Долгая ночь - Юля Тихая

Я неплохо её помнила, Фетиру — испуганная, встрёпанная девчонка, по зиме без куртки и даже без шарфа. Я действительно хотела помочь ей, а, выходит, помогла её убийце. И, возможно, убийце моей сестры.

— Как он её нашёл? Если она бежала, и я ведь помогла ей активировать артефакт, он не смог бы её учуять.

— Мы не знаем.

Я нахмурилась.

Мы не знали уж слишком большого количества вещей, а те, что мы знали — довольно плохо складывались в картинку, отличную от детской страшилки.

— Вот смотри, — я для убедительности нарисовала на листе человечка в юбочке. — Вот Ара. Это была её первая взрослая Охота, они с серной бежали наверху, среди звёзд, и услышали свою пару. Ара вцепилась в него и поволокла знакомиться с родителями. Он только что поймал зверя. Это получается ему сколько? Четырнадцать?

— Пятнадцать. Он участвовал в Охоте раньше, но никого не поймал.

— Хорошо, пятнадцать. Он умудряется что-то такое сказать моей Аре, что она идёт и топится ровно тогда, когда ему это нужно, да так, чтобы лисы и сова поверили в его смерть. Так?

— Почти. Сова уверена, что ушёл его тур, лисы сочли, что его гибель крайне вероятна.

— Хорошо. Тогда он каким-то образом добирается до столицы, там опять же как-то выходит на Барта Бишига и получает документы. Потом много лет — сколько получается? восемь? — о нём ничего не слышно. Его никто не ищет, он занимается неизвестно чем. Всё верно?

— Да.

Арден дорисовал на моём листе вторую фигурку: человечка с клыкастой улыбкой и глазами-точками, поставленными красной ручкой. Я фыркнула и придвинула лист к нему поближе.

— Дальше. Фетира. Она ловит зверя, встречает пару, ссорится с ней, пытается сбежать, потом садится в лодку, где её убивают, а мой артефакт переходит от неё к Вердалу. К этому моменту Вердал уже восемь лет как однодушник.

— Либо убийца — промежуточное звено, о котором мы пока ничего не знаем, — с готовностью включился Арден, — либо за эти восемь лет Вердал умудрился поучаствовать в Охоте.

— А это возможно?

— Да. Когда ты… исчезла, папа много изучал вопрос. Чем старше партнёры и чем дольше они были вместе, тем выше вероятность, что вслед за погибшим умрёт и второй. За всю историю известно всего порядка сотни вдовцов и вдов, которые остались в живых и при звере. У молодых, мало знакомых двоедушников примерно в половине случаев уходит только зверь, и многим из них удаётся в дальнейшем поймать другого.

— Отличный шанс для твоей матери продолжить династию, — пошутила я.

Арден изменился в лице и рыкнул:

— С ума сошла?!

— Ладно, ладно! Шутка. Можно ли точно узнать про Охоту?

— Этим занимаются.

— Хорошо. Предположим, что это действительно был Вердал. Может, он извращенец, и ему нравится убивать своих пар? В любом случае, до этого лета о нём, опять же, ничего не слышно. Потом его замечают с поддельными документами и выясняют, что он ничем не пахнет. Попутно погибает Барт Бишиг, да так таинственно, что Ливи уверена: это дело рук ласок. Вердала задерживают, но он обращается медведем и исчезает. Пффф, я ничего не упустила?

— Продолжай.

— Ты приезжаешь в Огиц, — я обвинительно ткнула в Ардена пальцем, — Вердал замечает это, нервничает, роняет на тебя шкаф, а меня пытается запугать взрывающейся банкой. Нападает в переулке и сбегает мышью. И — на закуску — присылает на тайную квартиру арину го… то есть, голову серны.

— Всё верно. Мнения?

Я и правда надеялась, что пересказ поможет мне обзавестись каким-нибудь мнением. Но, увы, с мнениями была напряжёнка.

— Это всё очень сложно, — наконец, сказала я. — Убийство Барта, умелого колдуна, в тюремной камере. История со шкафом. На артефакт у него были откуда-то документы, которые вообще непонятно, как можно получить. Будучи раненым, он раздобыл где-то голову, узнал адрес квартиры…

Арден бездумно чёркал что-то на листе.

— Он получается какой-то… — я невесело усмехнулась, — совсем уж Крысиный Король.

— Да, — тяжело сказал Арден. — Собственно, поэтому дело забрала Служба, и Матильда… ну, ты всё поняла про Матильду.

— Подожди-подожди. Ты ведь не всерьёз это сейчас?

Арден удивлённо поднял брови.

— Что именно?

— Крысиный Король. Ты же не думаешь, что Вердал имеет какое-то отношение к Крысиному Королю?

Он нахмурился:

— Кесс, я не ласка. И даже — пока — не в Службе. Но Матильда думает, что…

— Матильда слегка ку-ку, — вставила я. — Она повёрнутая на этом своём фольклоре. Но ты же не думаешь действительно… то есть… в смысле…

Арден смотрел на меня с каким-то тяжёлым, густым недоумением, как будто я то ли пошутила ужасно неудачную шутку, то ли принялась доказывать, что небо жидкое и зелёное. Я смешалась и принялась вычерчивать на листе схему триклинной сингонии медного купороса.

— Ты помнишь взрыв на перевале Марпери?

— Довольно смутно, — честно сказала я.

Марпери — это совсем недалеко от Амрау, тоже Подножье, только северное; мы стоим на одной железнодорожной ветке, и даже трасса одна, К-3. Если ехать по ней из столицы Кланов, будет сначала зелёный-зелёный, равнинный Луг, потом туманное Заливное, в котором по ночам пляшут дикими звёздами светляки, а затем Подножье Южное и Подножье Северное, разделённые каналом. По этому каналу от побережья отправляют через цепь из двенадцати шлюзов тяжёлые, широкие баржи. У перевала Марпери они разгружаются, и дальше товары поднимают на механических платформах к лунным.

Ара ездила туда вместе с классом на экскурсию и рассказывала с восхищением и про огромные колёса-шестерни, и про пасти шлюзов, и про застеклённые кабинки в вышине, откуда линия канала проглядывается до самого дрожащего в мареве порта и вызолоченной солнцем морской дороги к колдовским островам. В семейном альбоме остались из той поездки плохонькие, зернистые фотографии.

Мне было лет семь, когда перевал взлетел на воздух. Чудесные механические платформы разломились, как сухие ветви, обрушили каменную площадку-основу, а валуны и вода похоронили три верхних шлюза.

Тогда всё Подножье гремело и плакало. Мама запретила дома телевизор, потому что по нему показывали только ужасное, но на улице всё равно болтали, — и от этого никуда было не деться. У моей одноклассницы умерла мама, захрипела и упала: отец работал где-то там, при перевале.

И ещё помню, что потом приезжали лунные, — цветастая, облачённая в газ и перья процессия, в золоте и серебре, в отблесках гранёного стекла. Кто-то из них был глазами жрицы, и она повелела закрыть перевал и забыть эту дорогу. Вместе с тем зачах и канал; только у самых гор, где был перевал, лунные воздвигли мраморную статую — крылатого мужчину, опирающегося на рукоять гигантского меча.