Игрушка демона - Юлия Риа

— Стой! — Тело среагировало еще до того, как я поняла, что именно собираюсь делать.

Вскочив с дивана, я в одно мгновение оказалась перед Рейшаром и загородила его собой. Внутри закипала злость, наползая на глаза алой пеленой.

Мне надоели разногласия демонов, надоели их закулисные игры, надоело, что мое мнение либо спрашивают постфактум, либо не спрашивают вовсе. Мне не нужна поддержка ценой чужих жизней. Я не позволю! Не после того, как Рейшар доверился мне и принес клятву! И пусть она защищает меня лишь до решения проблемы с Советом, но я не стану из надуманных опасений убивать «на всякий случай». Кто бы что ни говорил, но я не демон. И если быть демоном значит ценить лишь собственную жизнь, то я не хочу им становиться.

— Ты не посмеешь, — процедила я, не сводя с Маорелия тяжелого взгляда. — Ни в моем доме, ни за его пределами! Ты не можешь явиться в мою жизнь спустя двадцать лет и диктовать мне, что делать или с кем общаться. Это моя жизнь! Моя! И любой выбор я буду делать сама!

С каждым словом мой голос все больше скатывался в рычание. Гнев и раздражение клокотали в груди. Отзываясь на них, алая дымка перед глазами становилась все плотнее, но странным образом я не боялась, что она поглотит меня. Впервые с момента пробуждения демонической половины я чувствовала над ней контроль.

— Сатрея… — растерянно выдохнул Маорелий. Отступил и рухнул обратно в кресло, точно лишившись сил. — Твои глаза… Второй блок пал? Так быстро? Но разве это возможно?

— А вот об этом, — произнес Кеорсен, — я бы очень хотел поговорить.

Его голос успокоил меня. Мягкие вкрадчивые ноты, тембр, само напоминание, что среброглазый демон рядом, помогли вспыхнувшим эмоциям сначала сжаться, а потом и потухнуть. Мир вернул привычные цвета, а мои глаза, надо полагать, — фиолетовый оттенок.

Поняв, что убийство Рейшара отменяется, я возвратилась на прежнее место.

— Сколько всего блоков наложено на Сатрею? — требовательно спросил Кеорсен. — И главный вопрос: кто их поставил? Если в байку про то, что ты сам воздвиг купол, я еще готов поверить, то блоки… — Демон насмешливо хмыкнул. — Это слишком высокий уровень магии, и тебе он точно неподвластен. Так кто тебе помогал?

Я искоса взглянула на Кеорсена и внутренне содрогнулась. Что-то изменилось в нем. Сама внешность будто стала более хищной, более жесткой. Сейчас на Маорелия смотрел не защитник его дочери, а сильнейший демон. Тот, кто имеет право приказывать. Тот, кто может либо помочь сохранить род Рингвардаад, либо уничтожить его полностью. И Маорелий это почувствовал.

— Мой ответ не понравится, — сдаваясь, произнес он.

— Это решать уже мне. Итак, я жду имя.

Еще секунду Маорелий колебался, потом выдохнул:

— Лиара Артенсейр.

Слова разрезали воздух, точно первый удар грома, а после разошлись гулким эхом. До меня не сразу дошел смысл сказанного, а когда это случилась, я вновь повернулась к Кеорсену. Лиара — это ведь…

— Вздор, — процедил он, не сводя с Маорелия тяжелого взгляда. — С чего бы моей матери помогать тебе?

Рингвардаад вздохнул.

— Я предупреждал, что правда может не понравиться.

— Я спрашивал не об этом, — отрезал Кеорсен. — А о том, с чего бы моей матери помогать тебе?

Маорелий не спешил с ответом. Плеснув в один из стаканов бурбона, он пригубил его, снова посмотрел на Артенсейра и лишь потом заговорил:

— Она не была такой узколобой, как большинство наших. Ей претила идея рабства и той жестокости, которую, как она считала, мы проявляем к людям. Нет, она не призывала сменить порядок и не осуждала действия Круга, но… не знаю, как объяснить. Чувствовалось в ней затаенное несогласие с миром. Возможно, именно оно в итоге и сгубило ее.

Я искоса взглянула на Кеорсена. Демон держался бесстрастно, отстраненно, и только напряженно стиснутые губы выдавали его эмоции.

— Все началось, когда я встретился с ней на очередном торжественном приеме. Если не ошибаюсь, его тогда устраивал четвертый род. Я к тому моменту уже почти полгода наслаждался жизнью с Лири, но все еще слишком хорошо помнил, каково это — угасать.

Маорелий прервался на глоток бурбона. Потом продолжил:

— Среди представителей первых семей Лиару Артенсейр я уважал больше остальных. Можно сказать, я ей восхищался. И увидеть отпечаток смерти в ее глазах мне было особенно больно. Я искренне захотел помочь. Решил, что если поделюсь опытом, расскажу, как сам едва не шагнул за грань, то смогу поддержать ее. Подобный разговор на торжественном вечере был невозможен — нас могли подслушать. И мы договорились встретиться через несколько дней в моем замке. — Он тяжело вздохнул. — Она пришла порталом. Мы заперлись в кабинете и проговорили до поздней ночи. Взяв с нее клятву молчания, я поведал обо всем: о моем угасании, о Лири, вернувшей меня к жизни, о самом желании жить…

Маорелий задумчиво глянул на покачиваемый в пальцах стакан.

— Мы стали встречаться чаще. Разговаривали об ущербности нашей системы, гуляли по парку, пили вино, обсуждали семейные дела… Когда стало известно, что Лиуртания беременна, именно Лиара нашла эту поляну. С помощью пятерых темных я воздвиг дом, а она накрыла его защитным куполом. Я лишь вливал силу и помогал удерживать первые заклятия, призванные сформировать контур. После рождения Сатреи Лиара стала частым гостем в этом доме. Ей нравилась царившая здесь атмосфера счастья, радости, добра и уюта. Но ничто хорошее не длится вечно. Скоро Майкрам заподозрил неладное, и тогда ради безопасности Лиуртании и Сатреи Лиара перестала прилетать. Лишь единожды она вернулась, чтобы запечатать демоническую половину Сатреи и наложить блоки. Потом мы расстались. Уже навсегда. О жизни Лиары я узнавал из разговоров, слухов, сплетен. Мне казалось, ее угасание остановилось, но я ошибся. Вернувшись в привычную обстановку, Лиара сгорела буквально за год. Я оплакивал ее уход. Возможно, даже больше, чем уход Лири.

Последнее откровение заставило меня нахмуриться. Одно дело понимать, что моя мама была для него драгоценной игрушкой, вернувшей желание жить. И другое — слышать восхищение чужой женщиной. Неужели Маорелий только принимал чувства Лири, не даря ответных?

— Расскажи подробнее о блоках, — холодно приказал Кеорсен.

Судя по голосу, ему, как и мне, не понравилась заинтересованность Маорелия Лиарой.

— Боюсь, я знаю о них далеко не все. Могу сказать лишь, что Лиара попыталась прочувствовать силу Сатреи и что-то напугало ее. Именно поэтому она настояла на трех блоках. Первый запечатал способность видеть магию и воздействовать на нее. Второй спрятал физические возможности, оставив их на уровне человеческих. Третий же запечатал слишком опасные для получеловека силы. Судя по переменам во внешности Сатреи, по меняющим цвет глазам, второй блок пал. Причем, раз вы подняли эту тему, надо полагать, во время его падения что-то произошло?