От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику - Валерий Даниленко

«Широк человек, – говорит Митя Карамазов у Ф. М. Достоевского, – я бы сузил».

Понятно, почему Средние века просуществовали десять столетий, а эпоха Возрождения – два: в Средние века нравственность держалась на христианстве, а в эпоху Возрождения его сила была уже утрачена; подняться же до высокой нравственности без страха перед Богом – дело многотрудное.

В политической сфере эпоха Возрождения – эпоха зарождения буржуазных отношений в недрах феодализма. Первым теоретиком этих отношений был Николло Макиавелли (14691527). Он был убеждён, что самым могучим стимулом человеческой деятельности является собственнический интерес. В трактате «Государь» он писал: «Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества» (Соколов В. В. Европейская философия XV–XVII веков. М.: Высшая школа, 1984. С. 74).

Автор этих слов приписывал человеку неискоренимый эгоизм и роль государства он видел в том, чтобы ограничивать его насильственно. Недаром в «абсолютном злодее» Цезаре Борджиа, отличившимся своим развратом и чудовищной жестокостью он видел образец государя. Политику он отделял он нравственности. Он писал: «…мудрый правитель государства обязан по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла» (там же. С. 79).

Ф. Ницше писал: «Итальянское Возрождение таило в себе все положительные силы, которым мы обязаны современной культурой, именно: освобождение мысли, презрение к авторитетам, победу образования над высокомерием родовой знати, восторженную любовь к науке и к научному прошлому людей, снятие оков с личности, пламя правдивости и отвращение к пустой внешности и эффекту. То был золотой век нашего тысячелетия, несмотря на все его пятна и пороки» (Ницше Ф. Соч. в 2-х томах, т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 366).

Термин «Новое время» используется в разных смыслах – узком и широком. В узком смысле он употребляется только по отношению к XVII и XVIII векам, а в широком также и по отношению к XIX и даже ХХ векам. Мы будем иметь в виду под «Новым временем» XVII–XVIII вв., учитывая условный характер данного термина.

Если до сих пор у нас речь шла о «старом» времени – античности, Средних веках и эпохе Возрождения, то с XVII в. начинается отсчёт «нового» времени. Как пишет В. П. Яковлев «В европейском XVII в. мы легко узнаем человека нашего мира и нашей культуры» (Культурологии / Под ред Г. В. Драча. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. С. 258). Эти слова можно понимать в том смысле, что XVII в. стал в Европе стартовой площадкой для современной культуры, как в своё время классическая античность – для эпохи Возрождения.

XVII в. называют «веком науки», но ещё в большей мере это относится к следующему, XVIII в. Недаром его принято называть веком Просвещения. «Просветителями» в первую очередь называют французских философов, что свидетельствует о том, что Италия в Новое время уступает своё лидирующее положение в европейской культуре Франции. Впрочем, к просвещению стало активно стремиться Новое время в целом. Если всё-таки употреблять термин «Просвещение» в традиционном смысле, то синонимом к термину «Новое время» может стать выражение «Век науки». Тем самым мы подчеркнём духовно-культурную доминанту этого времени – сциентизм, имея в виду, что на смену артоцентризму эпохи Возрождения в Западной Европе приходит наукоцентризм. Вот как об этой черте Нового времени писал тот же В. П. Яковлев: «Научное знание поднимало на качественно иной уровень систему общественного сознания в целом. Наука выступает как носитель и выразитель в духовном мире человека, в его культуре объективного, общезначимого содержания, равно обязательного для всех» (там же. С. 253).

С XVII в. начинается интенсивный процесс обособления науки от других сфер культуры, что приводит к её превращению в особый социальный институт. Д. А. Силичев пишет: «XVII столетие можно с полным правом назвать веком науки и научной революции. До этого времени наука развивалась в рамках и в тесном единстве с философией (она у него – не наука. – В. Д.), религией и искусством. Теперь она чётко обособляется, начинает существовать в чистом виде. В ней формируются фигуры учёных в их современном виде, которые раньше были исключениями. Например, в XVI веке таковым являлся Н. Коперник. Теперь они существуют во множестве. Среди них особого упоминания заслуживают такие имена, как Г. Галилей, И. Кеплер, И. Ньютон, У. Гарвей, Р. Бойль, Э. Мариотт, Э. Торричелли» (Силичев Д. А. Культурология. М.: ПРИОР, 1998. С. 181).

Особенно интенсивной у науки Нового времени была борьба за свою независимость от религии, хотя и в это время она всё ещё шла на компромиссы с религиозными представлениями (так, Б. Спиноза (1632–1677) исходил из пантеизма, отождествляющего Бога со всей природой, а Р. Декарт (1596–1650) – из деизма, допуская вмешательство Бога в первоначальную эволюцию природы). Влияние религии на науку не только в Новое время будет продолжаться в той или иной мере, но и в последующие времена, хотя оно и будет идти по нисходящей линии.

В XVII в. западноевропейская религия несколько оправилась после тех ударов, которые ей нанесла эпоха Возрождения. Чтобы выжить, она стала более осмотрительной. Она, например, уже не посмела сжечь на костре Г. Галилея, как в своё время Д. Бруно. Хотя её силы явно ослабли по сравнению с былыми временами, она продолжала сохранять за собой мощную консервативную силу и в Новое время. Всё ещё требовались со стороны науки новые удары, направленные на её непомерные амбиции. Удары сокрушительной силы на неё посыпались в XVIII в. со стороны французских просветителей.

Чтобы постичь всю масштабность борьбы французских просветителей с религией и её официальным проводником – церковью, я рекомендовал бы хрестоматию В. Н. Кузнецова, вышедшую в Москве в 1976 г. под названием «Да скроется тьма!». В ней даётся подборка из произведений французских просветителей, связанных с развенчанием религии по всем направлениям, – с научных позиций опровергаются теологические доказательства бытия Бога, доказываются химеричность и иррационализм религиозных догматов, показываются чудовищная роль религии в политической истории и её отрицательное влияние на мораль. Особенно ценной представляется борьба просветителей с теологией – первейшим врагом науки. В соответственном разделе приводятся отрывки из работ К. Гельвеция «О человеке» и П. Гольбаха «Система природы».

К. Гельвеций восклицал: «Учение, поведение попов – всё доказывает их любовь к власти. Что защищают они? Невежество. Почему? Потому, что невежда доверчив; потому, что он мало пользуется своим разумом, думает так, как другие; потому, что его легко обмануть и одурачить грубейшими софизмами. Что преследуют попы? Науку. Почему? Потому, что учёный не принимает ничего на веру без исследования; потому, что он хочет видеть своими глазами и его трудно обмануть…Попы всегда старались удалить истину от людского взора. Они ненавидят и всегда будут ненавидеть философов. Они всегда будут бояться, чтобы просвещённые люди не свергли власти, основанной на заблуждении и ослеплении» (указ. кн. С. 123).

В свою очередь П. Гольбах писал: «Попробуйте спросить у христианского философа: как произошёл мир? Он ответит вам, что вселенная создана богом. А что такое бог? Это никому неизвестно. А что значит создать? Этого тоже никто не знает. Что служит причиной эпидемий, недородов, войн, засух, наводнений, землетрясений? Божий гнев. Какие меры можно противопоставить этим бедствиям? Молитвы, жертвоприношения, религиозные процессии и церемонии. Почему же, однако, бог может гневаться? Потому, что люди злы. А почему люди злы? Потому, что природа их развращена и порочна. Почему же человеческая природа развратилась? Да потому., что первый мужчина, обольщённый первой женщиной, вкусил от яблока, к которому бог запретил прикасаться. Кто же побудил эту первую женщину совершить такую глупость? Дьявол. А кто же создал дьявола? Тот же бог. Зачем же бог создал дьявола, которому суждено было совратить род человеческий? Об этом ничего неизвестно» (там же. С. 126).