Кракен - Чайна Мьевилль

— Как такое?.. — начал Билли.

— А, время, — сказал Дейн. — Время, время, время. Время всегда немножко податливей, чем ты о нем думаешь. Эл обратился в воспоминание, так, что ли? — Он выбил пальцами дробь на приборном щитке. Внутреннее напряжение натягивало внутри его какие-то маленькие тайные мышцы, и при каждом касании панели в кончиках его пальцев пульсировала биолюминесценция. — Хорошо. Он причастен. Мы заполучили Саймона, у нас есть ключ. Мы должны выяснить, кто его нанял. Мне надо украсть телефон и начать упрашивать Джейсона Смайла. Того хамелеона, о котором ты когда-то спрашивал. Он поможет нам. Мне.

— Да. Ты знаешь, что нам предстоит выяснить, верно? Это он. Гризамент. Он стоит за всем этим. Он забрал кракена. — Билли снова повернулся лицом к своим компаньонам. — И ему зачем-то нужны еще и мы.

Все, кто умел прислушиваться к городу, знали о том, что Госс и Сабби вернулись. Госс, о котором говорили, что он не держит в себе свое сердце, а потому ничего не боится; и Сабби, о котором можно ли было вообще что-то сказать? Они вернулись, чтобы выполнить еще одну, последнюю работенку. Такое встречалось сплошь и рядом. На сей раз заказчиком-плательщиком был Тату, а работа имела отношение к исчезновению кракена — да, к похищению спрута: Тату либо устроил его, либо не устраивал, в зависимости от того, какому слуху отдать предпочтение.

Устраивал или нет, но сейчас он всерьез взялся за поиски. Ему, видимо, недостаточно было распоряжаться своим корпусом странных рукоголовых убийц, отвратительных даже самим себе, и управлять своими искалеченными и разоренными «провинившимися», которые ковыляли, волоча свои механические конечности и электрические приставки, из одной дыры в другую, передавая приказы и бездумно собирая информацию. Теперь у него были Госс и Сабби, а также худшие из лондонских наемников, искавшие Дейна Парнелла, которого — вы не слышали? — изгнали из рядов кракенистов.

В соответствии со сложным теополитическим ландшафтом, в предвидении войны — совсем близкой, как все чувствовали, — заключались временные союзы, вербовались сторонники. И все это — в связи с неким свертыванием, которое ощущал каждый.

Тату искал своих париев. Он разослал поразительных людей-машин расспросить самых умелых охотников за головами на его службе, нет ли у них новостей. Он постарался, чтобы все знали: именно он устроил эту конкретную увертюру. Стратегия террора. Все правильно. Вот такие мы гады.

Жан Монтань был старшим охранником, дежурившим у входа во второй по шикарности аукционный дом Лондона. Ему исполнилось сорок шесть лет. Он переехал в город из Франции почти двадцать лет назад. Жан был отцом троих детей, хотя, к своему огромному сожалению, мало общался со старшей дочерью, которая родилась, когда он был слишком молод. Жан в совершенстве владел боксом муай-тай.

Он несколько лет возглавлял смену и доказал свои способности, когда случайные безумцы пытались проникнуть внутрь, охотясь за тем или иным артефактом, выставленным на продажу, и обыкновенно настаивая на том, что это их собственность, незаконно забранная. Жан был осторожен и вежлив. Каждого работника в своем заведении он узнавал, вполне уверенно, в лицо, а добрую их часть знал по имени.

«Доброе утро», — «Доброе утро», — «Доброе утро, Жан», — «Доброе утро».

— Что за?..

Мужчина, перед которым захлопнулся турникет на входе, улыбался ему в знак извинения, протягивая свою карточку.

— Здравствуйте, доброе утро, — сказал Жан; мужчине, худому, с коротко постриженными редеющими волосами, было слегка за сорок. — Неверный код.

Этот парень работает в отделе комплектования, подумал он. Майк, подумал он, вот как его зовут. Мужчина смеялся над своей оплошностью, держа в руке кредитку.

— Прошу простить, сам не знаю, что делаю!

Он хлопал себя по карманам костюма, ища нужную карточку.

— Проходите, — сказал Жан и с жужжанием пропустил Майка, или на самом деле, подумал он, Мика, в отдел комплектования. Или в бухгалтерию. — Всего доброго, в следующий раз не забывайте карточку.

— Понял. И вам всего.

Он направился к лифтам, а у Жана после происшествия не возникло совершенно никаких сомнений.

Мадди Сингх была офисным менеджером на этаже продаж. Тридцать восемь лет, хорошо одетая, лесбиянка, особо этого не выпячивающая, но и не отрицающая. Она любила смотреть балет, особенно классический.

— Доброе утро.

Мадди посмотрела на подходившего к ней мужчину.

— Здравствуйте.

Мужчина был ей знаком: она рылась в памяти, отыскивая его имя.

— Мне надо кое-что проверить, — сказал он; Мадди больше не разговаривала со своим братом — они давно и крупно поссорились.

Мужчина ухмыльнулся, поднял правую руку и раздвинул пальцы так, что между средним и безымянным получился промежуток.

— Живи долго и будь преуспевающим.

— Живи долго и преуспевай, — поправила она; его звали Джоул, она в этом была почти уверена, а работал он в международном отделе. — Вперед, пусть Спок тобой гордится.

Мадди Мингх терпеть не могла готовить и обходилась высококачественными полуфабрикатами.

— Простите, — сказал он. — Мне надо проверить некоторые детали наших торгов по «Звездному пути», уточнить имена покупателей.

— А, преуспевание за счет шутов? Этим занимается Лаура.

Она махнула рукой в глубь комнаты.

— Всего доброго, — попрощайся Джоул, если его действительно так звали, и снова сделал этот жест, как уже несколько недель водилось у них в офисе, хотя многие с трудом приводили свои пальцы в правильное положение. — Никогда не был хорошим клингоном, — сказал он.

— Вулканом, — через плечо бросила Мадди. — Боже, вы чертовски безнадежны.

Больше никогда в жизни она об этом человеке не думала совершенно.

— Лаура?

— Ой, здравствуйте! — Лаура подняла взгляд. Если память ее не подводила, мужчина, стоявший у ее стола, работал в отделе кадров.

— Нужна небольшая услуга, по-быстрому, — сказал он. — Документы аукциона по «Звездному пути» хранятся у вас, верно? — (Она кивнула.) — Мне нужен список покупателей и продавцов.

Двадцатисемилетняя, рыжеволосая и стройная Лаура настолько глубоко увязла в долгах, что изучала в интернете процедуры банкротства. У нее было пристрастие к хип-хопу, саму ее забавлявшее и слегка озадачивавшее.

— Хорошо, — согласилась она и, нахмурившись, занялась поисками в своем компьютере. — Хм, так, а в чем же дело?

Мужчина не мог работать кадровиком, ей, должно быть, изменила память: он, видимо, следил за поступлением платежей.

— Ох, вы же понимаете, — сказал он, покачивая головой и задирая брови, чтобы показать, как долго ему пришлось страдать.