вас все утро не могу дозвониться! Звоню, звоню, а у вас вне зоны действия сети, – выпалила она на одном дыхании: – У нас проверка!

Инга, не останавливаясь, кивнула:

– Хорошо, проверка. Почему вид такой испуганный? Или к нам белые ходоки[4] пожаловали с проверкой?

– Не-ет, – Таня округлила глаза с выражением нечеловеческой скорби. – Налоговая!

– Налоговая так налоговая, – Инга была спокойна, как танкист в броне: давно, еще на заре своей карьеры она на собственной шкуре поняла, что кадры решают все, и планомерно избавлялась от случайных людей в «Jus Olympic». Только «повернутые» на своей работе юристы, только педантичные до тошноты бухгалтера и экономисты, только тихие и несуетливые секретари с высокой стрессоустойчивостью. Таня сейчас неприятно удивляла начальницу. – Полина Артемовна уже в курсе? Когда надо приехать к ним?

Таня еще больше округлила глаза и побледнела. Ловко вынырнув из-за плеча начальницы, перекрыла собой проход к кабинетам:

– Они ЗДЕСЬ.

Инга остановилась, оценивающе посмотрела на секретаря:

– Выездная? – автоматически поправила сережку и пожала плечами: – Ну, выездная так выездная. Кто приехал, Василь Егорович? – Василий Егорович Темрюк был их инспектором уже лет пять, очень толковый и грамотный, спокойный и не злобствующий понапрасну специалист. Нормальный адекватный мужик.

Татьяна качнула головой:

– Пузанков.

Вот это оказалась новость. Пузанков – специалист новый, слухи о нем ходили довольно противоречивые. Но это ладно. Главное – Инга знала это совершенно точно – он занимался валютными операциями и крупными налогоплательщиками. Ну, очень крупными. Ингина «Jus Olympic» для него – как для атомного ледокола Борисовские пруды.

– Ну, Пузанков так Пузанков, – она пожала плечами, выровняла дыхание и, величественно отодвинув секретаря с ресепшен, двинула к кабинету главного бухгалтера, надевая на лицо белозубую улыбку, кутаясь флером непробиваемого спокойствия человека, которому нечего скрывать и нечего опасаться.

Одно было печально и заметно отравляло чувство самоуверенности: отсутствие тонального крема и нормального макияжа. «Черт. Надо было тормознуться у Летуаля», – мелькнуло в глове.

А из кабинета бухгалтерии выплескивалась паника.

Полина Артемовна Федорчук – очень грузная дама с зефирно-бледным лицом и модным «ежиком» на голове, недавно отметившая пятидесяти пятилетний юбилей – занимала пост главбуха «Jus Olympic» без малого семь лет. Ей было все лень, кроме цифр. Баланс – ее фетиш. Ровные ряды цифр в табличке – ее бог. Она не курила, не участвовала с девочками из финансового отдела в посиделках и чаепитиях, но при этом была в курсе всего. Она сидела за стеклянной перегородкой «аквариума», отделявшей ее от команды бухгалтеров, финансистов и экономистов, словно снежная королева – у всех на виду, все под контролем.